Однако Леннард и подумать не мог, что принц, от которого он помог избавиться, окажется женихом его последней надежды на овладение Виндштейном. Между будущими супругами Стефанией и Альбертом была магическая связь, которая сработала в обе стороны. Не только заморозила заклятие, из-за нее же личность Альберта не исчезла, а просто скрылась под слоем вымышленной…
– Как и предполагал мастер Гош, – вспомнил Герман.
– Именно, и, кстати, после коронации заклятие медленной смерти рассеялось под влиянием более сильной родовой магии. Но возвратимся к началу. Таким образом, Леннард считал, что отомстил сразу двум мирам, которые считал виновными в своей трагедии. Он уничтожил королевскую семью Виндштейна и лишил Ландри единственного наследника. Но не знал, что этим вырыл себе яму.
Стефания посмотрела на Альберта, но он был безмятежно спокоен и сжимал в руке ладонь Ситри.
– Я вспомнил, как дядя пообещал отвести меня к Герману, мы хотели с ним сбежать, но привел меня к Михелю.
– Это ты хотел со мной сбежать, – педантично поправил Герман. – Я твоей записки вообще не получал, и два года от тебя не было ни ответа, ни привета.
Рене возбужденно завозился.
– Какой размах, однако! И как вы про дядю-то этого узнали?
– Головой подумали, – ответил Гротт. – Ищи, кому выгодно. А когда найдешь, как следует напугай последствиями.
– Бу-у-у, какой вы страшный, – протянул Рене и подтянул колени к груди. – Лучше с вами не связываться.
Стефания устала. Она уже едва вслушивалась в неспешный разговор, привалившись к плечу Германа. На сегодня ее принудительно освободили от обязанностей королевы, и она снова чувствовала себя обычной студенткой. Стефания зевнула, прикрываясь ладонью, и Герман похлопал ее по спине.
– Так, кто-то тут сейчас заснет. Извините, мне нужно отвести ее в спальню, иначе потом придется нести на руках.
Ребята засмеялись, и Герман тоже. Напряжение будто бы немного развеялось, и Стефания выдавила из себя слабую улыбку.
– Прошу прощения, – сказала она. – Договорим позже.
Было время обеда, но в спальне, стоило опустить тяжелые шторы, стало почти так же темно, как ночью. Герман помог Стефании снять верхнее платье и уложил в постель. Обычно этим занималась или служанка, или Ситри, но помощь Германа, деликатно-осторожная, была куда приятнее.
– Не уходи только, – попросила Стефания. – Посиди со мной немного.
Герман прилег рядом, на бок, и Стефания смогла посмотреть ему в лицо.
– Спите, ваше величество, – велел он. – Вы заслужили отдых.
Губы предательски задрожали, и Стефания скомкала пальцами край одеяла. Почему так тяжело, хотя должно было стать намного легче?
Она сглотнула комок в горле и спросила:
– Ты уйдешь? Ты… ты не останешься со мной? Здесь…
Она закрыла глаза, со страхом ожидая ответа, и лба вдруг коснулись шершавые горячие губы.
– Если твое сердце все еще будет меня ждать, я вернусь. Обещаю.
Два года спустя
Церемонию вручения дипломов Герман предпочел бы пропустить, но учитель Гротт пригрозил не подпустить к телепортационному залу в случае пропуска торжественного мероприятия. Угроза подействовала безотказно, и Герман, наряженный по случаю в парадную форму курсанта Училища военно-магических дисциплин, стойко перенес все положенные выпускнику экзекуции.
Друзья поддерживали как могли, правда, не все были в роли счастливых обладателей диплома боевого мага младшего звена. Например, Рене покинул училище сразу же, как они вернулись из Виндштейна после ареста Леннарда Огюстоса. Сейчас он окончил второй курс Высшей школы артефактики и маготехнологий, которую заканчивали в свое время его родители и в которую в этом году поступили его младшие братья. Ситри Калькбреннер дохаживала последние деньки в качестве невесты кронпринца Ландри, и хоть учебу в училище она бросила тогда же, когда ушел Рене, пришла посмотреть на выпускной жениха. Любовь сделала грозную воительницу совершенной красавицей, хотя заслужить ее гнев до сих пор было страшновато. Альберт решил продолжить обучение и после свадьбы поступить в Университет Стихийной магии и на курсы инквизиторского права. Родителям, пришедшим в ужас от самоуправства единственного сына, чудом вообще выжившего, он сказал, что Ландри нужнее образованный правитель. И возразить на это было нечего.
– Ну, и как оно? – спросил Рене, от души хлопнув Германа по спине. – Чувствуешь себя важным и нужным с этой симпатичной бумажкой в руках?
Герман посмотрел на диплом, конечно же, с отличием, и пожал плечами:
– Не особо.
– А где же твой неизменный пафос? – всплеснул руками рыжий. – «Я вернусь домой дипломированным магом, чтобы мамочке не было стыдно за своего сына!»
На них покосились курсанты первого потока, собравшиеся поздравить Вильяма Варму, и Рене показал им язык.
Герман воспользовался шансом оставить вопрос без ответа, потому что домой он пока возвращаться не планировал, впрочем, как и оставаться в Визании, как, например, собирался сделать Вильям.
Он как раз подошел к ним и подал Герману руку.
– Поздравляю. Ты очень старался, но жаль, что со мной все-таки не сравнился.
– Может, потому что я не хотел? – предположил Герман, и Вильям улыбнулся.
– В любом случае был рад быть с тобой знаком. Надеюсь, еще свидимся.
Герман пожал протянутую руку.
– Удачи, – искренне пожелал он, зная, что амбиции лучшего курсанта, бывшего курсанта, УВМД непросто будет утолить. Впереди Варму ждал длинный и интересный путь.
А Германа тоже ждала дорога, в которую ему не терпелось уже отправиться.
– Герман! – к нему сквозь толпу выпускников и им сочувствующих продирался Альберт. – Герман!
Наконец ему это удалось, не без помощи Ситри, легко проходящей даже сквозь каменные стены.
– Ты собирался уйти, не попрощавшись со мной? – капризно спросил Берт.
– Ну не навсегда же, – уклончиво ответил Герман, и брат поджал затрясшиеся губы. Вообще на церемонии он пару раз точно всплакнул, о чем свидетельствовали покрасневшие веки и носовой платок, неаккуратно торчащий из кармана брюк. Альберт весь напрягся, вытянулся и вдруг бросился Герману на шею.
– Я буду скучать! Ты пиши, навещай! Будешь? Честно-честно?
Глядя на такое дело, Рене тоже решил присоединиться к обнимашкам, а потом их всех троих обняла Ситри.
Герман чувствовал, как со всех сторон на него напирают, кто-то, предположительно Рене, еще и на ногу наступил от усердия. Но это же делало Германа счастливым – присутствие людей, которым он небезразличен. Не хватало только самого главного человека. Но пока из теплых объятий друзей он попал к Вальтеру Гротту.
