— И ты ему веришь?
— Его обвинили в том, что пристрелил напарника. Я его, можно сказать, вытащил из тюрьмы… Так что он мне всем обязан. Я ему дал работу, снял квартиру. Исключительно полезный человек, хотя совсем еще молодой. Знаешь, сколько ему? Девятнадцать.
— Выглядит старше, — заметил компаньон. — Далеко пойдет.
Тем временем Аристотель сдал принесенные деньги и вполголоса сказал кассиру:
— Нужно переговорить с хозяином.
— Что-то случилось?
— Да, это касается нового ресторана. Не хотят платить.
Кассир понимающе кивнул:
— Сейчас он зайдет.
Хозяин вошел в комнату и уставился на Аристотеля.
— Я переговорил с новенькими, они отказываются наотрез, — доложил Оазис.
— Надавить пробовал? — поинтересовался хозяин.
— Крепкие ребята. Надо или отступиться, или разбираться с ними всерьез.
— Обсудим, — задумчиво сказал хозяин. — Мне надо навестить кое-кого, не привлекая внимания. Без охраны. Ты меня отвезешь, заодно и поговорим… Через полчаса у заднего входа.
Хозяин за обедом выпил, поэтому в машине разглагольствовал с несвойственной ему откровенностью. Он расположился на переднем сиденье, рядом с Аристотелем.
— Меня одна баба ждет… Моим-то совсем не надо знать, с кем я провожу время. Но ты, Аристотель, другое дело, ты надежный парень. Люблю молчаливых и спокойных.
Хозяин с наслаждением закурил.
— Так что с рестораном делать?
— Эти ребята не испугались, — повторил Оазис. — Так что проще забыть о них.
— Нет, так не пойдет, — недовольно сказал хозяин. — Тогда и другие решат, что меня можно не бояться. Они или заплатят, или исчезнут с моей территории.
— Есть один вариант, — как бы нехотя произнес Аристотель. — Я проверил — они ресторан еще не успели застраховать. Так что если он, например, сгорит ночью, то восстановить бизнес им уже будет не на что.
Несколько секунд хозяин размышлял и потом кивнул:
— Мне нравится. Организуй.
Аристотель покачал головой:
— Пусть этим займется кто-то другой. Я такими делами заниматься не стану.
Хозяин разозлился:
— Чистеньким хочешь остаться? Напарника пристрелил — так рука не отсохла.
Аристотель тихо напомнил:
— Суд меня оправдал.
Хозяин развеселился:
— Так ведь судья не знал про тебя то, что знаю я. А твой сосед рассказал мне, что видел, как ты выходил из квартиры напарника ровно в два часа — как раз когда его убили. И твой сосед работает на меня. В любой момент может дать нужные показания.
Аристотель побледнел, и его лицо приобрело угрожающее выражение. Рука хозяина скользнула под пиджак и вернулась вместе с пистолетом.
— Так что запомни, — как-то весело произнес хозяин, — ты делаешь все, что я приказываю. А не то посажу. На свободу выйдешь к старости. Понял?.. И, кстати, давай без эмоций, по-деловому.
Аристотель резко выжал тормоза, машина пошла юзом. Не ожидавший этого директор сильно ударился головой о стекло. Аристотель выхватил у него из рук пистолет и дважды выстрелил ему в сердце. Открыл правой рукой дверцу и выбросил труп на дорогу.
Лицо у Аристотеля приобрело несколько обиженное выражение.
— За кого вы все меня принимаете? — сказал он вслух. — Что я, не человек и вспылить уже не могу?
Он выжал газ, и машина понеслась по пустынной дороге. Теперь это была его машина, что радовало — автомобили были еще редкостью. И еще он решил, что больше не станет сдерживаться.
Он сознавал, что только что обзавелся первыми опасными врагами. Отнесся к этому легкомысленно. Предположить не мог, как много их наберется в его жизни.
Ужин с шампанским
Женщины — вот ради кого он старался. Добиться успеха, заработать большие деньги, одерживать впечатляющие победы над конкурентами и соперниками — все это лишь ради того, чтобы завоевывать женщин!
В Буэнос-Айресе, купив впервые билет в оперу, он увидел на сцене поразившую его мужское воображение итальянскую примадонну с пышной фигурой. Он атаковал приму со всей страстью, на которую был способен. Напор и настойчивость покорили ее сердце, хотя она была на двенадцать лет его старше. Она помогла ему разбогатеть, и он еще больше уверился в том, что женщины — главное в мире.
Оазис обратил внимание на то, что в Аргентине сигареты набивают кубинским табаком. Аргентинки их не покупали — слишком крепкие. Греческие родственники, знавшие толк в этом бизнесе, прислали ему более мягкие восточные табаки. Когда пришел приятно пахнущий груз, он организовал в Буэнос-Айресе производство новой марки сигарет. Попросил свою любовницу почаще курить их на публике и нахваливать. Бесплатная реклама помогла ему заработать первые большие деньги.
Но это был лишь первый шаг.
Аристотель Оазис вместе со своим партнером Ставросом Ниархосом занялись судовым бизнесом. Скупали по дешевке старые суда, ремонтировали, перепродавали с большой выгодой. Как только заработал миллион, приобрел собственный танкер. Почувствовал: перевозки нефти — золотое дно.
Летом 1940 года Аристотель Оазис оказался в Лондоне. И сразу почувствовал, что приехал не вовремя. За океаном и не сознавали, что в Европе уже разгорелась Вторая мировая война. Объединенные силы французов и англичан были наголову разгромлены германским вермахтом. Франция признала поражение и сдалась на милость победителя. Немецкие войска дошли до Ла-Манша и готовились к высадке в Англии. Казалось, что британцы побеждены и вот— вот капитулируют.
Больше всего они боялись, что немцы, как в Первую мировую, пустят в ход химическое оружие. Лондонцы с ужасом представляли себе, как облако отравляющего газа накроет город, люди ослепнут и задохнутся. Детям раздавали противогазы с изображением Микки-Мауса. Каждого лондонца обязали носить с собой противогаз. Двух дезертиров приговорили к смерти, их уже вывели из зала суда, чтобы привести приговор в исполнение, но тут возмущенный нарушением правил полицейский заметил, что они забыли взять свои противогазы…
Пожалуй, один только премьер-министр Уинстон Черчилль в те дни вселял в страну уверенность и надежду. Он обещал:
— Мы будем сражаться на побережье! Мы будем сражаться на полях и на улицах наших городов! Мы никогда не сдадимся!
Когда он выступал по радио, все так внимательно вглядывались в громкоговорители, будто могли каким-то чудом разглядеть его лицо. На самом деле большей частью они слышали голос актера Нормана Шелли, которому поручали читать по радио речи, которые Черчилль произносил в палате общин.
Слова премьер-министра наполнили англичан уверенностью. Они не переживали по поводу утраты уже капитулировавших перед Гитлером союзников. Им даже нравилось, что теперь они в одиночку противостоят проклятым немцам.
