— Если результаты анализа верны — а у нас нет оснований в этом сомневаться, — сказал Мэтт твердо, — то единственно возможное объяснение состоит в том, что человек, который последние двадцать лет выдавал себя за Грега Лукаса, на самом деле Джон Эшворт.
— Мы думали, ДНК-тест докажет, что Грег Лукас — тот, за кого себя выдавал, — подал голос Шон, покосившись на меня. — А в итоге он доказал то, чего мы и предположить не могли.
— И он знал, — сказала я. — Иначе не согласился бы сдавать анализы. Он знал, что Симона и правда его дочь.
— Так же, как настоящий Грег Лукас должен был знать, что она не его дочь, — дополнил Мэтт, неожиданно погрустнев. — Может быть, именно поэтому он так жестоко обращался с ней в детстве.
Чем больше я думала об этой истории, тем лучше все складывалось одно к одному. Злобный психопат, превратившийся в заботливого дедушку, тот факт, что я не видела в нем профессионального военного, а он, в свою очередь, не почуял во мне своего человека.
Так что, черт возьми, случилось с настоящим Грегом Лукасом? Вопрос, как на веревочке, потянул за собой ответ.
— Эшворт убил его, — произнесла я, выйдя из задумчивости. Все взоры тут же обратились ко мне. — И Симона узнала об этом. В тот вечер, когда ее застрелили. — Я заметила, как Мэтт вздрогнул при этих словах. — Потому и набросилась на Лукаса. «Я видела, как он это сделал. Я любила тебя. Я доверяла тебе». Вот что она ему кричала. Симона тогда была ребенком, но думаю, она каким-то образом вспомнила события того дня, когда исчезли и Лукас, и Эшворт. Сами подумайте: Лукас — матерый спецназовец, прирожденный убийца. Он преследовал их месяцами. Эшворт мог выдавать себя за Лукаса, только убив его, и никак иначе. Вы читали его характеристику. Ни при каких других обстоятельствах этот парень бы не сдался — только мертвым. Не знаю, почему именно Симона завелась, но что, если она вспомнила, как Эшворт убил Грега Лукаса?
— Значит, — мрачно констатировал Мэтт, — он не тот убийца-психопат, которым мы его считали, но все равно убийца-психопат.
Шон нахмурился.
— Погодите. Если не ошибаюсь, этот Эшворт был торговым агентом. Он даже в армии не служил. Как ему удалось убить опытного десантника?
— Застрелить мог, например, — предположила Нигли. — Оружие уравнивает шансы.
Шон покачал головой:
— В Соединенном Королевстве огнестрельное оружие не так распространено, и тем более оно не было распространено двадцать с лишним лет назад. Кроме того, согласно отчетам, полицейские тщательно обыскали дом. Если бы там стреляли, остался бы какой-то след. А они ничего не нашли.
— А что насчет Розалинды — как думаете, она знает, что Лукас на самом деле не Лукас? — спросила Нигли.
— Как можно хранить подобное в тайне от человека, с которым живешь так долго? — сказала я.
Шон бросил на меня ехидный взгляд.
— Некоторые очень хорошо умеют хранить тайны. Пропустив подначку мимо ушей, я потянулась за костылем.
— Что ж, есть только один способ выяснить.
— Какой?
— Спросить у нее.
Глава 20
Около трех часов дня Фрэнсис Нигли довезла меня до дома Лукасов, проводила по скользкой подъездной дорожке и нажала кнопку звонка, как раз когда мой боевой запал начал испаряться.
Время мы подгадали специально, зная, что Лукас еще пару часов проторчит в магазине. Это давало нам отличную возможность поболтать с Розалиндой наедине. Хотя, конечно, с нее бы сталось и попросту не пустить меня на порог.
Розалинда как-то не торопилась встречать гостей. Я успела окоченеть и перетрусить, даже, кажется, дрожала, когда Розалинда появилась в дверях и равнодушно уставилась на нас. Ее цепкий взор внимательно изучал Нигли, которая поддерживала меня, как будто ожидала, что я вот-вот упаду.
Последовала долгая пауза, во время которой мы неподвижно стояли и смотрели друг на друга. Затем Розалинда сделала шаг назад и распахнула дверь.
— Тебе лучше войти и присесть, а то свалишься, — заявила она без малейших признаков гостеприимства.
— Спасибо, — сказала я, хромая мимо нее в прихожую. Нигли осмотрела интерьер с профессиональным интересом, улыбнувшись в ответ на оценивающий взгляд Розалинды.
— Это Фрэнсис, — представила я детектива. — Она любезно предложила довезти меня — мне пока нельзя водить машину.
Розалинда кивнула, лишь отчасти удовлетворенная этой полуправдой, и жестом пригласила нас следовать за ней в гостиную. Я с надеждой посмотрела по сторонам, но тут никого не было.
— Как дела у Эллы? — спросила я.
В уголках тонких губ Розалинды мелькнула улыбка.
— Конечно, она все еще очень переживает. Но постепенно приходит в себя.
— Где она?
— Наверху, наверное, смотрит телевизор в своей комнате, — ответила Розалинда, нахмурившись.
Наверное? Хотите сказать, что вы не знаете?
— Я была бы тебе весьма признательна, Чарли, если бы ты не поднималась к ней, — продолжила она. — Думаю, это может… расстроить ее.
Что-то проникло мне под кожу и сжало сердце холодными пальцами.
— Понимаю, — безучастно ответила я.
— Спасибо. — Розалинда чуть смягчилась. — Могу я предложить тебе и твоей… подруге кофе?
— Спасибо, миссис Лукас, это было бы замечательно, — с безупречной вежливостью перехватила инициативу Нигли. — У вас прекрасный дом.
— Спасибо, нам он тоже нравится, — отозвалась Розалинда, слегка прищурившись, словно пытаясь разгадать, какую именно роль играет Нигли.
Готовить кофе в кухонный уголок Розалинда направилась хмурясь, как обычно. Я села в мягкое кожаное кресло рядом с камином — лицом к окну, так что Розалинда оказалась сбоку от меня — и положила костыль на пол. Нигли осталась стоять.
— Я так понимаю, отец Эллы общался с тобой после катастрофы, — спокойно сказала Розалинда. Ее слова прозвучали так, будто Симона погибла в автокатастрофе. — Он имеет какое-то отношение к твоему визиту? Потому что если ты пришла от его имени, должна предупредить: мы считаем, что этот молодой человек не сможет стать для Эллы хорошим отцом.
Поистине воплощение чопорности.
— Я действительно общалась с Мэттом, — сдержанно подтвердила я, — но мы здесь не поэтому. Мы пришли поговорить о вашем муже.
— О моем муже? — переспросила Розалинда. Она как раз насыпала кофе в кофеварку, и, возможно, именно поэтому ее голос звучал рассеянно. Хотя мне показалось, что не поэтому. Ее рука слегка дрогнула. — Что с Грегом?
— Вы говорили, что вышли за него замуж пятнадцать лет назад, — продолжала я, наблюдая за тем, как Розалинда наливает холодную воду и закрывает крышку. — А до того вы с ним долго были знакомы?
