— Я вижу, — мягко сказал Чазов. — Конечно, перенервничали… Давайте, подъедем к нам в больницу на Грановского. Палата готова… Немножко вас обследуем. Дадим что-нибудь успокаивающее, чтобы вы отдохнули и отоспались.
— Не могу, — отмахнулся Леонид Ильич. — Ты даже представить себе не можешь, сколько сейчас неотложных дел.
В кабинет заглядывает дежурный секретарь:
— Леонид Ильич, Киев на проводе.
Брежнев нажал кнопку селектора на приставном столике.
Донесся голос:
— Леонид, я твое поручение исполнил, все в порядке. Хочу попросить разрешения уйти в отпуск. Врачи рекомендуют Кисловодск.
— Езжай, — ответил Брежнев.
— А ты когда собираешься отдыхать? — поинтересовался руководитель Советской Украины.
Брежнев недовольно:
— Пойду отдыхать при коммунизме.
Завершив разговор, повернулся к Чазову:
— Ну и соратнички у меня — кто в отпуск, кто за границу… А ты сиди тут один и разгребай всё… Ладно, Евгений, иди. Там в приемной толпа уже небось собралась.
Когда Чазов вышел, настала очередь председателя Госплана Байбакова. Леонид Ильич ворчливо произнес:
— Заходи, Николай. Вы все говорите, что надо беречь Брежнева, а сами нагружаете. Знаю тебя — сейчас всю душу мне вымотаешь.
Комитет государственной безопасности. Кабинет Андропова
Заместитель начальника внешней разведки генерал Калиниченко и заместитель начальника главного управления контрразведки генерал Игнатенко вошли в кабинет председателя. Юрий Владимирович Андропов, бледный и печальный, встретил их со стаканом воды в руке — он запивал лекарство. Спросил Калиниченко:
— Как у вас дела в лесу?
И с нескрываемой тоской в голосе добавил:
— Как бы я хотел посидеть у пруда, среди зелени и цветов.
— Так действительно давно у нас не были, Юрий Владимирович, приезжайте! — откликнулся генерал Калиниченко. — И дела обсудим на месте, и прогуляемся, подышим свежим воздухом.
Андропов вздохнул:
— Некогда… Садитесь. Что случилось? Кто доложит?
— Наши палестинские друзья, — начал Калиниченко, — вновь просят оказать содействие спецтехникой и материалами… На сей раз им нужны ракетные установки и взрывчатка.
— Они постоянно обращаются с такими просьбами, — пожал плечами Андропов. — Кого они хотят атаковать?
— Они назвали цель, — продолжал Калиниченко. — Планируют взорвать судно, которое везет купленное в Израиле оборудование.
— Я не понимаю, в чем проблема? — удивленно спросил Андропов.
— Оборудование куплено Аристотелем Оазисом для своего нового завода, — пояснил Калиниченко. — Того самого, на который мы собираемся поставлять свою нефть для переработки. Переговоры идут полным ходом.
— Неприятная история, — встревожился Андропов.
— Я считаю, что на сей раз мы должны отказать палестинцам, — вмешался Игнатенко. — Проект с Оазисом крайне важен для нас.
— Конечно, Григорий Федорович в нефтяных делах глубже разобрался, — сказал Калиниченко. — Но мы же знаем наших палестинских друзей. Если мы откажем им в ракетах и взрывчатке, они все получат у китайцев. Но мы уже ничего не будем знать об их планах. И лишимся в случае необходимости возможности повлиять на них. Я бы все тщательно взвесил.
— Юрий Владимирович, — настаивал Игнатенко, — дело не только в том, что мы крайне заинтересованы в строительстве Оазисом этого завода. Единственная компания, которая способна обеспечить экспорт нефти в нужных нам количествах, — это компания Аристотеля Оазиса. И он готов сотрудничать.
Калиниченко уточнил:
— Делегация «Совфрахта» готовится к поездке в Афины. Перспективы переговоров неплохие. Там будет и наш человек, так что мы в курсе всех деталей. Но первый контракт, который может быть подписан, скромен.
— У нас с Аристотелем Оазисом есть давняя история взаимоотношений, я вам рассказывал, Юрий Владимирович, — напомнил Игнатенко. — Мы ему помогали в весьма деликатных делах… Я так понимаю, он вновь нуждается в помощи. А со своей стороны он гарантирует масштабное и выгодное для страны сотрудничество… Если, конечно, не будет взорван завод, который он строит, чтобы перерабатывать нашу нефть. Еще раз выскажу свое мнение: на сей раз в наших интересах отказать палестинцам.
Андропов не спешил с окончательным ответом:
— Мне надо подумать, посоветоваться… Только не втягивайте меня ни в какие авантюры… Самое ужасное, если подведем Леонида Ильича…
Кремль. Кабинет Генерального секретаря
Председатель Госплана Байбаков вошел легким стремительным шагом. Брежнев не без зависти наблюдал за гостем. Леонид Ильич чувствовал себя неважно.
Кабинет генерального оказался не таким уж большим, хотя за столом для заседаний с обеих сторон могли разместиться человек двадцать. Но когда приходил один посетитель, Брежнев предпочитал беседовать, пересев к журнальному столику.
Генеральный погрузнел, говорил хрипло. В руке держал янтарный мундштук. Сигареты по одной приносил прикрепленный — офицер охраны. Брежнев всякий раз звонил ему.
ПОЯСНИЛ ГОСТЮ:
— Бросаю курить. Врачи требуют.
Байбаков заметил сочувственно:
— Надо больше отдыхать, Леонид Ильич. И не всё принимать близко к сердцу.
Брежнев ворчливо заметил:
— Хороший совет. Главное — легко исполнимый.
— Когда меня назначили наркомом нефтяной промышленности, — рассказал пребывавший в отличном настроении Байбаков, — Сталин в первый раз вызвал и спросил: «Вот вы — такой молодой нарком. Скажите, какими свойствами должен обладать советский нарком?» Я начал перечислять: «Знание своей отрасли, трудолюбие, добросовестность, честность, умение опираться на коллектив». Сталин говорит: «Все это очень нужные качества. Но прежде всего советскому наркому нужны бычьи нервы плюс оптимизм».
Брежнев не без зависти заметил:
— Этого у тебя, Николай, в избытке.
Байбаков согласился:
— Без бычьих нервов в Госплане не поработаешь. С утра до вечера все министры одолевают: дай ресурсы и уменьши план!
Брежнев перешел к делу:
— Я согласен с тобой, что необходимо любыми усилиями срочно наращивать экспорт нефти.
— Леонид Ильич, вы же знаете, что происходит. Вкладывать столько денег в наше сельское хозяйство — чистый убыток. Бюджет трещит по швам, а магазины пустые. Скоро люди со всей страны в Москву за едой начнут ездить. Так и до беды недолго… Уж лучше увеличивать нефтедобычу. А за валюту что угодно можно купить, в том числе и зерно. Добыча нефти в Западной Сибири за десять лет увеличилась в десять раз. И это не предел. Нам везет — цены на нефть стремительно растут. При Хрущеве цена за баррель составляла пятнадцать долларов, а поднялась до восьмидесяти. Надо продавать!
