Кому-то понадобилось, чтобы Альберт исчез. Но не умер.
Слишком сложно.
Они как раз подошли к преподавательскому общежитию, облицованному слегка побитым от времени, но дорогим камнем, что выгодно отличало его от казарм курсантов. Люси быстро поблагодарила его, забрала свои книги и, не прощаясь, скрылась в здании. От нее вился тонкий, едва уловимый след подозрений, что Герман мог использовать ее в своих целях и вытянуть из нее информацию. Но к этому примешивался легкий аромат разочарованной горчинки, и Герман невольно улыбнулся. Сегодня Люси с удовольствием бы предпочла Германа выдуманным объятиям книжного инквизитора. Жаль, девушка была не совсем в его вкусе, хотя ум и одержимость учебой делали ее весьма привлекательной в его глазах.
Герман озадаченно почесал подбородок, возвращаясь мыслями к отсутствующему декану. Кишмана не было и в общежитии тоже, об этом ему охотно сообщил вахтер, скучающий на своем посту. В Германе он разглядел будущего собеседника, поэтому встретил волной добродушной навязчивости, липкой, словно плавленый сахар, и Герман поспешил ретироваться, раздраженно потирая безымянный палец левой руки. И как он мог снова забыть про кольцо?
Еще около получаса он метался между корпусами, опрашивая каждого встречного, но никто не знал, куда подевался Кишман. Каждый его видел, причем в разных местах в одно и то же время, но Герман, с завидным упорством повторяя его маршрут, похожий на траекторию полета одурманенной мухи, так нигде его и не встретил.
Неуловимость декана и мысль о том, что он оказал содействие в зачислении Альберта не под его настоящим именем, раздражали с каждой минутой сильнее и сильнее. И когда Герман уже почти сдался, услышал в парке знакомый насмешливый голос:
– И что же ты хочешь от меня, Вальтер?
– Тебе не кажется, что это несколько странно? Зачем ты сделал для них исключение? На тебя это не похоже.
– Может, они мне взятку дали? – Савелий точно насмехался, но Герман не мог точно угадать его чувства из-за головной боли и каши накопленных чужих эмоций. И его собеседника тоже.
– С тобой вообще можно нормально разговаривать? Это все плохо закончится. Ты понимаешь, что я имею в виду. – Вальтер не сдавался, но Герману уже не было до них никакого дела.
– Декан Кишман, – довольно грубо вмешался Герман, в несколько шагов пересекая разделяющее их расстояние, – мне нужно с вами поговорить. Это касается нового курсанта, Альберта Кельвина.
– Курсант Герман, – в тонкой нитке поджатых губ декана читалось недовольство, однако глаза смотрели все так же насмешливо, словно Герман спас его от раздражающей темы, – тебя не учили хорошим манерам?
– Альберт Кельвин, – настойчиво повторил он. – Мне нужно поговорить с вами о нем. Срочно.
Кишман сощурился, будто взвешивая в уме, как поступить с наглым учеником. Герман же с усилием сдерживал клокотавшее в груди раздражение. Знал, что нарушает субординацию, но отступить уже не мог.
– Оставь свое «срочно» при себе. – Учитель Гротт грубо его прервал. – Декан Кишман, вы совершенно распустили дисциплину на втором потоке. Это неприемлемо.
Вальтер Гротт преподавал тактику и стратегию, и Герман слышал, что они с деканом Кишманом вместе учились. Больше ничего узнать не удалось, учитель Гротт не подпускал никого слишком близко, всегда был серьезен и собран. Герман поймал его холодный взгляд и понял, что учитель внимательно изучает его. Что-то холодное коснулось висков, мягко, успокаивающе. Проникло глубже, внося в бурлящие мысли и эмоции порядок. Как Герман сразу не догадался. Ментальный маг…
Он попытался стряхнуть с себя чужое воздействие, но оно оказалось слишком мощным. Уровень силы запредельный.
– Вальтер, – декан решил вмешаться, – учитель Гротт, перестаньте копаться в моих курсантах.
Холод исчез. Герман выдохнул, вынужденно признаваясь себе, что на долю секунды успел испугаться.
– Простите. – Он склонил голову, пряча лицо. – Я не хотел вам мешать.
Собираясь уходить, Герман снова пересекся взглядами с учителем Гроттом. Его эмоции были скрыты, и Герман решил больше не испытывать судьбу и, еще раз извинившись, пошел прочь.
Ситуация очень резко приобрела неприятный оборот. Один из учителей, возможно, менталист, и это не играло бы особой роли, если бы не появление Альберта в училище. Герман торопливо свернул в аллею, ведущую к казарме, размышляя по пути. Можно предположить, что Вальтер Гротт причастен к истории с потерей памяти. Зачем ему это? Да и доказательств у Германа пока не было, ментальный дар еще не делал из человека злодея и убийцу, Герман по себе знал. Но и в подобные совпадения тоже не очень верилось.
Нужно как-то сказать Берту, кто он такой, так будет честно. Но Герман все еще сомневался, не принесет ли это еще большего вреда. Надо будет почитать про последствия ментального вмешательства такого порядка, прежде чем что-либо предпринимать. Человеческий разум непредсказуем.
Герман так задумался, что едва не столкнулся с выходящей из казармы Стефанией. Ее высоченная мрачная подруга, конечно же, маячила за ее спиной.
– Эй, смотри, куда идешь! – возмутилась Стефания.
– Прости, – извинился Герман и хотел пройти мимо, но девушка оказалась прилипчивой.
– Что за парень сидит в нашей комнате? Говорит, что он твой друг. Не води больше своих друзей без предупреждения.
Манеры девицы оставляли желать лучшего.
– Это Альберт, и он будет жить в нашей комнате, – терпеливо пояснил он. – И, предупреждая возражения, у него есть подпись вахтерши, так что все вопросы к ней.
Если у Стефании и были возражения, Герман их уже не слышал, только чувствовал, как в спину ударило горячим гневом. Вспыльчивая штучка эта Стефания, стоит быть с ней поосторожнее. Герману она не нравилась, но, признаться, вызывала любопытство.
На подходе к жилому блоку Герман почувствовал присутствие постороннего. Заглянул в комнату и застал Альберта весело болтающим с рыжим парнем, живущим напротив. Недавно он примкнул к компании Ролана, но после первой же стычки позорно сбежал. В принципе правильно сделал, потому что стычка была как раз с Германом.
– Опаньки. – Рыжий заметил Германа и немного занервничал. – Муж пришел, а я без парашюта.
Шутку Герман не понял, и парень состроил обиженную физиономию.
– Я пришел мириться. Меня, кстати, Рене зовут, если ты вдруг запамятовал. Рене Вильтрауд, потомственный артефактор из семьи потомственных артефакторов. Гений, обаяшка и ваш новый лучший друг.
Он приложил два пальца к кожаному ремешку странных больших очков с черными круглыми стеклами, которые всегда носил на лбу.
– Рене рассказывал мне про училище и про тебя, – поделился Альберт восторженно. – Ты правда один разогнал целую банду? Откуда здесь банда? А ты научишь меня драться, я, кажется, не умею?
Герман закатил глаза. Этого еще не хватало, сейчас Берт от великого ума выболтает все про себя первому встречному.
