– Белый с розоватым налетом. Ну все, я пошел спать. Завтра созвонимся.
И Вениамин повесил трубку.
Тимур вдруг отчетливо увидел, как Сандра подходит к большой клетке, открывает дверцу, протягивает попугаю на ладони большую виноградину, и приговаривает: «Бери, бери, милый! Это вкусно!» Попугай одной лапкой берет ягоду и начинает клевать.
Вениамин сказал, что после завтрака все гости разъехались. И Тимуру вдруг нестерпимо захотелось увидеть эту «рыжую ведьму» и ее белого попугая. Она вчера досадовала, что в доме нет мороженого и никто из гостей не догадался привезти. А что, отличный предлог! Вот сейчас куплю побольше мороженого и махну к ней! Авось повезет и там никого постороннего не будет. Она, конечно, поймет, что я… что она мне нравится. Ну и что? Она свободная женщина, и я вовсе не собираюсь сразу тащить ее в постель… а впрочем, как получится, подумал он и сердце вдруг оборвалось.
Он постучал к отцу в кабинет.
– Войдите!
– Папа, я, пожалуй, поеду в город.
– Поезжай, чего дома торчать! Ночевать вернешься?
– А что ж мне, в Александровском саду ночевать?
– Ну, почем я знаю, куда и к кому ты едешь! – лукаво улыбнулся Сергей Сергеевич. – Но если вдруг тебе будет уютно в Александровском саду, то позвони мне, чтобы я не волновался.
– Непременно, папа!
Александрина вместе с приходящей уборщицей привела дом в порядок, заказала по Интернету корм для попугая. Какой красавец! И возни с ним немного. И милый такой… Его надо как-то назвать… Лучше всего… О! Назову его Тимуром! Тот тоже красавец, но, по-видимому, тоже попка-дурак! Чего вдруг сорвался? Мне показалось, мы понимаем друг друга, и когда он нес меня в дом… Мне так это понравилось… А я ведь почти ничего о нем не знаю. Расспрашивать Веньку было как-то неудобно, мало ли что он подумает. Но мне давно никто так не нравился, если быть честной с собой. Главное, мне так хотелось написать его портрет! Такое интересное, необычное лицо, и не в том дело, что красивое, это лицо словно слеплено судьбой… Вот как бывает… актер только еще вышел на сцену, ты еще ничего не знаешь о сюжете, а тебе уже видна судьба этого человека. Так и тут. Он эмигрант… Он там даже прижился, ему там удобно, он приспособился, но душа его в постоянном смятении… Он приехал на родину, к отцу, для него это был непростой шаг… Он вовсе не человек мира, нет. Только хочет таким казаться.
В этот момент она услыхала, что к дому кто-то подъехал. Машина посигналила. Сандра глянула в окно. Из желтого такси вылез мужчина с какими-то пакетами в руках. Кто это? Мужчина посмотрел на дом. Тимур! Это Тимур! Приехал! И выжидательно смотрит на дом. Не отпускает такси.
Не задумываясь, Сандра распахнула окно мастерской и замахала руками – заходи, мол!
Он помахал в ответ и стал расплачиваться с водителем.
Александрина мельком глянула в зеркало и побежала вниз, открывать. Сердце бешено колотилось. Нет, он вовсе не попка-дурак! И пусть сам придумает имя для моего попугая!
– Тимур! Здравствуйте! Какой вы молодец, что приехали! Я рада, заходите!
Она так его встретила, что Тимуру сразу стало легко.
– А я вот привез вам мороженое! Вы же вчера сетовали…
– Мороженое? Вот здорово! Обожаю мороженое! А вы? Да вы раздевайтесь, нет, обувь снимать не нужно, полы же каменные… Вы голодны?
– Нет, нет, нисколько…
– Тогда может сразу мороженого поедим? И вы не за рулем, у меня осталась бутылка чудесного грузинского вина, вы как?
– Я с удовольствием. Знаете, я привез разное… И ванильное, и шоколадное, и крем-брюле…
– Я все эти сорта люблю! Я сейчас!
Она поставила на стол большие плоские вазочки мутно-голубого стекла и такие же бокалы.
– Тимур, берите сами, не стесняйтесь! И откройте вино.
– «Твиши»? Ой, это что-то чуть ли не из детства. Мама любила «Твиши» и… было еще одно грузинское в этом же роде… А, вспомнил, «Тетра»! Надо же…
– Знаете, я вообще люблю все грузинское… Ой, простите… – вдруг спохватилась она.
– Ничего страшного, – засмеялся он, – так что еще вы любите грузинское?
– Вина, кухню, грузинскую живопись, кино… А ваша матушка, она была из каких армян?
– Из тбилисских, – опять улыбнулся он.
А она вдруг залилась краской.
– Не обращайте внимания, рыжие легко краснеют. Тимур, – вдруг словно решившись на что-то, спросила она. – Вы почему вчера смылись, и почему приехали сегодня?
– Я приехал потому что…
– Вспомнили про мороженое?
– Пожалуй. Я вспомнил, и у меня появился предлог… Как-то так… Ну а почему я вчера уехал…
– Вам было неуютно в незнакомой большой компании, да?
– Да, – просто согласился он.
И молча уставился на нее.
– Скажите, Сандра, вы сигаете с крыши в сугроб, обожаете мороженое, вчера я заметил, что вы почти все пьете со льдом, вы так охлаждаете свой внутренний жар, да?
– Не думала об этом. Просто не признаю ничего теплого, – либо горячее, либо холодное… Если это щи, они должны быть огненные, если окрошка, то ледяная. А щи комнатной температуры или окрошка… это гадость!
– Согласен с вами! Это гадость! – рассмеялся он.
– Тимур, мне вчера подарили дивного попугая, редкой красоты, я потом вас с ним познакомлю.
– Весьма польщен!
– Я никак не могу придумать ему имя. вы не поможете?
– Он что, еще птенец?
– О нет! Вполне взрослый птах!
– Так у него должно быть имя. Вам не сказали?
– Вроде бы нет, не сказали. У нас как-то принято звать попугаев Кешами. Может, он тоже Кеша?
– А он говорящий?
– Сказали, да.
– Тогда надо у него спросить.
– Спросить? У попугая?
– Конечно!
– А вы что, говорите на попугайском? – фыркнула Александрина.
– Ох, на каких только языках я не говорю! Могу попробовать и на попугайском!
– Тогда идите наверх, он там, а я пока уберу со стола.
Тимур кивнул и пошел наверх.
Попугай сидел в точно такой клетке, которую представлял себе Тимур.
– Привет, Кеша!
– Дуррак! Дуррак! Я Тимурр! Я Тимурр!
Тимуру стало так смешно, что он согнулся пополам.
Тут как раз появилась Александрина.
– Что с вами? Чего вы хохочете?
– Его зовут… его зовут Тимур!
– Что? Вы шутите?
– Смотрите сами. Привет, Кеша!
– Дурррак! Дуррак! Я Тимурр!
