Это, однако, не отнюдь не умаляет того факта, что у британцев, должно быть, все-таки существовал какой-то ориентировочный план освободить той зимой Романовых из Тобольска и доставить их в безопасный Мурманск. И человеком, имевшим для осуществления этого плана наилучшие возможности, был норвежский предприниматель и авантюрист Йонас Мариус Лид. Лид лучше кого бы то ни было знал Белое и Карское моря, а также систему сибирских рек, которые сыграли бы в подобном предприятии ключевую роль. Этот человек родился в Сольснесе в 1881 году, он был «высок, худ, с внешностью, внушающей уважение, высоким лбом, решительной складкой губ и упрямым подбородком». По словам одного из его друзей, Лид был человеком, «который умел растапливать социальный лед, собственно, он был человек-ледокол, и в то же время он являлся самым выдающимся предпринимателем, которого когда-либо производила Скандинавия»20. В молодости Лид набрался опыта, работая на различные машиностроительные компании Европы, а в 1910 году объектом его внимания стал потенциал России, по которой он пропутешествовал два года, уча ее язык, прежде чем основать в 1912 году в Христиании «Сибирскую пароходную, промышленную и торговую компанию», имевшую филиалы в Красноярске, Санкт-Петербурге и Архангельске21. Его длительная связь с Россией стала такой тесной, что Лид «был привязан к России даже больше, чем к своей родной стране»22.
Его целью была реализация многовековых стремлений мореходов раскрыть торговый потенциал пути через Карское море и открыть новый маршрут для торговли минералами и лесом между Сибирью и Западной Европой. Он хотел использовать две великие реки, Енисей и Обь, текущие через всю Сибирь от русско-китайской границы до Карского моря и оттуда в Северный Ледовитый океан. В то время на этих обширных просторах не было ни железных, ни иных дорог, а речные пути могли использоваться только в короткий период с июля по сентябрь23.
Чтобы лучше узнать географию Сибири, Лид в 1913 году исследовал Енисей, отправившись в плавание на зафрахтованном пароходе вместе со знаменитым норвежским исследователем Фритьофом Нансеном, и стал таким образом первопроходцем речного пути из южной Сибири. К 1914 году Лид был назначен королем Хоконом на пост норвежского консула в Красноярске и открыл оборудованную по последнему слову техники лесопилку в Малаково на Енисее. Один из великих князей с удовольствием добился предоставления Лиду российского подданства, которое ему было нужно, чтобы проникнуть в пароходную отрасль, приобретя без посредников доли в пароходных компаниях, действующих на Оби и Енисее. В 1915 году царь пожаловал Лиду наследственный статус почетного гражданина России «в знак признательности за успешный провод им каравана грузовых судов и речных пароходов из Гамбурга через Северное море в Сибирь в начале Первой мировой войны»24. К 1916 году его Сибирская торговая компания владела большей частью пароходов, которые плавали по Енисею и контролировала сорок девять пароходов, плававших по Оби, и еще сто сорок барж25.
Когда в ноябре 1917 года большевики захватили власть, Лид был в Петрограде. Он встречался с Лениным и Троцким в надежде договориться с новым правительством и, имея квартиру в Петрограде, где он собрал большую коллекцию произведений искусства, метался по городам и весям, пытаясь сохранить свою русскую компанию или хотя бы продать ее и вывезти прибыль из страны26. Поэтому он был рад получить 26 февраля 1918 года приглашение отправиться в Лондон, чтобы «обсудить возможность возглавить экспедицию в Карское море в течение будущего лета». Это приглашение поступило сразу после того, как он ушел в отставку с поста управляющего директора Сибирской торговой компании, которая вскоре будет национализирована большевиками, как и все остальные иностранные предприятия в России.
Приглашение пришло от Генри Армистеда, сотрудника Компании Гудзонова залива, который участвовал в строительстве дома, вроде бы предназначавшегося для того, чтобы Романовы жили в нем в Мурманске. Армистед встречался с Лидом в 1916 году во время своих деловых поездок на север России. Он уже какое-то время обсуждал с бухгалтером Компании Гудзонова залива, целесообразно ли и дальше торговать с Сибирью и достаточен ли спрос на ее пеньку, лен и льняное семя. Они пришли к выводу, что важно узнать мнение Лида по этому вопросу и что «можно извлечь пользу из его опыта и организаторских навыков»27.
