При жизни Сирано слыл поэтом и отъявленным дуэлянтом. Говорили, будто бы однажды он дрался с сотней противников и выиграл этот бой. Ростан использовал эту легенду, а также, без сомнения, он читал «Иной свет», потому как его персонаж говорит о том, что он упал с Луны.
Кроме пьесы Ростана, Сирано стал главным героем книги Луи Галле «Капитан Сатана, или Приключения Сирано де Бержерака». А Умберто Эко в своем романе «Остров Накануне» представляет Сирано под именем Сен-Савена. Последнее угадывается уже по тому, что писатель вкладывает в уста своего персонажа многие изречения из подлинного произведения Сирано де Бержерака.
Филип Фармер в серии книг «Мир реки» упоминает Сирано.
Также Бержерак — один из героев научно-фантастического романа-трилогии Александра Казанцева «Клокочущая пустота».
Кроме того, есть подозрение, что Роберт Хайнлайн использовал образ Сирано для создания своего безымянного фехтовальщика в «Дороге доблести» и «Дороге славы».
Антон Чехов
«СКУЧНАЯ ИСТОРИЯ»
Александр Иванович Бабухин (14 (26) марта 1827 — 23 мая (4 июня) 1891) — русский гистолог, физиолог и эмбриолог. Профессор (1865), основатель московской гистологической школы, действительный статский советник (с 1881). Для нас же он более интересен тем, что А.П. Чехов написал с него главного героя своей повести «Скучная история» Николая Степановича. Будучи студентом, Чехов слушал лекции Бабухина и прекрасно запомнил его.
«ПОПРЫГУНЬЯ»
Прототипом главной героини рассказа А.П. Чехова «Попрыгунья» Ольги Ивановны послужила Софья Петровна Кувшинникова (урожд. Сафонова; 1847–1907) — русская художница XIX в., ученица и возлюбленная художника Исаака Левитана.
«Это была женщина лет за сорок, некрасивая, со смуглым лицом мулатки, с вьющимися темными волосами… и с великолепной фигурой. — Она была очень известна в Москве, да и была „выдающейся личностью“, как было принято тогда выражаться…», — писала о ней Т.Л. Щепкина-Куперник.
Софья получила домашнее воспитание, занималась музыкой, живописью, участвовала в любительских спектаклях. Замуж вышла за полицейского врача Дмитрия Павловича Кувшинникова, он изображен на картине Перова «Охотники на привале» в образе рассказчика. Кувшинников и в жизни был замечательным рассказчиком, дома у них собиралось артистическое общество. «В скромной казенной квартире, находящейся под самой каланчой одной из московских пожарных команд, она устроила литературный и художественный салон, довольно популярный в Москве в 1880–1890 годах. Сюда по вечерам съезжались очень интересные люди. Часто бывали А.П. Чехов и его брат Михаил Павлович, писатели Е.П. Гославский, С.С. Голоушев (С. Глаголь), Т.Л. Щепкина-Куперник, артисты М.Н. Ермолова, А.П. Ленский, Л.Н. Ленская, А.И. Сумбатов-Южин, Е.Д. Турчанинова, К.С. Лошивский (Шиловский), Л.Д. Донской, композитор Ю.С. Сахновский. Из художников — А.С. Степанов, Н.В. Досекин, Ф.И. Рерберг, А.Л. Ржевская, Д.А. Щербиновский, М.О. Микешин <…> Живописец А.А. Волков вспоминал, что „когда приезжал в Москву И.Е. Репин, то непременно посещал салон Кувшинниковой"»
[68].
