– Я должен что-то сделать, и сделать быстро. У меня нет времени сомневаться, – пожаловался Герман и потер висок. – Ну почему так? Я ненавижу действовать наугад. Что вы мне посоветуете, наставник?
Впервые Герман позволил себе пожаловаться и излить негодование. Должно было стать легче, но пока он этого особо не заметил.
– Не посоветую я тебе ничего. Каждый сам свою судьбу вершить должен, иначе что это за жизнь получается? Спроси у него, чего хочет он сам. Это не только твоя беда, не пытайся взять на себя больше, чем сможешь унести.
– Просто назовите мне имя, – попросил Герман. – Я буду осторожен и не стану лезть на рожон. Вашего слова достаточно, чтобы я доверился учителю Гротту, он обещал помочь.
– Хм, я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы поверить, но повторю, дурное это дело. Лет так двадцать тому назад ко мне в ученики хотел попасть один очень талантливый молодой человек, – немного неохотно начал рассказывать Арефий. – Его звали Михель, и был он очень, очень одаренным ментальным магом. Но совершенно лишенным какой бы то ни было морали. Больно смотреть было на то, как он растрачивает свой талант на обман и беззаконие. Вальтер, он не со зла озорничал, скорее по глупости. А Михель другим был, с чернотой внутри. И я ему отказал, велел изменить свое отношение к дару и вернуться с чистым сердцем. Только такие люди не меняются. А талант-то пропадал, какой талант…
Арефий совсем по-старчески разохался, покачивая головой. Таким печальным Герман его еще никогда не видел.
– И вы с ним больше не встречались? – уточнил Герман. – Где он может быть сейчас?
– Чего не знаю, того не знаю, – признался он. – Но человек он страшный, потому что ему защищать нечего, а вот на чужое позариться, чтобы душу свою черную потешить, это ему только в радость. Его руку чувствую в этом деле. А слышал я, что был он в Ландри не так давно, а до того по всем мирам мотался да, поговаривают, нашел покровителя. Но кто таков, где обитает, того не ведаю.
К сожалению, больше Арефию было добавить нечего. Герман задумался, пытаясь сразу же вписать новую информацию в ту картину, что у него уже складывалась, но пока судить о чем-то было рано. Понять бы, какое отношение ко всему этому имеет Стефания.
Герман отправился в деревню уже в темноте. На площади успели догореть костры, но девичий смех еще слышался, ему вторили звонкие голоса парней. Герман вдруг почувствовал себя не только чужим тут, но еще и каким-то невероятно старым, хотя ему не так давно исполнилось всего лишь восемнадцать. Наверное, возраст измеряется не только прожитыми годами, но и масштабами проблем, которые приходится решать.
Герман добрался до дома, но не стал заходить внутрь, а сел на скамейку на крыльце, скинул обувь и забрался с ногами. Сквозь переплетенные ветви яблонь сверкали яркие звезды, тонкий серп луны путался в густой листве. Пахло горьким дымом. На душе у Германа тоже было горько.
Прислушиваясь к затихающим голосам, он подумал, что мог бы сейчас гулять с кем-нибудь, говорить ни о чем, думать о прозаических вещах. Герман, если вспомнить, даже на свидания никогда не ходил. Не то чтобы ему сейчас хотелось, но… Но он бы показал Стефании окрестности, летом и ранней осенью тут очень красиво. В ее мире почти всегда лежал снег, Герман читал об этом. Наверняка ей бы понравилось в Ландри. Герман запрокинул голову, и на нос приземлился листок, как знак, что кое-кто тут немного замечтался.
– Это глупости, – сказал Герман сам себе. Не время забивать голову сентиментальной чепухой, тем более что Стефания на роль романтической героини не очень подходила. Но почему-то перед закрытыми глазами вставало ее лицо с упрямо сжатыми маленькими пухлыми губами.
Скрипнула дверь, и матушка вышла на порог с подсвечником в руке.
– Все хорошо, сын? Почему ты не заходишь в дом?
– Просто так, – увильнул Герман от ответа и, пряча взгляд, прошел мимо.
Урок 7
Играя в сыщиков, не стоит забывать, что преступник – настоящий
А через несколько дней наступила пора промежуточных зачетов.
Герман едва успел вернуться в училище, как пришлось с головой погрузиться в зубрежку, благо весь триместр он исправно поглощал предложенный материал и за судьбу своей зачетной книжки не переживал. Зато вокруг него творился настоящий хаос и кошмар, Рене стоял на ушах, Берт рвал на себе волосы, Стефания не отрывалась от конспектов и рычала на тех, кто пытался ее от них оторвать. И только Ситри на фоне всего этого казалась вполне адекватной.
– Совсем не волнуешься? – спросил Герман, на что девица пожала могучими плечами. Всем бы такое спокойствие, и жить стало бы легче.
Однако, несмотря на всю уверенность в своих знаниях, буквально накануне первого зачета, сразу после ужина, Герман неожиданно для себя начал нервничать. Ситуация усугублялась тем, что готовиться в тишине было просто негде, даже в библиотеке толпился народ, разом вспомнивший о ее существовании. Кое-как пристроившись на подоконнике в конце коридора своего этажа, он только погрузился в чтение, как услышал свое имя, звучащее из скрытых динамиков:
– Курсант Герман, первый курс второго потока, идентификационный номер 91881120709, пройдите на первый этаж! Повторяю, курсант Герман, первый курс второго потока, идентификационный номер 91881120709, пройдите на первый этаж!
Герман нахмурился, но захлопнул учебник и спустился по лестнице в холл, где увидел стоящего у окна Вальтера Гротта. Учитель повернулся, и Герману не понравился его вид.
– Курсант Герман по вашему приказу прибыл! – на всякий случай отрапортовал он и уже неформально добавил: – Что случилось? Вы что-то узнали насчет…
Гротт выдержал напряженную паузу и совершенно будничным тоном предложил:
– Как ты смотришь на то, чтобы стать моим учеником? Я имею в виду, что хочу научить тебя тому, чему Арефий тебя не научил. Ну как, ты согласен?
Герман растерялся, уж больно неожиданно прозвучало это предложение.
– Я не знаю… Это как-то… – Он замолчал, а потом закончил решительно: – Да, я согласен.
Гротт и глазом не моргнул.
– Отлично. Тогда собирайся, мы отправляемся в маленькое путешествие.
– У меня завтра утром зачет.
– И не надейся остаться у меня на ночь, – поддел Вальтер и поправил очки. – Не бойся, курсант, до отбоя управимся.
Сразу после возвращения из Ландри Герман отправился к учителю Гротту и все ему рассказал. Пришлось даже признать свою неправоту, и Гротт, к его чести, не стал по этому поводу иронизировать. Напротив, внимательно выслушал и обещал со своей стороны помочь с поисками. Поскольку менталисты сами по себе расположены к одиночеству и редко заводят постоянные связи, на быстрый результат не рассчитывали, однако Вальтер явно знал, за какие ниточки дергать.
След Михеля вывел его осведомителей прямиком в столицу одного из самых проходных миров Ойкумены. В учебнике Лисона значилась центром всех торговых путей и дешевых развлечений, в том числе и самых сомнительных, от одной мысли о которых Германом овладевала брезгливость.