В ответ на поступившее приглашение Лид, не теряя времени, сел на быстрый британский пароход из Бергена в Абердин. Прибыв в Лондон 4 марта, он был встречен и препровожден в номер-люкс шикарного отеля «Савой» самим полковником Фредериком Браунингом. Это несколько удивило Лида, поскольку Браунинг был отнюдь не обычным армейским офицером, фактически он был правой рукой Мэнсфилда Камминга, главы иностранного отдела Службы внешней разведки Великобритании SIS (ныне MI6), которая уже начала проявлять к Лиду интерес28.
Согласно дневнику Лида, хранящемуся в Норвежском морском музее в Осло, в отеле «Савой» у него состоялось несколько встреч с Армистедом и его начальником Чарльзом Сэйлом, на которых они обсуждали экспедицию в Карское море29. Затем, за несколько следующих дней, он встретился с целым рядом ведущих членов правительства. Их имена остались в дневнике Лида: Уильям Митчел-Томпсон, директор Департамента по ограничению поставок врагу, значение встречи с которым станет понятно ниже в настоящей главе, министр иностранных дел Артур Бальфур и лорд Роберт Сесил, парламентский заместитель министра иностранных дел. Лид вместе с Армистедом был также приглашен на ужин в доме сэра Реджинальда Холла, директора Британской военно-морской разведки. Этот перечень государственных деятелей и военных, занимавших важные посты, свидетельствует о том, что их конфиденциальным беседам с Лидом придавалось исключительное значение, но на тот момент никто из них так и не открыл ему, почему они уделяют ему такое внимание. «Что все это значит?» – написал он в своем дневнике 8 марта30.
До настоящего времени желаемое много раз принималось за действительное – сначала Саммерсом и Мэнголдом, затем Шеем Макнилом в его книге The Secret Plot to Save the Tsar – а затем и всеми остальными, кто опирался на эти два источника как на прописную истину в истории о судьбе царской семьи и повторяли ее в своих исследованиях без критического осмысления. Все они исходили из предположения, что Лид был приглашен в Лондон специально для того, чтобы обсудить план освобождения Романовых. Но это вовсе не так. У нас здесь классическая дилемма первичности – что было раньше, курица или яйцо? Лида пригласили в Лондон не потому, что хотели спасти царя и его семью, а потому, что это диктовалось своекорыстными интересами Великобритании как воюющей страны. На этих встречах Лида использовали как источник информации и как эксперта, чтобы организовать секретную операцию, целью которой была защита торговых интересов Британии в Сибири и сама торговля31.
Экспедиция отправилась в путь в конце июня 1918 года, и в ней, в частности, участвовали Генри Армистед, британский промышленник Лесли Уркварт и некоторые другие, получившие инструкции от главы Службы внешней разведки Великобритании Мэнсфилда Камминга32. Это подтверждает архивное дело по торговле с Россией FO 368/1970, хранящееся в Национальном архиве и озаглавленное «Поставки из центральной Сибири: касательно предложения Сибирской торговой компании об организации экспедиции в Карское море». В этом деле идет речь идет об экспедиции «с целью скупки ресурсов в регионе между Тобольском и Красноярском… для наших собственных нужд». Документы в этом архивном деле, относящиеся к марту – маю 1918 года, касаются Компании Гудзонова залива, Армистеда и Лида – но говорится о них вовсе не как о предполагаемых спасителях царской семьи. Эта экспедиция (она проводилась под эгидой Департамента по ограничению поставок врагу) должна была включить в себя четыре 3000-тонных парохода, нагруженных «солью, гвоздями, одеждой, листовым железом и плотницкими инструментами», которые должны были быть «выгружены в устьях рек Енисей и Обь», где вместо них на пароходы будут погружены товары из Сибири – лен, пенька, льняное масло, сливочное масло и шкуры скота, которые будут доставлены на баржах из Красноярска и Тобольска. Эти сырьевые товары (из коих пенька и лен
[31], имевшие важнейшее значение для военной промышленности Великобритании, были в дефиците) имелись в Сибири в изобилии, но вывезти их оттуда можно было только по рекам и морям, поскольку железнодорожные перевозки на севере России находились «в состоянии полного хаоса»33. Но, чтобы вывезти это сырье из Сибири, надо было договориться с русскими.
