Иными словами, прекрасно зная подоплеку дела, Чехов не описал ситуацию глазами стороннего наблюдателя, а примерил на себя образ персонажа, от имени которого идет повествование.
«ЧАЙКА»
Пьеса «Чайка» и рассказ «Ариадна» Антона Павловича Чехова связаны прототипом, с которого написаны Аркадина и Ариадна Котловин, — им послужила актриса Лидия Борисовна Яворская, с которой у Чехова был роман.
«Чайку» впервые поставили в Александрийском театре, где она с треском провалилась, но не забудем при этом, что в результате этого провала возникло такое явление, как Московский художественный театр, на занавесе которого вечно будет лететь чеховская чайка.
То есть, если бы не было этой пьесы и ее провала, не было бы и МХТ с его школой и системой Станиславского, или они были бы, но отличались от того, что мы знаем сейчас. Тем более интересно посмотреть на Яворскую — прототип Аркадиной.
Лидия Борисовна Яворская (урожд. Гюббенет, по мужу Барятинская) родилась в Киеве в 1871 г., в семье киевского полицмейстера. Первый раз Лидия вышла на сцену в девять лет, и ей сразу же пророчили большое артистическое будущее, что никоим образом не вязалось с представлением родителей о будущем дочери. Впрочем, девочка росла своевольной, она закончила гимназию, самовольно обрезала волосы и даже, в духе времени, вышла замуж, не получив родительского благословения. Потом, также самостоятельно разведясь, уехала в Петербург, где поступила на драматические курсы В.Н. Давыдова. Далее попыталась устроиться в «Александринку», но ее не взяли. Поняв, что придется проявить терпение и учиться по-настоящему, Яворская отправилась в Париж, где занималась с актером театра «Комеди Франсез» Э. Го.
По возвращении она сделалась провинциальной актрисой, дебютировала в Ревеле, в водевиле Чехова «Медведь». Начинающая актриса смело бралась за любые роли, пробовалась в совершенно разных амплуа. Всего за один сезон она освоила более десяти ролей, так что неудивительно, что ее пригласили в Москву, где она играла Маргариту Готье в «Даме с камелиями» Дюма-сына. «Первый ее успех в Москве критики связывали не столько с игрой, сколько с экстравагантной манерой поведения — и на сцене, и вне, — не совпадающей с общими представлениями о русской актрисе: скромной, сдержанной, даже застенчивой. Она эпатировала публику нарядами, позволяющими ей демонстрировать прелести своего тела, некоторой развязностью, отсутствием „мелодии жестов“, хрипловатым голосом — по словам критиков, „совсем не сценическим, неподатливым, меньше всего ласкающим, способным обвораживать“. Из дневника Суворина: „Яворская в «Маскараде» умирала изумительно: она стала на четвереньки, лицом к публике, и поползла, в это время груди вырвались у нее из-за корсета. Реально!“» (О.М. Скибина. «Звезда из прошлого. Лидия Яворская и Антон Чехов»).
Вскоре последовало знакомство Чехова с Яворской. Об их отношениях можно прочитать в мемуарах подруги актрисы, Т.Л. Щепкиной-Куперник. Яворская вряд ли понимала масштаб личности Чехова, для нее это был драматург, который будет писать пьесы в расчете на ее данные. Кроме того, в кругу Яворской распускались слухи о безумном романе писателя и актрисы задолго до того, как между ними что-то произошло на самом деле, что также было необходимо для имиджа и рекламы.
Должно быть, Яворская действительно обладала даром притягивать к себе всеобщее внимание и настаивать на своем, потому что, не подражая таким великим актрисам, как Сара Бернар, Дузе, Режан, она создала свой собственный имидж и очень быстро стала законодательницей моды. Шумиху вокруг Яворской поднимала, в частности, ее подруга — Щепкина-Купер-ник, она же организовывала цветы и подношения на сцену и однажды даже просила Чехова, чтобы тот лично поднялся на сцену для вручения какого-то подарка актрисе. На что тот ответил: «Лидия Борисовна отличный человек и чудесная артистка, и я готов сжечь себя на костре, чтобы ей было светло возвращаться из театра после бенефиса, но прошу Вас на коленях, позвольте мне не участвовать в подношении».
