— Возможно, нет, но мне платят за то, чтобы исключить малейший риск.
Симона сделала паузу, как будто обдумывая мои слова.
— Хорошо, — произнесла она снова. — Я постараюсь не усложнять тебе жизнь.
— Спасибо.
— Но в обмен на это, — пробормотала она, — пообещай мне не выступать третьей лишней в будущем, хорошо?
Элла перестала шумно втягивать через соломинку жидкость со дна стакана.
— Что такое «лишня», мамочка?
Симона улыбнулась дочери, и мне стало интересно, как она собирается объяснять насчет нежеланных свидетелей на свидании.
— Это очень липкий фрукт, детка, — ответила Симона, бросив на меня хитрый взгляд. — Ужасно трудно отмываться, если им испачкаешься.
Дальнейший осмотр океанариума прошел без инцидентов. После обеда, следуя совету Шона и указаниям консьержа, я повела Симону за покупками в дорогие магазины на Ньюбери-стрит, что оказалось весьма занимательно.
Мне доводилось ходить по магазинам с миллионершами и раньше. Одно из моих первых заданий у Шона включало сопровождение жен арабских шейхов по Лондону в течение нескольких дней. Я видела, как за пару-тройку часов они накупили больше ювелирных украшений и одежды, чем смогли бы надеть за целый год — а мне бы на всю жизнь хватило с запасом.
Симона делала покупки урывками, по наитию. Повинуясь минутному капризу, она спустила несколько сотен долларов в очень дорогом магазине товаров для дома на набор ужасных ваз, которые совершенно не сочетались с интерьером ее дома, насколько я его помнила, и которые к тому же будет очень неудобно перевозить. А чуть позже так долго колебалась между двумя парами туфель по вполне умеренной цене в одном из больших универмагов, что чуть не вывела из себя приветливую продавщицу, подвергнув суровому испытанию ее профессиональную выдержку, и в итоге не купила ни одну.
По мере того как день близился к вечеру, Симона становилась все более раздражительной, срывалась на Эллу, когда она клянчила игрушки, сладости или одежду, а потом неожиданно уступила ей, купив гигантского мягкого медведя с несколько зловещей мордой. Лично мне казалось, что Элле грозят нешуточные ночные кошмары, если она проснется и увидит, как он нависает над ней в темноте.
А когда я предложила позвонить Чарли, водителю лимузина, чтобы он приехал, забрал нас и отвез обратно в отель, досталось и мне.
— И во сколько это мне обойдется? — ядовито прошипела она. — Дороже, чем такси, не так ли? Если тебе хочется посорить деньгами и прокатиться с шиком, почему я должна это оплачивать?
Я подождала минуту, прежде чем ответить, и смотрела ей прямо в глаза до тех пор, пока Симона, покраснев, не опустила голову.
— Мне глубоко плевать, на чем я езжу, Симона, — сказала я, когда досчитала про себя до десяти и вновь обрела способность говорить спокойно. — Но мне важно иметь представление о том, кто находится за рулем, когда я сажусь с тобой в машину. Да, я понимаю, что пользоваться лимузином дорого. Нет, вот так с ходу я тебе цену не назову. Но даже если это вдвое дороже, чем такси, безопасность, которую обеспечивает лимузин, того стоит.
Элла, уже и без того нервная после бурных споров с мамой, потянула ее за рукав и громко потребовала внимания. А нашей троице его и так доставалось в избытке. И отнюдь не в положительном смысле.
— И не придирайся ко мне больше по этому поводу, Симона. Я потрачу столько твоих средств, сколько потребуется, чтобы вы были в безопасности. Помимо этого мне плевать, сколько у вас денег. Мне казалось, что мы сегодня уже договорились, но если ты действительно не хочешь, чтобы я выполняла свою работу, скажи мне об этом сейчас, и я улечу отсюда следующим рейсом.
Впоследствии я не раз задавалась вопросом, как бы все сложилось, если бы Симона на это согласилась. Пока я ждала ее ответа, мы стояли, не сводя друг с друга глаз. Сверху из динамиков торгового центра доносилась монотонная успокаивающая музыка.
— Прошу прощения, — наконец сказала она сухо. — Вызови лимузин. С меня, пожалуй, хватит на сегодня.
Я кивнула и без дальнейших комментариев вытащила мобильник. Симона больше не заговаривала со мной, пока мы не оказались на просторном заднем сиденье лимузина, где Элла свернулась калачиком рядом с матерью на плотной кожаной обивке, а гигантский медведь примостился рядом.
— Извини, — сказала она. Ее голос звучал так же сухо и неловко, как в торговом центре. Она погладила локоны Эллы, не глядя на меня. — Ты же это не всерьез, правда? О том, что ты уедешь… то есть вернешься домой?
— Я останусь, пока буду тебе нужна, — отозвалась я. — При условии, что ты поймешь: я не пытаюсь разрушить твою личную жизнь или разлучить тебя с твоими деньгами ради собственной или еще чьей-либо выгоды. Уговор?
Она снова кивнула, и волосы упали ей на лицо. Некоторое время мы ехали в молчании, потом она неуверенно спросила:
— Как ты думаешь, они мне позволят вернуть вазы обратно?
— Думаю, да, — ответила я. Она выглядела такой несчастной, что мне стало ее жаль. — Я позвоню им, если хочешь, и объясню, что твой дизайнер по интерьеру закатил истерику по поводу твоего ужасного вкуса.
Симона подарила мне усталую улыбку.
— Я всегда думала, что деньги все упрощают.
— Это не так, — возразила я. — С ними просто появляются другие проблемы. А некоторые из прежних проблем деньги только усугубляют.
Симона кивнула с серьезным видом. А еще через несколько минут спросила:
— Они ведь правда ужасны, да?
— Вазы? — улыбнулась я. — Просто кошмар.
Позже мы поужинали в маленьком семейном итальянском ресторане в историческом Норт-энде. Ресторан — где подавали пиццу и пасту, как и следовало ожидать — нам порекомендовал Чарли, водитель лимузина. Он же отвез нас туда и потом забрал. Зал был маленьким и уютным, и Симона с Эллой чувствовали себя там гораздо непринужденнее, чем в величественной обстановке отеля.
Было еще довольно рано, когда мы закончили есть, но наши желудки все еще работали по британскому времени, то есть забегали на пять часов вперед и в более поздний час попросту отвергли бы полноценный ужин. Особенно это касалось четырехлетнего ребенка. Элла снова уснула за короткий переезд между рестораном и отелем, и Симоне пришлось взять ее на руки. Я заметила, как раздражает Симону, что я не предложила ей помочь донести девочку. Даже после того как я объяснила, что это крайне затруднит выполнение моих основных обязанностей, Симона явно продолжала считать, что я просто отлыниваю.
Я привычно осмотрела отделанный мрамором вестибюль отеля, когда мы через него проходили, и заметила женщину, которая томилась в ожидании у входа в сувенирный магазинчик. Она была в темно-синем блейзере, надетом поверх водолазки, и в джинсах, и мне потребовалась всего пара секунд, чтобы узнать в ней Фрэнсис Нигли.
Я остановилась и открыла было рот, чтобы позвать Симону, которая торопилась к лифтам, но частный детектив быстро покачала головой и сделала универсальный жест, обозначающий предложение выпить. Я вопросительно подняла брови, и она кивнула. Я подняла ладонь, растопырив пальцы, сообщая, что спущусь к ней в бар через пять минут, и пошла вперед.
