Она открыла дверь в гардеробную. Ее платья все еще висели тут нетронутые. Наверное, Леннард даже счел это забавным, оставить все как было. Но подходящего платья для коронации тут не было, могло найтись в гардеробе Эмилии, однако Стефания уже решила – она не зависит от сестры, родителей, общественного мнения. Она это она, какая есть. Другой у Виндштейна не осталось.
– Вот это подойдет, – сказала она и сняла платье с вешалки.
– Потом скажем, – решила Ситри. – Давай лучше я тебе помогу. Не пристало без пяти минут королеве одеваться и причесываться самой.
Ситри помогла ей одеться. Холод из открытого окна кусал обнаженную кожу, но Стефании это даже нравилось, бодрило. Как будто кто-то из тех, кто ушел, подталкивал ее.
«Иди, – выл ветер за стенами замка. – Иди и не бойся».
Темно-синее платье из тяжелого бархата, с квадратным вырезом и широкими длинными рукавами. Талию обнимал широкий пояс, сплетенный из золотых шнуров, подол спускался до самого пола. Стефания распустила волосы, и они темной волной рассыпались по спине.
– Что мне сделать с ними? – спросила Ситри.
– Ничего. Я готова. Можем возвращаться в тронный зал.
Стефания повернулась лицом к зеркалу и расправила плечи. Королевская осанка – начало ее новой жизни и самое простое из того, что в ней будет.
В тронном зале уже закончили приготовления, Марта и две ее помощницы заняли свои места свидетелей коронации. Ситри следовала за Стефанией как тень и встала за ее плечом возле Королевского камня. Стефания глядела на два трона на возвышении перед собой, один из них скоро станет ее.
– Смотри на меня, Эмилия, – еле слышно сказала Стефания и склонилась над камнем.
Черное блюдце водной глади показало ей растерянное заплаканное лицо с распухшим носом. На волосах светлели хлопья не то снега, не то пепла. Стефания поднесла к лицу ладонь, и пальцы ее были измазаны в крови.
– Что ты видишь? – не удержался Герман. Стефания не ответила, продолжая смотреть на ту себя, которую Королевский камень разглядел внутри ее души. Несчастную, сломленную, размазанную по подошве вражеского сапога. Не такой Стефания хотела видеть будущую королеву, не такой ее ждало опустошенное королевство.
Одинокая слезинка сорвалась с ресниц и упала в воду, от нее разбежались круги, стирая отражение. Стефания вцепилась в каменные бортики до скрипа ногтей. Губы дрожали, но никто не видел этого за завесой распущенных волос.
– Смотри на меня, Эмилия, – повторила она сквозь зубы. – Я такая же, как ты, я не хуже тебя. Мы равны.
Слезы высохли на глазах, и из глубины на Стефанию смотрела королева. Да, вне всякого сомнения.
– Камень принял ее, – шепнула Марта, и эта фраза обошла зал. – Камень принял ее… принял ее. Камень принял ее!
Стефания, не жалея длинных рукавов, погрузила руки в воду и достала оттуда простой стальной обруч и надела на голову. Корона обхватила ее как родная, самую малость холодя лоб. Стефания потрогала ее, и внезапно все в тронном зале одновременно опустились на колени, даже Герман.
– Мы приветствуем вас, королева, – сказала Марта, и Стефания поднялась по ступеням и встала спиной к трону.
– Я, Стефания Ирмелин, королева Виндштейнская, приказываю всем моим воинам вернуться в замок.
Корона отозвалась на повеление легким холодком, и где-то за пределами замка сотни выживших из королевской армии почувствовали ее зов. Отныне каждый в Виндштейне знал, что королева заняла трон.
Стефания вмиг ощутила себя смертельно уставшей, ноги задрожали от волнения, в горле пересохло. Она чувствовала, как новая ноша легла на ее плечи, и она придавливала к земле. Стефании нужен был кто-то рядом сейчас, кто-то, на кого можно было бы опереться. Ей нужен был Герман.
– Если это все, то тебе стоит отдохнуть, – безошибочно угадала Ситри, подойдя ближе. Стефания кивнула, но с места не тронулась.
– Еще минуту, – попросила она. – Я сейчас.
Сиденье трона оказалось твердым, на нем долго не просидишь. Стефания положила руки на подлокотники и прикрыла глаза, воскрешая в памяти образы, которые так боялась забыть. Вот отец принимает крестьян, его фигура будто вырезана из камня. А рядом мама, такая сильная и такая красивая женщина, с любовью смотрит на своих подданных. Стефании предстояло стать такой же, как она, или даже лучше ее. Кровь предков заставляла сердце биться быстрее, прогоняла холод, который в нем поселился. Люди никогда не остаются одни, если им есть кого помнить.
Уже к вечеру в замок начали стягиваться люди, изможденные, но не потерявшие надежды. Стефания приказала не закрывать ворота всю ночь, организовала караул из тех, кто прибыл первым. Ей и самой было некогда спать, она лично встречала своих людей, контролировала работу кухни, где женщины почти из ничего готовили горячую еду для вновь приходящих. Холодок короны ни на миг не давал ей забыть, кто она теперь и что должна делать.
Только через час ей удалось осуществить свое желание и поговорить с Германом. За этот час она раздала столько приказов и приняла столько решений, сколько не принимала за всю свою прежнюю жизнь. Но вот наконец зал опустел, и она спустилась по ступеням с тронного возвышения.
– Я выглядела убедительно? – спросила она, принимая руку Германа, помогающего ей удержаться на ногах, которые подкашивались от пережитого стресса.
– Еще есть чему поучиться, – ответил он. – Но начало хорошее.
Он улыбнулся ей, и Стефания впервые за минувшие сутки почувствовала, как становится легче. Стефания понимала, что для нее нет обратного пути, поэтому особенно ясно осознала свои истинные чувства. К друзьям, которым регулярно трепала нервы, к Ситри, без которой было так пусто, что хоть вой. К Герману, который незаметно стал для нее всем.
– Если тебе грустно, поплачь, королева, – сказал он. – Я побуду с тобой.
– Нет, мне не грустно. – Стефания покачала головой. – Мне некогда грустить. Пойдем, я должна убедиться, что на кухне все в порядке и припасов хватит, чтобы накормить всех.
Стефания обернулась на свой трон, и на долю секунды ей показалось, что кто-то невидимый обнял ее сзади за плечи.
– У меня впереди много дел. – Она отвернулась и взяла Германа за руку.
– Ты справишься, – подбодрил он, но Стефания все равно видела, как ему грустно.
– Вот и мой дом, Герман, – сказала она. – Я давно мечтала тебе его показать.
Герман не отводил от нее взгляда, и она отмечала все новые детали его незаметного преображения. Как будто после ее коронации из его глаз ушла улыбка.
– Нас ждут, поговорим позже, – сказал он и повел ее к выходу.
– Ваше величество, – в коридоре к ним сразу подбежала Марта. – Из деревни пришли люди. Впустить их?
– Конечно. – Стефания кивнула своей помощнице и, повернувшись к Герману, сказала: – Я буду занята некоторое время. Марта покажет, где можно расположиться на ночь. Увидимся позже.
