– Времена меняются, Майк, – сказал майор, как показалось вышибале – с грустью. – И поначалу были, конечно, так называемые «пассажиры», которые бились не столько за идею, сколько за жалованье и его увеличение. А теперь, когда мы потерпели ряд неудач и потеряли многих проверенных бойцов, нам приходится спешно закрывать бреши, чем придется. Да, безусловно, мы по-прежнему содержим лагеря. Но теперь мы уже не так привередливы, как раньше. Порой достаточно одного желания рекрута воевать под знаменами Тейлора. Учебка дает какой-никакой навык, но все равно нынешние новобранцы мрут как мухи. Синдикат, лучше оснащенный технически, умышленно расширяет географию – они-то могут это позволить в отличие от нас. Дела наши складываются не лучшим образом, но пока у руля стоит генерал Тейлор, любые потери восполнимы. Однако не станет его, не станет и Легиона, в тот же миг – ведь они, по сути, это единое, неделимое целое. И потому нам нужно обезопасить нашего лидера от любых неприятностей. Но абы кого ведь не поставишь?
Майкл наконец понял, куда клонит Хадсон, и едва удержался, чтобы не расплыться в широченной улыбке от уха до уха. Пока майор не сказал об этом вслух, он все равно будет сомневаться, что ему выпало невероятное, неземное счастье…
– Рядом с генералом нам нужны только самые преданные люди, – продолжал Хадсон. – Которые, не задумываясь, заслонят его собой от пуль и бросятся вытаскивать его из горящего БТР. Которые будут тщательны и осмотрительны, поскольку от их усердия будет зависеть жизнь самого генерала Тейлора. Мы проанализировали, казалось бы, все имеющиеся данные и пришли к выводу, что во всем Легионе вряд ли сыщется человек, более подходящий для этой роли, чем ты, Танго.
Хокинс в беседу не вмешивался – только крутил баранку да время от времени насвистывал под нос, однако тут же себя одергивал и замолкал.
– Мне лестно это слышать, – признался Майкл после непродолжительной паузы. – Но, когда вы начали рассуждать о преданных людях, готовых спасти генерала ценой собственной жизни, у меня возник один очень… очень уместный вопрос: кто-то ведь опекал Тейлора до меня?
– Я не смогу перечислить всех, – сказал майор.
– Их было так много?
– О да. И некоторые до сих пор остались, но в них мы не так уверены, как в тебе, Майкл. Совсем не так.
– А куда же делись… остальные?
– А ты сам не догадываешься?
– Догадываюсь. Но хочу убедиться, что верно все понял.
– Умерли они. Погибли. Телохранители, знаешь ли, до пенсии обычно не доживают. Как правило, их молча выносят из дома ногами вперед в рамках очередных похорон…
– Зачем ты сгущаешь краски раньше времени, Стэн? – с улыбкой спросил водитель. – Хочешь, чтобы парень передумал?
– Ну как тебе сказать? – продолжая наблюдать за Майклом исподлобья, медленно произнес Хадсон. – Если он по-настоящему предан генералу, то никакими речами о печальной участи предшественников его не пронять. Если же нет…
– Тогда мы с тобой, Спайк, зря старались, – докончил за него Хокинс.
Майкл не собирался бахвалиться, бить себя кулаком в грудь и клясться в верности до гроба. Он с давних пор предпочитал доказывать свою компетентность не на словах, а на деле.
– Не зря, сэр, – холодно заявил Купер. – Можете на меня рассчитывать.
– Отлично, Танго, – сказал майор, улыбнувшись уголком рта. – Тогда давай обсудим детали твоего назначения…
Черный «эскалейт» пересек мост и полетел по ночному Манхэттену. Бронкс вместе с улыбкой Эрнесто, Конем, Грузовиком, «лисами» и Томом, которого Вихров спас в Афгане несколько лет назад, – вся его прошлая новая жизнь осталась позади. Майкл-вышибала сошел со сцены. Майкл-телохранитель на нее только что поднялся.
* * *
Полиция приехала довольно быстро – ближе к утру. Еще царили сумерки, но до рассвета было уже недалеко.
– Притормози-ка здесь, – сказал чернокожий офицер своему рыжему напарнику, сидящему за рулем.
Патрульная машина остановилась у обочины в паре десятков футов от парадного входа «Улыбки Эрнесто». Впрочем, отныне клиенты могли входить внутрь не только через дверь, но и через зияющие провалы окон. Повсюду валялись осколки и мелкая стеклянная крошка. Кроме того, пули оббили штукатурку со стен, и от былого лоска, к которому стремился пуэрториканский хозяин, не осталось и следа.
– Ты только погляди… – оторопело пробормотал негр и, распахнув дверь, спешно выбрался из машины.
Рыжий старался не отставать от своего наставника: сам он две недели как поступил на службу и потому во всем подражал более мудрому напарнику.
Негр на всякий случай вытащил из кобуры пистолет и, озираясь по сторонам, устремился к главному входу. Чем ближе он подходил, тем четче видел темно-коричневую лужу на пороге. Видеть подобное офицеру доводилось не раз: это была засохшая кровь.
Только кто ее пролил?
Негр покосился в сторону ресторана, некогда принадлежавшего итальянцам, а ныне недвусмысленно именуемый «Лисья нора». Там, внутри, обитали теперь страшные люди – китайские гангстеры, к которым офицерам строго-настрого запрещалось приближаться. Пусть даже азиат будет стоять рядом с трупом, по локоть в чужой крови, и продолжать стрелять в бездыханное тело, просто так, для успокоения нервов. И дело не только в том, что Синдикат давно выкупил здешнее управление полиции и самолично распоряжался, как ей быть с этими или теми. Просто разозленный азиат, вполне возможно, не обрадуется, если к нему с дурацкими вопросами подойдет парень в полицейской форме. Вероятно, азиат даже решит выстрелить в слишком «правильного» офицера… или даже вовсе его прикончить. А ведь у кого-то из офицеров дома жены, дети… Негоже мужу и отцу погибать в неравном и, главное, бессмысленном противостоянии с китайской мафией. Тем более что начальство не одобряет.
А ведь поначалу находились даже те, кто не просто задавал вопросы, но еще и осмеливался стрелять в ответ!.. Могилы тех парней, увы, давно поросли травой. Чернокожий офицер хорошо помнил одного из таких героев. Его звали Билл Саймак, и он был представителем «старой школы», которые брать взятку считали ниже своего достоинства. Нынешняя Америка, живущая по принципу «невмешательства в дела богатых», подобных «чистоплюев» не любила. По мнению сильных мира сего, подобные типы мешали «глобальному плану», в подробности которого обычных мещан никто не посвящал. Билл пытался гнуть свою линию, но очень скоро понял, что это никому не нужно. Он запил, вроде бы смирился. А потом во время банального патрулирования просто снес одному из «лисов» башку. Ублюдок безжалостно избивал ногами совсем еще юную девицу, и та наверняка бы скончалась, если б Саймак не вмешался.
Впрочем, китайцы ее все равно убили, правда, на день позже, чем собирались. А следом за ней прикончили и Билла – чтобы другим копам неповадно было. Их услышали. Капитан провел несколько срочных совещаний, во время которых настойчиво призывал офицеров держаться подальше от банды «лисов».
