Она прошла за стойку, показала ему лист с расценками.
– Во всех домиках есть дровяная печка, маленькая кухня. Вода нагревается газовой колонкой. Электричества и телефонной линии нет. Дрова мы предоставляем. Они сложены на крыльце.
– Мы возьмем домик с двумя спальнями, – решил Гейдж, рассматривая цены. – На все выходные, включая ночь с понедельника на вторник.
– Я должна вас предупредить, что прогноз обещает снегопад в понедельник или во вторник. На несколько дней мы окажемся отрезанными от мира, если будет сильный буран.
Его глаза вспыхнули, он встретился с ней взглядом. В них как будто что-то щелкнуло.
– Ничего страшного. Мы снимем домик до вечера понедельника. Потом будем действовать по обстановке.
Оливия ввела его фамилию в компьютер и рассказала о возможности питаться в большом доме.
– Вот меню на сегодняшний вечер. – Она подвинула к нему еще один лист бумаги. – У нас обычная столовая. Гости сидят за несколькими столиками. У них появляется возможность познакомиться с другими гостями, если им этого хочется. Это карта ранчо. Ваш домик вот здесь. – Она поставила маркером крестик. – Домик «Конский каштан». У нас есть лодки для гостей. Док вот здесь.
Еще один крестик на карте.
– Спасательные жилеты – в лодочном сарае на пляже, рядом с бельведером.
– Спасибо. – Гейдж собрал брошюры и листы, которые она ему дала.
– Хочу вас предупредить, что мобильная связь работает не везде и зависит от погоды, но на лужайке перед вашим домиком вы сможете поймать сигнал с вышки.
– Понял. – Он замялся. – Неприятные новости прозвучали по телевизору.
Оливия подняла на него глаза, выдержала взгляд.
– Да, действительно. У вас есть кредитная карта? Чтобы внести задаток?
Повисло молчание. Он достал бумажник, протянул ей карту.
– Я бы хотел оплатить все сразу и забыть об этом.
Оливия провела оплату картой, выдала ему чек.
– Мы можем зарезервировать места на сегодняшний ужин?
– Разумеется. Я внесу вас в список. Джейсон, наш шеф-повар, приготовит оленину.
Гейдж открыл дверь, кивнул Оливии. Она смотрела ему вслед, когда он шел по лужайке к дочери. Он обнял девочку за плечи, но та вырвалась.
Они направились к своему грузовику и трейлеру, вместе и все же отдельно. У девочки были прямые волосы, доходившие ей почти до талии. На солнце у них был иссиня-черный отлив.
Оливия сглотнула, ее охватило странное ощущение.
Ускользающее воспоминание, словно кто-то стучал ногтем по стеклу, пыталось выбраться на поверхность мозга. Тук, тук, тук.
* * *
Коул уставился на свое увеличенное фото в рамке над камином. Это было самое лучшее место в библиотеке. Старый снимок с обложки журнала «Мир вокруг». Он подошел к книжным полкам. Оливия была права. У отца были все написанные Коулом книги. Он взял одну из нескольких фотографий Джейн и ее семьи, вставленных в рамки и стоящих на полках.
Слова Оливии всплыли в его памяти.
«…Я нутром чувствовала, что Майрону необходимо увидеть своих детей. Особенно вас… Я уверена, что ему нужно исправить то, что произошло между вами. Ему требуется примирение. Мне кажется, это пойдет ему на пользу. Возможно, вам обоим будет лучше. Если вы попросите друг у друга прощения…»
Одно о своем отце Коул знал наверняка: он был гордым человеком. Мачо, который все делает сам. Генетическая неспособность признать, что был не прав. Или попросить прощения.
«…Держу пари, что вы будете похожи на него и в старости…»
Устами младенца. «Сходство сидит в засаде», – подумал он, поставил фото на место и подошел к окну.
Из окна Коул увидел того мужчину, который был в гостиной. Тот шел по лужайке. Он попытался обнять за плечи дочку. Та вывернулась. Они сели в машину и исчезли среди деревьев.
Мысли Коула вернулись к Таю. Он вспомнил, как шел рядом с приемным сыном, обняв того за плечи. Тай немного младше этой девочки. В висок Коула впилась острая боль. Он оперся ладонями о подоконник и глубоко вздохнул. Он бы многое отдал за то, чтобы пройтись с Таем до озера с удочками в руках.
Ему захотелось сказать мужчине и его дочери, что нет ничего вечного, что они должны пользоваться каждым моментом, каждым днем, словно драгоценным подарком. Нельзя позволять облаку гордости и своих желаний неправильно оценивать близких, нужно уметь защитить тех, кто ближе всего, уметь заботиться о них.
Во двор вышла Оливия, Эйс шел за ней по пятам. Она тащила рулон сетки к своему грузовику, на бедре висела сумка с инструментами. Ее каштановые волосы засияли на солнце, когда их приподнял ветер. Золотистые листья взлетали вверх под ее ногами. Оливия забросила проволоку в кузов. Коул негромко выругался. Она собралась чинить ту ограду. Он посмотрел на свои часы, чтобы понять, есть ли у него время поехать туда вместе с ней и помочь, пока не появится отец.
Но в эту минуту дверь в библиотеку распахнулась. Отец въехал в комнату в инвалидном кресле.
У Коула защемило сердце, когда он увидел отца, прикованного к коляске. Его лицо похудело, кожа стала серой, лицо было напряженным. Но глаза смотрели из-под кустистых бровей пристально и сердито.
– Я принял решение, – резко сказал Майрон, подъезжая к камину и разворачивая кресло, чтобы видеть лицо сына. – Оливии тоже нужно это услышать. Иди и приведи ее.
Коул вспыхнул, но сдержался.
– Она уехала по делам.
– У нас есть приемно-передающая радиоустановка. В офисе. У Оливии в грузовике рация. Мы используем четвертый канал. Скажи, что я хочу ее видеть. Немедленно.
– Ты в порядке?
– Черт подери, по моему виду можно сказать, что это так? Просто приведи сюда Оливию.
* * *
– Что тебя мучает, Тори? – спросил Гейдж, паркуя машину возле небольшого деревянного домика. На табличке над входом было написано «Конский каштан».
– Она мне не нравится.
– Оливия? Почему?
– А почему она нравится тебе? – бросила Тори, сверкая глазами. – Я это заметила. А как же мама?
Она распахнула дверцу, спрыгнула на землю и широким шагом пошла по лужайке. Ее плечи и голова были устремлены вперед, как у упрямой маленькой рыбки, плывущей против течения. Тори поднялась по деревянным ступенькам и ступила на маленькое изогнутое крыльцо. За последние месяцы она прибавила в весе, кожа стала рыхлой и прыщавой.
Гейджа охватило отчаяние.
Не было учебника, чтобы разобраться с этим. Не существовало подсказок, которыми он мог бы воспользоваться и помочь дочери избавиться от лишнего веса и прыщей, справиться с гневом и чувством вины. Он пытался отвести ее к психотерапевту, но Тори назвала парня идиотом и отказалась к нему возвращаться.
