Ненадолго остановившись, я прислушалась.
– Давай подпевай, – сказал Оскар.
– Но я всё только испорчу. Это слишком позорно.
Уперев руки в бока, Оскар принялся меня разглядывать:
– Хорошо, дай-ка мне хорошенько подумать… Мы абсолютно одни, мы не можем выбраться с диких троп и, возможно, здесь и погибнем, а ты не хочешь петь, потому что тебе позорно?!
Когда он так сказал, я поняла, насколько это глупо.
Вздохнув, я принялась напевать мелодию, стараясь изо всех сил. В песне не было слов – даже когда пела Кармелия, так что это на самом деле походило на дикую песню.
Голос у меня был ещё более хриплый, чем у воронят, а первые звуки чуть не взорвали мою бедную голову. Но затем всё пошло лучше. Оскар тоже подпевал, у него вообще-то довольно красивый голос. Так или иначе, но идти нам стало немного легче.
– Клара? – позвал Оскар, когда я на секунду остановилась, чтобы отдышаться. – Продолжай… мне кажется… кажется, она подействовала!
Оскару легче, чем мне, удаётся поверить во что-то такое. Легче поверить в себя, легче поверить в меня. Вдруг я поняла, как много для меня это значит – и всегда значило. Мне кажется, без него мне бы ни на что не хватило мужества и сил. Я бы никогда не стала настоящей дикой ведьмой. И Кимере, и Ламии, и Бравите было бы гораздо легче со мной справиться. Возможно, я бы уже погибла. А может, ещё хуже – Бравита давно бы поглотила меня и пользовалась моим телом.
Я должна спасти Оскара. Даже если это последнее, что мне удастся сделать. На головную боль придётся не обращать внимания, одуряющая слабость должна подождать. Я сжала кулаки и побрела дальше, подпевая изо всех оставшихся сил:
– Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ЛАААА…
Возможно, звучало это некрасиво. Но, по крайней мере, громко.
Внезапно туман начал рассеиваться. До нас стали долетать звуки, сначала издалека, а потом всё ближе и отчётливее. Но самое странное, что… эти звуки словно были эхом игравшей музыки. Переливы арфы. Эльфийский женский голос.
Кармелия.
Было темно и прохладно, мелкая морось покрыла влажной пеленой мои волосы и лицо, лишь слегка избавив от головной боли. Здесь пахло еловым лесом и мокрым асфальтом, а чуть поодаль между деревьями я различила золотистый отблеск потрескивающего костра.
Оскар притянул меня к себе и по-медвежьи обнял.
– Ты справилась! – воскликнул он. – Ты – самая крутая дикая ведьма на свете!
Глава 8
Кармелия
Понять, где мы очутились, было трудно. Во всяком случае, нас занесло довольно далеко от раскалённой пустыни. Небо по-прежнему казалось тёмно-синим, но сгустившиеся сумерки между ветвями говорили о наступлении ночи. Над верхушками деревьев мерцала россыпь звёзд, и, судя по звукам, где-то неподалёку журчал ручей.
– Я хочу пить, – сказала я, только сейчас поняв, насколько у меня пересохло в горле.
– Ага, – ответил Оскар, – я тоже. Но… может, сперва подойдём поздороваемся?
Музыка так и лилась нам навстречу, и тут я поняла, что она звучит не из CD-проигрывателя или чьего-то планшета. Это была настоящая музыка. Там у костра, возможно, метрах в ста или даже меньше, кто-то сидел и пел, играя на арфе. Нет… не кто-то. Ведь мы слушали песню Кармелии – в этом сомневаться не приходилось.
На небольшой придорожной стоянке виднелся подержанный микроавтобус. Он стоял довольно кособоко, так как, похоже, у него оказались проколоты сразу два колеса. Окрашен он был во все цвета радуги, а на одной стороне большими ярко-жёлтыми буквами было написано «КАРМЕЛИЯ», хотя внизу проглядывала другая надпись, сообщавшая, что когда-то он принадлежал «Туристическим автобусам Ричарда».
Они разожгли костёр прямо посреди стоянки, а для удобства принесли из микроавтобуса несколько сидений. Их было четверо, каждый со своим инструментом. Мужчина средних лет с большой тёмной бородой сидел, склонившись над старой, видавшей виды гитарой. Рядом его двойник, только чуть помоложе – с более жиденькой бородкой, но такими же тёмными волосами и глазами, – играл на маленькой флейте под названием «вистл», а девушка с длинными прямыми светлыми волосами в ковбойской шляпе, надев на все пальцы правой руки блестящие напёрстки, тихо постукивала ими по стиральной доске. Но притягивали взгляд и слух не они, а женщина с арфой – глаз оторвать было почти невозможно.
Она не выглядела молодой или красивой, как поп-звезда. Даже в слабом свете костра в её золотистых прядях проглядывала седина, и волосы казались спутанными: в последнее время их явно не баловали разрекламированными средствами по уходу. На ней был шерстяной свитер, скорее всего ручной вязки – по крайней мере, раньше я такого узора не видела: по зелёному фону неровными рядами разбегались жёлтые и красные существа, похожие на котов, окружённые жёлтыми звёздами.
Коленями она удерживала арфу, струны которой поблёскивали мягким золотистым светом в отблеске костра. Её голос струился, сплетаясь с переливами арфы, и звук казался абсолютно фантастическим – ведь мы слушали его здесь, в реальном мире, возле костра посреди леса – мне даже пришлось ещё раз повнимательнее присмотреться. Но нет, уши у неё были нормальными, человеческими, а незаострёнными, как у эльфов.
– Это они, – тихо произнёс Оскар, чтобы не мешать музыке. – Группа «Кармелия».
У магии свои законы. Мы шли сквозь туманы диких троп, следуя за музыкой, и поэтому очутились здесь, именно здесь, где она и звучала.
Увидев нас, женщина с эльфийским голосом резко оборвала пение, арфа выскользнула у неё из рук, и ей пришлось подхватить её, чтобы не уронить. От удивления её глаза округлились, и она уставилась на нас – нет, кажется, в основном на меня.
– Извините за беспокойство, – быстро проговорил Оскар. – Э-э-э… мы просто шли мимо… и услышали музыку…
– Вы, наверное, живёте тут рядом? – живо спросил мужчина помладше, тот, что с жиденькой бородкой. – А то нам не помешала бы помощь. Вот, видите… – Он кивнул на микроавтобус. – У нас только одно запасное колесо, а за те три часа, что мы тут сидим, не проехала ни одна машина…
– Вообще-то… мы не очень хорошо ориентируемся в здешних местах, – поколебавшись, ответила я.
– Но вы ведь, наверное, должны знать, где здесь какой-нибудь дом? – возразил он.
Нелегко было объяснить, что мы совсем ничего не знаем, так как только что вывалились из тумана диких троп. К тому же наше появление не казалось менее странным оттого, что мы по-прежнему расхаживали в защитных костюмах. Может, поэтому солистка «Кармелии» чуть не уронила арфу?
Теперь она поднялась и отложила инструмент в сторону.
– Не будь таким нелюбезным, Киран, – сказала она молодому человеку с флейтой. – Идите сюда, садитесь и грейтесь. Вот эту молодую даму зовут Тилли, она моя дочь, бородатый медведь с гитарой – мой муж Деван, а того, кто задал вам столько вопросов, зовут, как вы слышали, Киран. Он жених Тилли. А меня зовут Кармелия.
