Государственный департамент Соединенных Штатов счел необходимым официально заявить, что нет оснований полагать, будто Россия, Куба или какая-либо другая страна замешаны в убийстве Джона Кеннеди.
В окончательном докладе комиссии Уоррена негативно оценивались действия секретной службы. Сам Джонсон ее не винил. Он был благодарен своему охраннику:
— Он из Джорджии, жестче и умнее их всех.
Когда в Далласе раздались выстрелы, тот прикрыл вицепрезидента своим телом. Не так высоко Джонсон ценил агента Роя Келлермана, который сидел в машине Джона Кеннеди:
— Самый преданный человек, какого можно найти, но тупой.
Джонсон дружил с секретной службой. Хотя директор ФБР Гувер хотел посеять в нем семена недоверия к службе. Во-первых, сделать гадость конкурентам. Во-вторых, отвлечь внимание от ошибок ФБР.
В овальном кабинете Гувер внушал новому президенту:
— К моему удивлению, у секретной службы нет бронированных машин. А президент должен ездить только на пуленепробиваемом автомобиле. Можно тысячу агентов повсюду расставить, а снайпер все равно тебя сможет снять откуда-нибудь из окна, если так подставлять президента.
Директор ФБР тут же предложил Джонсону одну из бронированных машин ФБР. Он рекомендовал поручить охрану президента его бюро. И Джонсон был готов прислушаться. В результате агенты секретной службы стали жаловаться, что им трудно с ним работать, просили о переводе.
Президент Джонсон кричал на начальника секретной службы Джеймса Роули:
— Скажите им всем, что они уволены! И вообще, если вы не хотите этим заниматься, я передам это дело ФБР. Закон мы за пять минут изменим. Ваши люди даже не знают, как пользоваться оружием. Я как-то у себя на ранчо послал их убить змею. И они не убили!
Джонсон говорил, что секретная служба слишком дорого стоит. Он вообще в первый год президентства старался сократить государственные расходы. И это при том, что только что в Далласе возможностей секретной службы оказалось недостаточно.
Через неделю после того, как он получил доклад Уоррена, Джонсон пожаловался сенатору Хьюберту Хэмфри из Миннесоты, что его критикуют за то, что он рискует жизнью, агитируя толпу:
— Я же пожимаю руки школьникам, американским гражданам! Все, что нужно делать агентам, — это патрулировать здания и искать трусов, которые прячутся в темноте. А выйти и пожимать руки — в этом нет проблемы. Кеннеди тоже пожимал руки. Не это его убило.
Забыв, что президентов Гарфилда и Маккинли застрелили, Джонсон повторял:
— Ни одного президента не убили, когда он пожимал руки или стоял в толпе. Убивают, когда президент сидит в театре или едет.
Через две недели Джонсон продемонстрировал, что не поддается страху. Вместе с братом покойного президента Робертом Кеннеди, который баллотировался в сенаторы от штата Нью-Йорк, он проехал в открытом лимузине через толпу в Бруклине. После убийства Джона Кеннеди не прошло и года.
Часть седьмая
Москва. Кремль. Кабинет Хрущева
Министр иностранных дел Громыко пришел к первому секретарю ЦК и главе правительства Хрущеву:
— Никита Сергеевич, вы поручали нам подготовить соображения по американским делам, как нам вести себя в отношении нового президента. Может быть, мы слишком долго работали. Но вот продуманный и согласованный документ. Позвольте я ознакомлю вас с главными позициями.
Андрей Андреевич надел очки и приступил к чтению тщательно подготовленной дипломатами записки. Хрущев встал из-за стола и нетерпеливо прервал министра:
— Погоди, ты вот послушай, что я сейчас скажу. Я тут тоже подумал над тем, что нам надо сделать… Надиктовал несколько страниц. Если совпадет с тем, что у тебя написано, хорошо. Не совпадет — выбрось свою записку в корзину.
Правительственный аэропорт Внуково
Американскую делегацию в правительственном аэродроме во Внуково встречали первый заместитель главы правительства Алексей Николаевич Косыгин и министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко.
Правительственный терминал открылся в апреле 1964 года. Высоких иностранных гостей сразу провели в комнату, где был щедро накрыт стол. Косыгина трудно было узнать. Вечно хмурое лицо расплылось в улыбке. Как старший по должности он поднял бокал и провозгласил тост:
— За наших гостей и за успех переговоров!
Гости вежливо пригубили.
— Ну а теперь поехали, — властно распорядился Алексей Николаевич. — Время не ждет. У нас напряженная повестка переговоров.
Гостей повели вниз. Сколь же быстрым шагом двинулся Косыгин.
Громыко, который, стоя чуть в стороне, до последнего вел важный разговор с одним из американцев, предупредил Косыгина:
— Подождите меня минутку — я должен взять свою папку.
Андрей Андреевич зашел в соседнюю комнату, где лежали его вещи.
Тем временем Косыгин преспокойно уселся в машину и распорядился:
— Едем!
Вся кавалькада двинулась в путь.
Когда Громыко спустился, черные лимузины уже исчезли. Выяснилось, что его никто не ждет. Несколько растерянно он стоял на опустевшей площади возле здания аэропорта, не зная, что делать…
Рядом с министром остановилась «Волга». Из нее выглянул журналист Валентин Михайлович Рожков. Удивленно спросил:
— Андрей Андреевич, а где ваша машина?
— Уехала. — Нечто вроде улыбки скользнуло на губах Громыко.
— Так, может, вас подвезти?
Громыко устроился на непривычном для себя месте рядом с водителем.
— Давненько вас не видел, — сказал Андрей Андреевич.
— Да, с того момента, как Молотов убрал меня из министерства иностранных дел.
— Вам пошло на пользу, — доброжелательно заметил Громыко. — Я знаю, что вы несколько лет прожили вне Москвы… Но теперь вы заметный журналист-международник, мне показывают ваши публикации. И материально, вижу, все неплохо — в министерстве иностранных дел редко кто может купить себе «Волгу».
— Я не жалуюсь, — спокойно заметил Рожков, — журналистика — увлекательная профессия. Но скучаю по дипломатическому поприщу.
Они подъехали к одному из правительственных особняков на Ленинских горах.
— Спасибо, — сказал Громыко Рожкову, выходя из «Волги».
Увидев министра иностранных дел, к нему бросилась куча причитающей челяди.
— Андрей Андреевич, мы вас потеряли! Где же вы были? Почему нам не позвонили? Мы так беспокоились…
Когда Андрей Андреевич появился в комнате для переговоров, занявший центральное место за столом Косыгин посмотрел на министра с нескрываемым ехидством:
— Ну что? Папку забыл? Главный дипломат, называется. Все секреты небось разгласил… И еще опоздал. Иностранцев заставил ждать…
