Дайен так и стоял неподвижно, но в его остекленевшие глаза стала возвращаться жизнь. Он наблюдал за приближением Командующего настороженно, но без страха. А потом его рука шевельнулась, потянулась к пряжке на поясе.
Мейгри развернулась и стала подниматься по лестнице лицом к залу, прикрывая со спины своего командира. Гвардейцы, хоть и без оружия, развернулись вокруг нее и Командующего. Но Мейгри и не ожидала нападения из толпы. Она, как и Саган, знала, что их истинный враг стоял почти на самом верху лестницы. Она слегка скосила взгляд, стараясь держать в поле зрения и толпу внизу, и ловца душ наверху. Абдиэль наблюдал за ними с приятной улыбкой, с понимающей улыбкой на тонких потрескавшихся губах.
Саган добрался до широкой площадки ниже того места, где стоял Дайен. Юноша сжимал пряжку пояса. Голубые глаза разглядывали Командующего; в них не было узнавания, чувства, эмоций. Золотые доспехи Командующего отражались в них, как солнце на твердом голубом льду.
Медленно и грациозно Саган преклонил колено. Огонь гемомеча сверкнул и погас. Саган наклонился и положил рукоять к ногам Дайена.
– Мой сеньор, – сказал он и склонил голову.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Ад, наконец...
Джон Мильтон. Потерянный рай.
Рука Дайена задрожала на пряжке и опустилась. Он смотрел на Сагана затуманенным взором, ничего не понимая. Но до юноши медленно дошло, что над ним уже никто не смеется. Толпа ошеломленно смолкла, пытаясь разобраться в происходящем.
– Подними! – раздался голос Мейгри, вырвавший Дайена из оцепенения.
– Что? – спросил он, глядя на лежавший у его ног меч. Мейгри поднялась по ступеням и встала чуть пониже.
– Самый могущественный полководец галактики только что сделал тебя королем! Подними этот чертов меч!
Она по-прежнему переводила взгляд то на толпу, то на Абдиэля.
– Мой сеньор, – добавила она. Дайен потянулся к мечу.
– Остерегитесь, молодой человек! – воскликнул Абдиэль, торопливо выйдя вперед и остановившись, когда ощутил жар от клинка Мейгри, вставшей между ним и юношей. – Подумайте, что вы делаете! Вы не знаете, что побудило Сагана на это!
– Я знаю, что он не смеялся надо мной, – ответил Дайен.
Абдиэль протестующе всплеснул скрюченными руками. Глаза без век сузились.
– Я пытался спасти вашу жизнь, Ваше величество! Вы неразумно подвергали себя страшной опасности. И вам снова грозит опасность, если вы пойдете с ним. Вы нужны ему лишь для достижения своих целей. Да, он сделает вас королем! Королем-марионеткой!
Дайен осторожно поднял гемомеч дрожащей рукой.
«Именно этим оружием был убит Платус. Насколько я знаю, этим же оружием убиты мои родители. Возможно, Абдиэль прав. Почему Саган это делает? Могу ли я ему доверять?»
«Нет, ему нельзя верить, – решил Дайен. – Но сейчас я могу его использовать. Наверное, это и значит – быть королем».
– Милорд, я... мы... – поправился он, произнеся королевское «мы», – мы принимаем ваши услуги. Возьмите свой меч и воспользуйтесь им для защиты нашего дела.
– В чем бы оно ни состояло, – пробормотал Саган, принимая меч и тяжело поднимаясь на ноги.
Дайен покраснел. Он сказал нелепость. Нет у него никакого «дела» и вообще нет ничего за душой. Его так и подмывало спросить: «Что дальше?» – но он прикусил язык, почувствовав во рту вкус крови.
– А теперь, мой сеньор, – заговорил Командующий, и Дайену почудились нотки сарказма в его голосе, – я сделал для вас то, что мог сделать в настоящий момент. Каждый из присутствующих, независимо от того, считает ли он вас королем или умалишенным, знает, что вы находитесь под моей защитой. Но не стоит питать иллюзий. Абдиэль прав. У вас много врагов. Не так ли, ловец душ?
Саган бросил на Абдиэля сумрачный взгляд. Тот лишь презрительно поклонился, ничего не ответив. Дайен, услышавший предостережение в голосе Командующего, посмотрел на старика и увидел, что Абдиэль пристально смотрит на него, как бы говоря: «Прислушивайся к моим предостережениям!»
Сбитый с толку, Дайен растерянно посмотрел на Мейгри и увидел в ее глазах, почти закрытых шлемом, сочувствие, жалость, восхищение. Но смотрела она не на него. Ее взгляд был устремлен на Сагана.
Дайен вдруг разозлился и обрадовался появившейся в нем злости, оттеснившей на задний план страх и замешательство.
К нему приблизился Абдиэль.
– Мой король, прошу пойти со мной...
– Я никуда не пойду ни с вами, ни с кем-то еще, – оборвал Дайен старика, чувствуя удушье, словно окружающие поглощали весь воздух. – Оставьте меня, все оставьте! Мне надо... побыть одному. Мне нужно подумать.
Командующий ничего не сказал, но остался на месте. Абдиэль тоже остался на месте, решив, очевидно, что слова Дайена относятся ко всем, кроме него. Мейгри теперь смотрела на юношу, и в ее глазах были озабоченность и, как ни странно, печаль.
Было ясно, что никто из троих не двинется с места, пока не убедится, что остальные двое ушли первыми.
Дайен, возбужденный и растерянный, сердито зашагал вниз по лестнице.
– Держись рядом с ним, – приказала Мейгри Маркусу.
Охранник поклонился и тут же последовал за Дайеном.
– Что вам нужно? – резко спросил юноша, когда возле него вдруг появился охранник. – Я не вернусь, если Саган послал вас за этим.
– Меня прислала леди Мейгри, мой сеньор, – почтительно ответил Маркус. – Я буду вашим телохранителем.
Дайен оглянулся и посмотрел на Мейгри, серебряные доспехи которой отсвечивали холодным звездным светом. Он хотел поговорить с ней, ему нужно было поговорить с ней, но не при этом человеке. Не при Сагане. И не при Абдиэле. Кажется, она поняла его, потому что улыбнулась и кивнула.
Глубоко вздохнув, попытавшись ослабить давящее ощущение в груди, Дайен повернулся лицом к толпе, разглядывавшей его и перешептывающейся. Ему вдруг захотелось оказаться за миллиарды световых лет от этого проклятого места, от этих людей-вампиров, которые, казалось, жаждут выпить из него жизненные соки, сожрать его тело Он вспомнил свой старенький ветхий домишко на задворках Сирака-7. Он представил себя за столом занимающимся вместе с Платусом или играющим на синхоарфе, копающимся в саду. Он испытал пронзительное желание вернуться к прежней жизни, вернуться и стать... обычным человеком.
Это чувство было всепоглощающим, ошеломляющим. Эти люди сожрут его, заберут у него все, что он может дать, и будут презирать его за это. «Я всегда буду один». Он и раньше произносил эти слова, но лишь теперь он осознал их истинность, и это испугало его. Он всегда, во веки веков будет один.
Он уже повернулся вполоборота, чтобы убежать отсюда и спастись, но тут встретился взглядом с Саганом. Золотой панцирь горел огнем; красный плащ имел кровавый оттенок. Он вспомнил, как Командующий стоял у порога того домика, вспомнил, как скривил тогда Саган губы, вспомнил презрение в его голосе.