Она не отличалась необыкновенной красотой, но была весьма привлекательной: «Софья Петровна была чудесно сложена. С фигурой Афродиты, темноглазая, смуглая мулатка, она привлекала общее внимание неповторимой своей оригинальностью. Цветы, написанные Кувшинниковой, покупал Третьяков, ее игрой на фортепьяно заслушивались общепризнанные московские пианисты-виртуозы. Софья Петровна любила охоту не меньше, чем искусство, и, подолгу пропадая в подмосковных лесах, одна, одетая по-мужски, возвращалась с полным ягдташем. Софья Петровна говорила, повелевая, словно имела над своими собеседниками такую же неограниченную власть, как над мужем, избалованная его терпением, молчаливостью, большим сердцем и глубокой затаенной нежностью. Кувшинникова была горда и смела, презирая всякие сплетни о себе. <…> Софья Петровна была очень даровита. Из кусков и лоскутков дешевой материи она шила себе прекрасные костюмы. Она умела придать красоту любому жилью, самому захудалому и унылому, простой сарай преображая в кокетливый будуар. Четыре небольшие комнаты своей квартиры с необыкновенно высокими, как в нежилом помещении, потолками, Софья Петровна убрала по своему вкусу. Искусной женщине недоставало средств, но она не унывала и так ловко изворачивалась с самыми скромными деньгами, что украшенное ею гнездо Кувшинниковых казалось роскошно меблированным»
[69].
Неудивительно, что такой женщиной увлекся и художник Левитан: «Знаешь, в твоих пейзажах появилась улыбка!» — говорил Чехов Левитану, привезшему много картин и этюдов, написанных на Волге. «И неудивительно — это было самое счастливое время в жизни Левитана. Он любит и любим, окружен заботой. Чувствует поддержку в творческих начинаниях…», — пишет искусствовед Н.М. Яновский-Максимов в своей книге о великих русских живописцах «Сквозь магический кристалл…».
Софья тоже увлеклась Левитаном — сначала как художником, у которого было чему поучиться: «Восемь лет мне довелось быть ученицей, товарищем по охоте и другом Левитана. Восемь лет, посвященных практическому изучению природы под руководством Левитана, — это выше всякой школы» (С.П. Кувшинникова).
Выход рассказа «Попрыгунья», в котором Чехов вывел Дмитрия Кувшинникова, Софью Петровну и Левитана, и прототипы и общество восприняли как явный пасквиль. Говорили, будто бы Чехов также был влюблен и ревновал Софью к Левитану. «Обыкновенно летом московские художники отправлялись на этюды то на Волгу, то в Саввинскую слободу около Звенигорода, и жили там коммуной целыми месяцами. Левитан уехал на Волгу и… с ним вместе отправилась туда и Софья Петровна. Она прожила на Волге целое лето; на другой год, все с тем же Левитаном, как его ученица. Среди наших друзей и знакомых уже стали определенно поговаривать о том, о чем следовало бы молчать. Стало казаться, что муж догадывался и молча переносил свои страдания. По-видимому, и Антон Павлович осуждал в душе Софью Петровну. В конце концов он не удержался и написал рассказ „Попрыгунья“, в котором вывел всех перечисленных лиц. Смерть Дымова в этом произведении, конечно, придумана. (Дымов имел своим прототипом Д. Кувшинникова, мужа Софьи, который здравствовал во время написания и выхода рассказа. — Ю. А.). Появление этого рассказа в печати подняло большие толки среди знакомых», — писал об этой истории Михаил Чехов.
Согласно его же воспоминаниям, дело чуть не дошло до вызова его брата на дуэль. В январе 1895 г. благодаря Щепкиной-Куперник Левитан помирился с Чеховым.
Сам А.П. Чехов так описывал скандал, связанный с «Попрыгуньей»: «Можете себе представить, одна знакомая моя, 42-летняя дама узнала себя в 20-летней героине моей „Попрыгуньи“, и меня вся Москва обвиняет в пасквиле. Главная улика — внешнее сходство: дама пишет красками, муж у нее доктор — и живет она с художником…». Учитывая, что Чехов был прекрасно знаком со всеми выше перечисленными господами, понятно, что эти строки содержат сарказм.
