И тогда Саган увидел все, увидел ее глазами. Он увидел мертвых разумом в коридоре, увидел, как они поднимают оружие, увидел огонь, кровь, стычку, смерть. А еще он увидел новую жизнь, увидел ребенка и понял вдруг, как это все может сыграть ему на руку...
Или нет. Королевский корабль! Это для них единственная возможность бежать! Он обругал себя. Как он этого не предусмотрел?
Потому что не ожидал, что все пойдет наперекосяк. Потому что не ожидал хаоса. Потому что не ожидал предательства!
Саган взглянул в сторону компьютерного центра. Он мог бы преодолеть кодовые запоры, добраться до стартовой площадки, но на это уйдет время. Благодаря мысленной связи с Мейгри он знал, что Стражи пытаются добраться до корабля потайными ходами. С тридцатого этажа спускаться долго. Они устали, им приходится двигаться медленно и осторожно, чтобы не навредить ребенку...
На его пути лишь одно препятствие.
Оставив заикающегося капитана, Саган побежал по задымленным коридорам, заваленным трупами и обломками. Он кипел от нетерпения, поднимаясь в лифте: если бы кабина взмывала вверх со скоростью света, ему и это показалось бы слишком медленным.
Она предала его. Все они предали его, но ее измена болью пронзала его. Он вырвал стрелу из душевной раны, которую прижег пламенем гнева, но боль осталась, и она будет мучить его, пока он не отомстит.
Лифт остановился на этаже, где располагались королевские покои. Двери раздвинулись, и он вошел в обитель смерти. На трупы он едва посмотрел, хотя взгляд его на мгновение задержался на теле Семели, лежавшей в крови мужа.
Саган пошел дальше.
Единственным живым существом в этом зале была Мейгри, ожидавшая его. Снедаемый злобой, он бросился к ней, но, рассмотрев ее, он почувствовал, как гнев его ослабевает.
Она выглядела более мертвой, чем трупы вокруг.
Лишь свет меча в ее руке и блеск камня на ее груди выделялись на фоне окружающей ее темноты, черной, как кровь на ее одежде и в ее светлых волосах.
Саган включил меч и поднял его.
– Отойди, Мейгри. Дай пройти.
Она не ответила, не тронулась с места. Даже ее дыхание не шевелило складок одежды: ангел из холодного мрамора с огненным мечом. Саган двинулся вперед, напряг мышцы, чтобы броском обойти ее.
И тут же она преградила ему путь мечом. Движение ее было стремительным и умелым. И хоть ее серые глаза потемнели, казались безжизненными и не смотрели на него, он увидел, что в ее жилах течет теплая кровь, проступая красными пятнами на прозрачной коже, ощутил, что разум ее настороже.
Она не напала на него, а лишь преградила дорогу. Он понял ее. Слишком быстрая смерть помешает ее замыслу. Она выигрывала время.
Он не решался сразиться с ней. Мейгри была опытным противником, быстрым, умным, изобретательным. Они частенько сражались ради забавы и для практики. Нередко она одерживала победу. А то, что сейчас она не дорожит жизнью, ставило его в невыгодное положение, потому что он вдруг понял, что очень дорожит своей. Путь славы и могущества открывался перед ним. И ему стало ясно, что без нее он вряд ли пройдет по этому пути.
– Мейгри, – заговорил он, опустив оружие, – не делай этого. Пойдем со мной.
Она промолчала, не меняя боевой стойки. Голос Сагана смягчился, он говорил искренне.
– Роубс – глупец, Мейгри. Он быстро надоест толпе, что привела его к власти. Нам придется лишь выждать, а потом мы выйдем на сцену и возьмем власть. А тем временем вместе сможем вырастить ребенка Семели, вырастить короля.
Мейгри по-прежнему не двигалась. Но он понял, что она слушает. Это стало ясно по трепету длинных ресниц, по легкому румянцу на щеках.
– Пойдем со мной, Мейгри, и я прощу тебя. Ресницы снова вздрогнули, в них блеснула слеза.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Но я тебя никогда не прощу, Дерек, – произнесла она отстраненным, глухим голосом. – И себя тоже.
Снова в нем вспыхнул огонь гнева, целиком поглотив его, ослепив темным, удушающим дымом. Он ударил ее со всей силой своей безоглядной ярости, ударил стремительно и свирепо. Он не видел, куда пришелся удар; он вообще ее не видел. Глаза его горели злобой.
Он пришел в себя; спала кровавая пелена. Она лежала у его ног, рухнув без звука. Взглянув на дверь, он хотел войти, но тут же остановил себя. Он понимал, что опоздал. Ребенка уже нет.
Мейгри лежала ничком. Под головой у нее растекалась лужица крови, перемешиваясь с кровью ее врагов. Саган опустился на колено рядом с ней. Она была еще жива. Он не стал ее трогать, не стал нащупывать пульс на упавшей руке, на шее. Не было нужды. Он знал, что она жива, понимая одновременно, что для него она умерла. Мысленная связь прервалась, не считая небольшой пульсирующей искорки.
Дерек Саган взял в руку прядь светлых мягких волос. Он не испытывал ни угрызнений совести, ни сожаления. Она изменила клятве верности, она предала их дружбу, их любовь. Она заслужила смерть. И чего ради? Ради престарелого, безвольного короля, от которого даже Бог отвернулся.
Саган ничего не чувствовал. На душе у него было темно и тихо, как в зале мертвых, где он стоял. Отныне он будет слышать лишь эхо собственных шагов в пустых коридорах – коридорах власти, коридорах славы. Но коридоры эти будут безлюдными, темными и холодными.
Надо бы добить ее, подумал он, перебирая между пальцев пряди волос цвета морской пены. Удар милосердия, который из жалости наносят смертельно раненным. Но он не мог заставить себя сделать это. Добить беззащитную, потерявшую сознание – равносильно убийству. Справедливость восстановлена. Он вверяет ее Господу.
Саган поднес пряди светлых волос к губам.
– Миледи, – пробормотал он, поцеловал их и выпустил из пальцев.
Поднявшись, он пошел прочь, оставив пустой зал мертвым и умирающим.
* * *
Спустившись на тридцать этажей, Дерек Саган попал из сумрака теней на свет пламени и боя. Горели целые кварталы. Коридор освещался заревом пожаров. Подняв голову, он увидел в небе вспышки трассирующего огня; вероятно, кто-то из Стражей пытался бежать или шел бой между теми, кто сохранил верность королю, и изменившими ему.
Хаос, неразбериха. А где-то вверху – королевский корабль, уносящий маленького короля. Саган прикинул, как его остановить. Авиация под контролем революционной армии. Даже если ему удастся найти кого-нибудь, способного распорядиться, в чем он сомневался, вряд ли удастся направить погоню по следу. Корабль пилотирует Данха, а он – один из лучших, что слишком хорошо известно его командиру.
– Ничего. Я их найду, – вслух поклялся Саган перед собой и перед Богом. – Даже если уйдут годы, я отыщу предавших меня и восстановлю справедливость. А через них найду и мальчишку.
Сагана увидел капитан, разыскивавший свое начальство, и поспешил к нему. Но при виде лица командира он замялся, явно не испытывая желания подходить ближе.
