Снайпер убил его одним выстрелом, быстро, профессионально и без лишних мучений – прямо в лоб. Под затылком Реймса споро растекалась лужа крови вперемешку с мозгами, а достопамятный мобильник, по сути, подписавший приговор его обладателю, укатился в сторону.
Понимая, что одной жертвой снайпер может и не ограничиться, Майкл попятился обратно в прихожую. Что-то подсказывало Куперу, что стрелок не стал бы посягать на его жизнь, но рисковать понапрасну телохранитель не мог.
Закусив губу, Майкл уставился на зияющий дверной проем. Звук бьющегося стекла наверняка привлечет внимание прочих жителей дома, и сюда рано или поздно нагрянут патрульные. И если они застукают рядом с трупом Купера – второй раз за один и тот же вечер!.. – допрос не закончится так просто и быстро, даже несмотря на то что пуля, убившая Шелдона, опять выпущена не из пистолета Майкла.
Но телохранитель не мог уйти с пустыми руками. Им с Хокинсом нужна была ниточка, способная привести к заказчику взрыва, и мобильник убитого предателя Шелдона вполне подходил на эту роль. По крайней мере с его помощью наверняка можно будет найти Реймса-младшего, который благодаря измене отца вроде бы поступил в какой-то престижный колледж…
Набравшись храбрости, Купер вернулся в прихожую, достал из кармана платок и с его помощью поднял телефон убитого. На ходу убирая аппарат за пазуху, Майкл вышел из квартиры и побежал вниз по лестнице.
Шаги гулким эхом разносились по подъезду, сердце стучало чаще и громче, чем обычно.
Уже оказавшись снаружи, он ссутулился и побрел вдоль забора. Пройдя полквартала, решил остановиться и отправить Хокинсу сообщение:
«Что дальше?»
«Ты смог его допросить?» – буквально несколько секунд спустя прилетело в ответ.
«Нет. Но у меня его мобильник» – подумав, сознался Майкл.
На сей раз Хокинс молчал довольно долго. Купер хотел уже продублировать самую первую эсэмэску, но тут капитан собрался с мыслями и написал:
«Давай в аэропорт. По приезде напиши, я скажу, на какой рейс тебе сесть!»
Прочтя сообщение, Майкл спрятал телефон в карман и ускорил шаг.
Впереди, кажется, была стоянка такси.
* * *
Было уже за полночь, когда такси остановилось напротив главного входа, в двух футах от крыльца, на котором стояли измученные дневной жарой караульные.
– С вас двадцатка, сэр, – сказал таксист, покосившись на клиента, который спешно набирал сообщение.
– Сейчас… сейчас выйдут и отдадут, – пробормотал Майкл и, нажав кнопку отправить, облегченно улыбнулся водителю.
Тот радости Купера не разделил; с опаской посмотрев на трехэтажное ранчо, он спросил:
– Это ведь дом генерала… ну, который глава Легиона?
– Да, – поколебавшись, ответил Майкл. – Его.
– А вы тоже тут… живете?
Купер невольно скривился: у некоторых таксистов рот не закрывается, наверное, даже когда они спят. Этот поначалу казался нормальным; по крайней мере он сразу понял, что пассажир не настроен на разговор, и всю дорогу молчал. Но по приезде, видимо, любопытство все-таки взяло верх.
– Не хочу показаться грубым, – сказал Купер, пристально глядя на таксиста исподлобья, – но это не ваше дело.
Водитель беспокойно заерзал и буркнул:
– Давайте уже расплачивайтесь, да я поехал. У меня еще в городе… дела.
– Сейчас, говорю же. – Майкл повернул голову и увидел, как парадная дверь открывается и наружу выходит не кто иной, как капитан Хокинс собственной персоной.
«Надо же, какая честь!» – усмехнулся Купер про себя и, открыв дверь, выбрался наружу.
– Сколько он сказал? – на ходу вытаскивая из-за пазухи бумажник, уточнил Хокинс.
– Двадцатка.
– Двадцатка? – не поверил ушам капитан. – Ну и цены… Ладно, черт с ним. Отдай да пусть валит.
Хокинс вручил помощнику мятую купюру, тот передал ее водителю, который, едва получив деньги, тут же захлопнул дверь и укатил прочь.
– Куда это он так… рванул? – морщась и рукой отгоняя поднятую таксистом пыль, спросил капитан.
– Говорит, в городе дела какие-то, – пожал плечами Майкл.
– Ладно, плевать, – сказал Хокинс и, покосившись в сторону караульных, добавил тихо: – Пойдем потолкуем.
Они прошли ранчо насквозь, нигде по дороге не задерживаясь. Встреченные по дороге сонные телохранители приветствовали Майкла кивком головы, он отвечал им тем же. Тейлора нигде не было видно – вероятно, генерал уже спал, час-то был поздний.
– Ночью тут еще терпимо, – заметил Купер, когда они снова оказались на свежем воздухе. – А вот днем я чуть не расплавился, солнце просто ужасное…
Хокинс ничего не ответил. Он, как и прочие обитатели ранчо, был напряжен и угрюм. Покушение, конечно же, не прошло бесследно. И пусть никто из Легиона не пострадал, это был весьма тревожный звоночек как для самого генерала, так и для его ближайшего окружения.
– Рассказывай, что случилось в квартире у Шелдона? – отойдя на безопасное расстояние, потребовал капитан.
Купер максимально емко описал их с Реймсом встречу и новое появление снайпера, который устранял уже второго соучастника покушения прямо на глазах у Майкла. Он, не таясь, поведал о том, как попытался выдать себя за представителя заказчика и к чему это привело. Хокинс слушал внимательно, не перебивал; они стояли так далеко от крыльца, что свет ламп, украшавших фасад, не позволял телохранителю толком разглядеть лицо шефа, но Купер подозревал, что капитан хмур и мрачен как никогда. Вероятно, на его месте Майкл был бы очень рассержен странной инициативой помощника.
– Не знаю даже, как реагировать на твой рассказ, – признался Хокинс, убедившись, что Майкл закончил. – Не уверен, что стоило врать ему. Ну и насчет этого… наконечника стрелы тоже говорить не стоило, думаю. А с другой стороны… черт его знает, как бы он себя повел. Может, сразу бы попытался завязать борьбу, и тебе пришлось бы застрелить его из своего пистолета, который полиция отследила бы в два счета, и уж тут бы мы не отвертелись…
Купер лишь пожал плечами. Он размышлял на этот счет, но так ни к чему и не пришел. Как верно заметил капитан, загнанный в угол предатель мог повести себя иначе, а мог и точно так же. Ну и пуля из штатного пистолета телохранителя стала бы настоящим подарком для следствия. А что бы с ним сделал Тейлор, если узнал, что он пристрелил Шелдона? Плевать, что Реймс был предателем. Генерала будет, скорей, интересовать, как Майкл вообще очутился у него в квартире. В таком случае, пожалуй, одним взысканием или отстранением дело бы не закончилось…
– Ладно, пустое, – сказал Хокинс. – Давай подумаем, что у нас осталось после его смерти? Только сын Реймса, которому пообещали стипендию в престижном колледже… но когда это случилось? Только что? Или Шелдон давно завязался с Синдикатом? И о каком вообще колледже идет речь?
