Что ответил Дженаро, узнать не довелось.
– Герман! Герман, где ты? – Стефания шла по тропинке прямо к ним и не подозревала об опасности. Герману нельзя было выдать себя, но если он ничего не сделает, она может подтолкнуть Дженаро к необдуманным действиям. Герман думал недолго, но все равно не успел. Раздался свист вспарывающей воздух стали, и где-то рядом скрестились клинки.
– Герман! – вскрикнула Стефания и увидела его, выбегающего навстречу.
– Прочь! – крикнул он на ходу и бросился на помощь Берту. Девушка должна послушаться, ему некогда ее уговаривать, а защищать тем более, не тогда, когда жизнь единственного друга под угрозой. Он добрался до центра парка и увидел, как две гибкие фигуры выписывают почти танцевальные па под неверным лунным светом. Он даже не сразу понял, кто есть кто, – оба были вооружены шпагами и двигались почти синхронно, как отражения друг друга.
– Это Альберт, – озвучила очевидное Стефания, которая, разумеется, не стала подчиняться. – И… это что, учитель Дженаро?! Мы были правы?
Шпаги скрестились с мелодичным звоном. Берт отпрыгнул в сторону, белоснежная ткань разошлась на груди и набухла от крови. Вишней больше не пахло, но зато воздух наполнился удушающим страхом загнанной в угол крысы. Казалось, будто случайно угодил руками в какую-то тошнотворную массу, сразу захотелось вымыться. «Среди нас завелась крыса», – сказал однажды Рене и даже не подозревал, что попал в точку.
Дженаро парировал выпад Альберта и вдруг совершенно неэлегантно пнул ногой по колену. Юноша охнул и тут же получил по лицу, да так, что из разбитого носа хлынула кровь.
– Убегает! – крикнула Стефания за секунду до того, как Дженаро развернулся и побежал прочь, в темную глубину парка. Она бросилась вдогонку.
Герман затормозил лишь на пару секунд, чтобы за протянутую руку помочь Берту подняться на ноги, и оба побежали следом за учителем и Стефанией. Действовать так, сломя голову, совершенно без плана или хотя бы чего-то, отдаленно его напоминающего, не входило в привычки Германа, но приходилось импровизировать. Они промчались через весь парк, а учитель все не останавливался. Насаждения подошли вплотную к краснокирпичной стене казарменного здания для второго потока. Это был конец. Дальше всю их компанию непременно бы заметили, и Дженаро сильно рисковал.
Он что-то задумал.
– Стойте! – Герман остановился так резко, что воздух выбило из легких. Берт по инерции пробежал вперед, а Стефания возмутилась:
– Ты чего? Из-за тебя я его упустила! Он куда-то нырнул… – Она замолчала и попятилась назад. – Герман, что делать? Нужно позвать на помощь.
Она отступила еще немного назад. Тень здания нависала над ними, было тихо, лишь ветер шуршал листвой. Дженаро будто испарился. Однако Германа не оставляло чувство, что сейчас что-то произойдет, по коже гуляла нервная дрожь, на лбу выступил пот. Совсем рядом виднелась освещенная фонарями площадка перед входом в общежитие, там же наверняка были и люди. Позвать на помощь? Но Герман не знал, кого Гротт еще посвятил в их план.
Стефания взяла его за руку и взволнованно сжала. Она тоже чувствовала эту странную дрожь, как будто в ожидании грозы. И вдруг воздух замерцал, сворачиваясь в искрящуюся воронку, создающие ее магические потоки были настолько яркими и плотными, что легко улавливались невооруженным глазом. Такая чудовищная концентрация энергии заставила волосы на коже подняться дыбом.
Герман интуитивно задвинул девушку за спину.
– Это что? – почти с восторгом спросил Альберт и протянул руку. Воронка расширилась и завращалась с дикой скоростью, от нее расходились воздушные волны, от которых с земли поднималась пыль и слезились глаза.
Герман уже знал ответ на этот вопрос, но Дженаро его опередил. Выскочив из ниоткуда, он оказался точно перед воронкой, ничуть ее не опасаясь. Его волосы поднялись в воздух, и сам он, казалось, едва держался на ногах, но ночь оставалась все так же спокойна и тиха. От этого противоречия кровь стыла в жилах.
Учитель кинул на них затравленный взгляд. Портал за его спиной расширился до такого размера, что сквозь него стало видно голубое небо другого мира. Берт стоял слишком близко, Герман просто не успевал ничего сделать.
– Берт! – вскрикнула Стефания, рванулась вперед, протягивая к нему руку, но он уже летел в гигантскую воронку вместе с Дженаро. Короткая ослепительная вспышка, и воронка начала стремительно сужаться.
Герман не находил в себе сил двинуться с места.
– Там Берт! Берт! – Стефания схватила его за руку. – Твой друг!
Герман точно очнулся. Оттолкнув девушку с пути, он прыгнул в портал, едва успев до того, как он беззвучно схлопнулся за его спиной.
На сей раз тошнота была едва ощутимой, только казалось, будто приложили по затылку, а потом стало нечем дышать. Герман попытался пошевелиться, но ему что-то мешало, забивалось в нос и в рот, сдавливало грудь. Он ненадолго поддался панике, забарахтался в этом странном нечто, загребая руками и ногами. Воздуха не хватало. А еще было холодно.
Рывок за воротник рубашки вздернул его вверх, в легкие хлынул кислород, и Герман жадно задышал и затряс головой, с которой посыпалось что-то белое и ледяное на ощупь.
– Снег? – удивился он и взял горсть в руку, сжал. Ладонь скоро закололо от холода. Тело под мокрой рубашкой тоже.
– Снег, – авторитетно подтвердила Стефания. Ее лицо появилось прямо перед ним, нос к носу. – Ты в порядке? Я нашла тебя с головой в сугробе, ты, кажется, задыхался.
Она разрумянилась от свежего морозного воздуха, волосы растрепались, а в глазах появился особенный блеск. Герман поднял голову к небу. Цвет почти такой же, как ее глаза.
– Где мы? – Он поднялся и оглядел местность. – Где Альберт и Дженаро?
Стефания тоже выпрямилась и откинула с лица выпавшие из прически пряди.
– Полагаю, мы в Виндштейне. – И, опережая вопросы, пояснила: – Я просто знаю. И да, я в порядке.
Вокруг лежал ровный белый слой снега, а неподалеку высилась стена хвойного леса. Снега в той стороне было меньше, и Герман решил переместиться туда. Стефания подчинилась и пошла за ним след в след. Складывалось ощущение, что ей вовсе не холодно в тоненьком бальном платье, напротив, она держалась куда спокойнее, чем обычно. Герман заставил себя сосредоточиться на основной задаче.
Мир, в который их перекинуло – Виндштейн, – прямо говорил о причастности Леннарда. Герман оглянулся на Стефанию, она была бледнее обычного, но держалась молодцом, учитывая, какие воспоминания у нее должны быть связаны с домом.
– Слышишь? – Она тронула его за плечо, привлекая внимание. Они остановились, едва войдя в тень леса, снег под их шагами перестал скрипеть. Стали слышны другие звуки – треск старых сучьев, свист ветра в густых еловых кронах, шум их дыхания. Холод пробирал до костей, еще немного, и скрывать болезненные судороги замерзающего тела станет невозможно. Герман стиснул зубы и покачал головой. Губы слушались едва-едва.
