Когда горел дом преподавателя, Валя Глазова побежала его жену спасать. Вытащить не смогла. А сама наглоталась углекислого газа, потеряла сознание, упала… Словом, ее тоже не спасли.
Петр Иванович с женой несколько дней как в тумане провели. Петр Иванович думал, не переживет смерти дочери. Но на этом свете его внук удержал, Сережа. Мальчик остался с бабушкой и дедушкой.
Валя была замужем. Но ребенок не от мужа. Руслан предложил его усыновить. Валя не захотела. Два месяца назад она ушла от мужа. С Дальнего Востока вернулась к родителям. И тут к ней приехал Валентин Рожков. Они собирались расписаться. Счастью Рожкова не было предела. И вдруг все оборвалось.
Валя даже не успела признаться Рожкову, что Сережа на самом деле его сын.
Под утро Петр Иванович Глазов еще раз вышел на улицу. Ночь была холодной. Босые ноги обожгла изморозь. В этот предрассветный час поселок спал и не подавал признаков жизни.
Преподаватель, лишившийся и жены, и дома, еще перед войной заказывал в районе очки толщиной с лупу. И от армии его освободили, и оружия он никогда в руках не держал. Да и где бы он его взял? Так что он стрелять в таксиста не мог.
А кто мог?
Закапало, и Глазов повернул к дому. На крыльце отряхнул с брюк налипшую траву. Он знал, кто стрелял в таксиста. Глазов посмотрел в сторону сарая. Валентин Рожков, похоже, еще и не ложился. Под дверью сарая так же пробивалась полоска желтого цвета, поблекшая с проблесками утра.
Москва. Квартира Громыко
Вернувшись после похорон вождя, Громыко делился впечатлениями с женой:
— Знаешь, Молотов, кажется единственный из всех выступавших с трибуны мавзолея, говорил искренне. Прощался с человеком, которого, несмотря ни на что, любил. Все-таки существовало нечто, связавшее их навсегда…
Громыко рассказал жене:
— Вчера вечером к дому Молотова в Кремле один за другим подъезжали черные правительственные лимузины — члены президиума ЦК поздравляли Вячеслава Михайловича с возвращением жены. Жемчужину полностью реабилитировали.
— Чем она теперь займется? — поинтересовалась Лидия Дмитриевна. — Полина Семеновна министром же была!
— Думаю, к работе она не вернется, — заметил Громыко.
— А что же она будет делать?
— Получит персональную пенсию.
Лидия Дмитриевна сказала:
— Поздравляю, Вячеслав Михайлович вновь твой министр… А что Вышинский будет делать?
— Обижать Вышинского не захотели. Его утвердили постоянным представителем СССР в ООН и — чтобы подчеркнуть его высокий статус — сделали первым заместителем министра.
Громыко поделился с женой:
— Знаешь, это уже другой человек — как побитая собака.
МИД. В кабинете министра новый хозяин
Молотов уже сидел в кабинете министра. Он сказал Громыко:
— Будем руководствоваться словами товарища Маленкова о том, что «в настоящее время нет таких запутанных или нерешенных вопросов, которые нельзя было бы решить мирными средствами на базе взаимной договоренности заинтересованных стран. Это касается наших отношений со всеми государствами, включая Соединенные Штаты Америки». Новое руководство намерено решительно изменить внешнюю политику страны.
Кабинет Громыко
Андрей Андреевич предложил Семенову:
— Сейчас приедет американский посол. Примем его вместе.
Американский посол воспользовался возможностью поговорить с Громыко:
— Я хотел бы поставить вопрос относительно вещания радиостанции «Голос Америки». Нашим передачам чинят помехи, а это нарушение двух конвенций — Каирской и Мадридской, которые подписали оба наших правительства. Если имеются замечания в отношении содержания радиопередач, то эта проблема может быть рассмотрена по дипломатическим каналам.
Громыко пренебрежительно заметил:
— Боюсь, я недостаточно информирован. У меня, к сожалению, нет времени слушать ваши радиопередачи.
Он с улыбкой повернулся к Семенову:
— Они ругают нас?
— И очень даже, — столь же весело ответил Семенов.
Громыко обещал послу:
— Я попрошу заняться этим вопросом.
Прощаясь, посол как бы между прочим заметил:
— На прием в наше посольство пришло очень мало русских — всего девять человек из сорока приглашенных. Мы огорчены.
Громыко ответил:
— Думаю, это объясняется тем, что в день вашего приема погода в Москве была плохая, и многие приглашенные вами не смогли добраться до посольства.
Пожав послу руку, обнадеживающе добавил:
— Думаю, в следующий раз погода будет лучше. И гостей больше.
Квартира Громыко
Лидия Дмитриевна спросила:
— Как тебе с Вячеславом Михайловичем? Он, наверное, ничуть не изменился.
— Нет, он немного расслабился. Старается вести себя мягче, любезнее. Обижается на упреки в сухости и педантизме: «Это только некоторые представляют меня в виде робота, лишенного человеческих качеств». Иногда начинает острить. И даже анекдоты рассказывает.
Громыко сделал паузу.
— Но я не решусь их повторить.
Кристина. Счастливое детство
Кристина Оазис была старательной ученицей. Но в конце учебного года ее первая любовь — мальчик по имени Дэнни сказал, что никто не узнает, если они сбегут с последнего урока и отправятся на пляж. Они так и сделали.
Кристина об этом забыла. А через пару дней отец грозно спросил, не хочет ли она в чем-то признаться. Ее сердце забилось, но она боялась сознаться, что прогуляла занятия. Тогда Аристотель Оазис сказал, что ему звонили из школы и он все знает:
— Ты оскорбила всю семью! Вечером за ужином ты извинишься перед всеми за то, что нас обманула.
Кристина сделала так, как сказал отец. Но она никогда не забудет этого унижения! Она внезапно ощутила себя несказанно одинокой. Боялась, что родители вообще перестанут с ней разговаривать.
Аристотель Оазис — в воспитательных целях — вознамерился преподать дочери урок, хотел убедиться, что она правильно поняла правила жизни и отныне будет им подчиняться. Но для Кристины урок оказался тяжелым испытанием. Она увидела, что любовь ее родителей словно испарилась, едва она что-то не так сделала. Выходит, если ты хочешь, чтобы тебя любили, надо делать только приятные окружающим вещи?
Ей это сильно не понравилось!
Потом она поймет: часто приходится идти на компромиссы. Но всему есть предел. Если мы заходим слишком далеко в готовности исполнить чужие желания и требования, то вредим сами себе. Но тогда она не посмела возразить отцу.
Она выросла в сказочной роскоши. Куклы, одетые самим Кристианом Диором, пони, подаренные королем Саудовской Аравии… При этом она оставалась одиноким ребенком с печальным лицом. Ее постоянно перевозили с места на место. Из Нью-Йорка в Афины, из Парижа в Антибы, оттуда на семейный остров Скорпиос. К ее услугам особняки и виллы по всему миру. Но не было дома.
