— Чем занимались под немцами? В полиции служили?
— Нет, по гражданской части.
Зампред с сомнением покачал головой.
— Ну, не так страшно… Но как же его к нам приняли с такими родственниками?
— За него Юрия Владимировича просил Громыко.
Игнатенко многозначительно добавил:
— Лично.
Заместитель председателя КГБ заинтересовался:
— Почему? Выяснили? Родственник? Сын старых друзей?
— История куда сложнее. Я сам хорошо знаю отца Глазова. Когда Юрий Владимирович спросил мое мнение, я рекомендовал Сергея Глазова взять в кадры.
Зампред с интересом посмотрел на Игнатенко:
— Ну заинтриговал, полковник. Давай, рассказывай.
— История долгая, — предупредил Игнатенко.
Часть вторая
Карьера Аристотеля Оазиса
Совсем еще молодой Аристотель Оазис прошел мимо большой вывески с надписью «Объятия Афродиты» и толкнул обшарпанную дверь. Лестница с выщербленными ступенями вела вниз, в подвал. Аристотель уверенно стукнул в дверь кулаком. Высунулся здоровенный охранник:
— Какого черта тебе надо?
Не договорив, узнал Аристотеля. Криво улыбнулся:
— Заходите, пожалуйста.
Аристотель прошел в конуру хозяина и, не здороваясь, поставил сумку на стол. Хозяин конторы вздохнул и вытащил из сейфа большую пачку денег:
— Возьми половину, а? Остальное через неделю, клянусь матерью. Неделя плохая была, ничего не заработал.
Поколебавшись, вытянул из кармана две новенькие купюры и протянул гостю:
— А это лично тебе от меня. Клянусь, никто не узнает. Маленький подарок. По рукам, а?
Аристотель вырвал у хозяина из руки ключ. Сам открыл сейф, отсчитал вторую половину условленной суммы и бросил купюры в сумку. Хозяин с затравленным видом смотрел, как исчезают его деньги. Аристотель подхватил сумку и так же молча пошел к выходу. Охранник распахнул перед ним дверь и сделал вид, что улыбается.
За два года до этого Аристотель Оазис приплыл в Буэнос-Айрес на пароходе из обескровленной кризисом Европы, чтобы здесь, в Латинской Америке, добиться успеха. Оазис рассказывал потом, что ему еще не исполнился двадцать один год — возраст совершеннолетия по местным законам, поэтому он прибавил себе несколько лет, дабы выправить аргентинские документы и получить право работать.
В карманах у него было пусто. Нанялся мыть посуду в кафе. Комнату делил с дальним родственником и его женой. Комната располагалась над танцевальным залом. Спать было невозможно: внизу играла музыка, на соседней кровати пылкая пара неутомимо любила друг друга.
Оазис нашел место ночного оператора на телефонной станции и отсыпался днем, когда оставался один. Учил испанский язык, для чего читал местные газеты и внимательно слушал телефонные разговоры. Но вышибать долги по поручению местного мафиози прибыльнее и приятнее. Заработав первые деньги, потратил их на новые костюмы и уроки танго. Снял себе отдельную комнату.
Владельцы массажного салона избегали посторонних людей, поэтому вывеска на здании отсутствовала. Клиенты знали, что нужно подняться на третий этаж и позвонить в железную дверь без номера. Аристотелю даже звонить не пришлось. Его ждали, и дверь распахнулась, едва он вышел из лифта.
Его сразу провели к управляющему. Большой бумажный пакет уже лежал на столе. Пока Аристотель пересчитывал деньги и укладывал их в сумку, на столе появилась бутылка вина, фрукты, маслины и сыр.
— Давно хотел с тобой поговорить, Аристотель, — сказал управляющий, молодой, но уже совершенно лысый человек. — Не знаю, доволен ты своей работой или нет, но сделаю предложение. Переходи к нам. Мы тоже неплохо платим. Я уж не говорю о том, что у нас лучшие девушки в городе. А нам очень нужен такой надежный и хладнокровный человек, как ты, который никогда не выходит из себя.
Аристотель, чуть улыбнувшись, потрепал управляющего по плечу и пошел к выходу.
— Подумай над моим предложением! — крикнул ему вслед управляющий.
Следующую остановку Оазис сделал в ресторане, который только что открылся. Там работали новые люди. Аристотеля они не знали. Охранник остановил его у входа:
— Читать не умеешь? Написано: работаем с шести вечера.
— Проводи к директору, — не повышая голоса, сказал Аристотель.
Охранник окинул его скептическим взглядом.
— Директор занят.
— Проводи к директору, — повторил Аристотель.
Охранник схватил его за плечо, чтобы выставить непрошеного гостя на улицу, но Аристотель перехватил его руку и вывернул ее за спину с такой силой, что охранник рухнул на колени и взвыл от боли.
— Так где директор? — так же тихо поинтересовался Аристотель.
— Отпусти!.. По коридору… Последняя дверь…
Директор ресторана Аристотелю даже понравился.
Невысокий крепыш с ясными глазами.
— Вам известно, кто я и зачем пришел, — сказал Аристотель. — Я жду первый взнос.
— Мы не будем платить, — спокойно ответил директор ресторана.
— Вы знаете, от кого я пришел, — напомнил Аристотель.
— Он не хозяин этого города, — заметил директор ресторана. — Есть и другие.
— Обычно у людей, которые не желают с ним ладить, возникают неприятности, — предупредил Аристотель.
— Я вам кое-что объясню, — сказал директор.
Он встал из-за стола и сел напротив гостя.
— Ваш хозяин просит слишком много. А мы вложили в ресторан все свои деньги и намерены не только их вернуть, но и хорошо заработать. Мы люди серьезные. Можем за себя постоять. Так что вашему хозяину ничего не обломится.
Дверь распахнулась, и в комнату влетел давешний охранник, а с ним еще один здоровяк. Оба с пистолетами в руках.
— Я его пристрелю! — рявкнул охранник, с которым Аристотель обошелся столь невежливо.
На лице у Аристотеля не дрогнул ни один мускул. Он словно и не обратил внимания на людей с оружием.
Директор остановил своих людей:
— Все в порядке, можете идти. Мы просто беседуем.
Когда охранники исчезли, директор развел руками:
— По-моему я все объяснил. Платить мы не будем.
Аристотель поднялся и подхватил свою сумку. Когда он уже стоял в дверях, директор спросил:
— Вы действительно такой хладнокровный или просто умеете сдерживаться?
— Сдерживаюсь, — ответил Аристотель.
Когда он вернулся в контору своего хозяина, тот как раз приехал. Дорогой автомобиль остановился у самого подъезда. Два телохранителя сразу заняли позиции у задних дверей. Но хозяин не спешил выйти. Он продолжал разговор с человеком, который сидел рядом с ним. Это был его новый компаньон. Увидев Аристотеля, тот спросил:
