Политические ситуации в странах, попавших в экономическую зависимость и благотворительный колониализм, очевидны. Выборы в Ираке и Палестине показали, что Запад одобряет демократию только в случае, если бедные страны избирают одобренных Западом политиков. Демократически избранному президенту Боливии некуда обратиться за советом и финансовой поддержкой, альтернативным рекомендациям Вашингтонского консенсуса, поэтому он склоняется к возобновлению союза с Кубой, как во времена холодной войны. Отсутствие альтернативной экономической теории приводит в политические тупики, в которых экономические тупики бесконечно повторяются.
Политические аспекты благотворительного колониализма крайне мрачны. В ситуации, когда мировая экономика растет и многие сырьевые товары становятся стратегическими ресурсами, бедные страны мешают богатым получить доступ к этим сырьевым товарам примерно так же, как коренные североамериканские индейцы когда-то мешали первым поселенцам пользоваться землей. Некоторые американские консерваторы всерьез рассматривают вариант организовать резервации для бедных. Не далее чем 10 лет назад двое американских ученых в своей активно рекламировавшейся книге рекомендовали организовать нечто подобное. «Говоря „государство-изолятор“, мы подразумеваем более высокотехнологичную и дорогостоящую версию индейской резервации, в которой будет содержаться некое существенное меньшинство населения, в то время как вся остальная Америка сможет спокойно заниматься своими делами»
[231]. Цели тысячелетия неприятно близки к тому, чтобы совместить взгляд на бедность, с точки зрения потребления, с идеей организации резерваций, в которых будут удовлетворяться основные нужды бедных, в то время как остальной мир будет заниматься «своими делами». Вызов, который бросает нам мусульманский мир, можно рассматривать как реакцию на эту ситуацию, в которой мусульманам очевидно, что мировой капитализм их обманывает, предлагая в качестве единственного варианта развития государство-изолятор.
С точки зрения экономической теории, Цели тысячелетия можно рассматривать как систему, в которой страны, занимающиеся производством в условиях стабильно растущей отдачи (индустриальные), платят ежегодную компенсацию странам, производящим в условиях постоянной или убывающей отдачи (производителям сырьевых товаров), за их убытки (Приложение III). Эта идея не нова, она проходит в американских учебниках для высших учебных заведений с 1970-х годов
[232]. До того как Вашингтонский консенсус поборол планы развития, которые строила ООН, бедные страны предполагалось индустриализовать, несмотря на то что их промышленность в течение долгого времени была бы неконкурентной на мировом рынке. Однако когда свободная торговля стала основой мировой экономической системы — аргументом, перед которым все остальные аргументы отступают, благотворительный колониализм оказался единственной возможной опцией. Альтернативный вариант — развить бедные страны — сегодня не рассматривается, потому что слишком много людей не хотят упразднить свободную торговлю в качестве основы мирового порядка.
Дважды политическое давление со стороны коммунистических стран приводило к успешной экономической стратегии. Как после европейских революций, почти беспрестанно продолжавшихся с 1848 по 1871 год, так и во время холодной войны капитализму удавалось приспособиться к ситуации, чтобы решить острые социальные проблемы. В 1947 году сторонникам свободной торговли пришлось уступить политической необходимости ввести политику протекционизма в странах, окружающих коммунистический блок. Это привело к потрясающему успеху Плана Маршалла в Европе и к экономическому чуду в Восточной Азии. Есть надежда, что сегодня Осама Бен-Ладен и угроза терроризма сыграют ту же роль, которую уже дважды сыграл Карл Маркс. Однако чтобы победить бедность, созданную рыночным фундаментализмом, необходимо несколько вещей: кризис (общественные беспорядки, когда-то положившие конец физиократии), немецкое Verein für Sozialpolitik, которое из революций 1848–1871 годов построило сегодняшнее государство всеобщего благосостояния, и наконец, просвещенная политика Плана Маршалла, которая создала богатство, остановившее распространение коммунизма. Эти явления каждое в свое время сумели привести к временному отказу от свободной торговли ради развития, причем развитие каждый раз было политической, а не социальной целью. Одной социальной цели, такой как проект целей тысячелетия, явно недостаточно. В долгосрочной перспективе политические последствия экономической и общественной зависимости, которая развивается согласно этому проекту, станут для бедных стран невыносимыми.
РАСТУЩЕЕ НЕРАВЕНСТВО ВНУТРИ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА
Как мы уже убедились, наше непонимание причин бедности столь многих стран напрямую связано с белыми пятнами современной экономической науки. Поэтому разработать теорию неравномерного развития крайне сложно, но именно на этой теории должно основываться любое долгосрочное решение проблем Африки и других бедных регионов. Сегодня эта теория, которая в течение 5 веков позволяла разрабатывать успешные экономические стратегии, начиная с Генриха VII в Англии в 1485 году и заканчивая интеграцией Испании и Португалии в Европейский союз в 1986 году, практически мертва.
Сегодня мы подходим к беднякам с точки зрения паллиативной экономики, т. е. стремимся облегчить страдания от бедности, вместо того чтобы навсегда искоренить бедность. Сегодняшний подход позволяет продолжать глобализацию и расширять область ее действия (как в случае переговоров с ВТО), не исследуя проблем, которые она создает в периферийных странах. В мире продолжают царить экономические мифы, основанные не на практике, а на идеологии, и построенная на них практическая политика. К сожалению, решение поставить людей, которые когда-то разработали и воплотили в жизнь неоклассическую политику шоковой терапии, во главе проекта целей тысячелетия было явной ошибкой. Именно это решение во многом привело к ситуации, которую мы сегодня наблюдаем, поскольку оно гарантирует, что мы никогда не увидим основательного обсуждения ошибок, допущенных в период конца истории. Однако нам очень нужна теория, которая объяснила бы, почему экономическое развитие по своей природе является неравномерным процессом. Только после этого могут быть приняты действенные стратегические меры.
В 2005 году интеграция в Европе достигла критической точки. Французы и голландцы во время голосования отвергли европейскую конституцию, продемонстрировав недоверие к процессу интеграции. Исследование, недавно проведенной польской газетой «Rzeczpospolita», показало, что подавляющее большинство поляков довольны свободой слова и членством страны в НАТО и ЕС, однако 85 % опрошенных обвиняли движение «Солидарность» в том, что оно допустило в страну либерализацию, оставившую многих без работы. Граждане стран, давно входящих в ЕС, чувствуют себя преданными, потому что их благосостояние размывается, как и граждане новых стран — участников Союза, потому что их благосостояние не растет так быстро, как они ожидали. Не удивительно, что многие задаются вопросом, что же пошло не так. Еще удивительнее факт, что резкая смена настроения наступила в течение всего одного года после эйфорических празднований, посвященных расширению Европейского союза.