Должно быть, разочаровавшись в Чехове как в личном драматурге, Яворская и Щепкина-Куперник отправились в Париж для встречи с Александром Дюма-сыном и Эдмоном Ростаном. Щепкина-Куперник переводила на русский язык такие пьесы Ростана, как «Принцесса Греза», «Романтики», «Сирано де Бержерак», «Орленок». О Ростане Яворская тоже утверждала, что он в нее влюблен.
Отработав сезон в Париже, Яворская вернулась в Москву, чтобы играть в комедии В. Сарду и Э. Моро «Мадам Сан-Жен», которую Корш перевел специально для нее. «В этой пьесе Яворская играла роль Катрин Юбже — содержательницы прачечной, которая сумела увлечь Наполеона и стала герцогиней. Благодаря игре Яворской, пьеса „Мадам Сан-Жен“ пользовалась в Москве таким успехом, что имя ее героини (по-французски Сан-Жен означает «бесцеремонный, развязный») вскоре стало нарицательным и дало название ткани, папиросам и т. д. Как вспоминал С.Н. Дурылин, известный историк театра, „прачка <…> прокричала грубым контральто Яворской, и этот крик повторился всюду: на туалетном мыле, на духах, на бонбоньерках с карамелью“» (О.М. Скибина. «Звезда из прошлого. Лидия Яворская и Антон Чехов»).
В том же году Чехов возвращается из-за границы, и снова его видят с Яворской. Должно быть, в это время они становятся любовниками. Это можно понять из их переписки. Суворин даже спрашивал Чехова, скоро ли их свадьба с Яворской, на что получил забавный ответ: «Извольте, я женюсь <…> но дайте мне такую жену, которая, как луна, являлась бы на моем небе не каждый день». После чего тот же вопрос задает Чехову страстно влюбленная в него еще до Яворской Лика Мизинова, заглянувшая в Москву из-за границы: «Скоро ли Ваша свадьба с Лидией Борисовной? Позовите меня тогда, чтобы я могла ее расстроить, устроивши скандал в церкви». Смакуя свои отношения с Яворской, Чехов пишет рассказ «Ариадна», а затем пьесу «Чайка».
И если искусствоведы считают, что главная героиня «Ариадны» — это соединенный образ Яворской и Мизиновой, то Нина Заречная в «Чайке» — это Мизинова.
Лидия Стахиевна Мизинова (Лика Мизинова; в замужестве — Санина; 8 (20) мая 1870, Подсосенье, Тверская губерния — 5 февраля 1939, Париж) вошла в историю как русская певица, актриса, переводчица, мемуарист, литературный и театральный критик, возлюбленная Чехова, а так же прототип Нины Заречной в пьесе «Чайка».
Детство Лиды проходило в имении Курово-Покровское под присмотром двоюродной бабушки Софьи Михайловны Иогансон (1816–1897). Она училась на московских высших женских курсах профессора В.И. Герье, после которых преподавала русский язык в женской гимназии Л.Ф. Ржевской. Здесь она подружилась со своей коллегой, Марией Павловной Чеховой, и вскоре та познакомила ее с братом, молодым, но уже известным писателем Антоном Чеховым. Возможно, именно он придумал ей имя Лика.
«Лика была девушка необыкновенной красоты, — писала о ней Т.Л. Щепкина-Куперник. — Настоящая „Царевна-Лебедь“ из русских сказок. Ее пепельные вьющиеся волосы, чудесные серые глаза под „соболиными“ бровями, необычайная женственность и мягкость и неуловимое очарование в соединении с полным отсутствием ломанья и почти суровой простотой — делали ее обаятельной, но она как будто не понимала, как она красива, стыдилась и обижалась, если при ней об этом кто-нибудь из компании Кувшинниковой с бесцеремонностью художников заводил речь. Однако она не могла помешать тому, что на нее оборачивались на улице и засматривались в театре».
