Южаков заметил:
— Михаила Андреевича Суслова никто не сможет заменить.
Генеральный секретарь с ним не согласился:
— Замена ему есть. Лучше Юрия нет никого… Но наш разговор держи в тайне. Я с Юрием уже говорил, но никто другой не знает.
МИД. Комната для переговоров
Андрей Андреевич Громыко вел переговоры с греческой делегацией. Рядом с ним сидел его первый заместитель Логинов. Утомленный глава греческой делегации попросил:
— Можно ли сделать короткий перерыв?
— Конечно, — великодушно разрешил Громыко.
Андрей Андреевич пребывал в отличном расположении духа. Он спросил:
— Знаете ли вы, что такое обмен мнениями?
Все заинтригованно молчали. Министр шутил редко.
Громыко ответил сам:
— Это когда товарищ Логинов приходит ко мне со своим мнением, а уходит с моим.
Самолюбивый Логинов позволил себе возразить:
— Бывает же и наоборот, Андрей Андреевич.
— Но это редко! — снисходительно откликнулся министр.
МИД. Кабинет министра
Громыко вернулся в свой кабинет. Оставшись один, снял трубку аппарата спецкоммутатора, попросил телефонистку:
— Соедините меня с Андроповым.
Через минуту председатель КГБ ответил.
— Юрий, — сказал министр иностранных дел, — хотел с тобой посоветоваться. Не стало Михаила Андреевича. Большая потеря, потому что он играл важную роль в партии. Курировал все международные дела. А с учетом нынешней обстановки крайне важно немедленно заняться этими делами…
Громыко спросил председателя комитета госбезопасности:
— Как ты думаешь, не следует ли именно мне с моим опытом занять эту должность?
Андрей Андреевич рассчитывал на безоговорочную поддержку и совершил ошибку. Мембрана аппарата спецкоммутатора очень чувствительна. Громыко физически почувствовал напряжение на том конце провода. Слов поддержки он не услышал. После некоторой паузы председатель КГБ выдавил из себя:
— Андрей, это дело генерального секретаря.
Разговор получился для обоих неприятным, потому что это кресло Андропов уже считал своим, о чем Громыко вскоре узнает.
КГБ. Кабинет Андропова
Заместитель начальника второго главного управления комитета госбезопасности генерал Игнатенко сообщил Андропову:
— Арест Огородника прошел неудачно. При аресте он покончил с собой.
— Как это могло случиться? — расстроился председатель.
— Принял яд. Недоглядели.
Генерал Игнатенко добавил:
— Я назначил служебное расследование. Доложу о результатах. Предварительное мнение — никого не винить. Оперативная группа не имела возможности все продумать и предусмотреть. Мы же очень спешили с арестом, чтобы Огородник не успел жениться на дочери помощника генерального секретаря Константина Викторовича Южакова.
Андропов поморщился:
— Да, только еще не хватало, чтобы американский шпион стал зятем помощника генсека и получил доступ к высшим секретам.
Юрий Владимирович распорядился:
— Информируйте аппарат товарища Громыко, что сотрудник управления по планированию внешнеполитических мероприятий министерства иностранных дел Александр Дмитриевич Огородник тайно работал на американскую разведку. Пусть извлекут уроки. Потеря бдительности — это самое малое, что помогло предателю. Не выяснится ли что— то и похуже…
Игнатенко продолжал докладывать:
— Мы провели расследование относительно взаимоотношений Огородника с семьей Южакова. Его дочь развелась. И действительно собиралась выйти замуж за Огородника. Когда Огородник поехал на отдых в Грузию, в грузинский ЦК позвонили из аппарата ЦК КПСС. Звонил Константин Викторович Южаков.
— Это точно? — недоверчиво переспросил Андропов.
— Проверили, Юрий Владимирович! Южаков не сам набрал номер, а заказал разговор. Его соединили через спецкоммутатор Тбилиси, поэтому звонок по ВЧ-связи зафиксирован. Южаков просил грузинских товарищей оказать Огороднику особое внимание и обеспечить ему комфортный и беззаботный отдых. Заботился о благополучии будущего зятя.
Председатель КГБ снял телефонную трубку, набрал номер приемной генерального секретаря:
— Это Андропов. Мне необходимо срочно увидеть Леонида Ильича. Когда у него найдется свободное время?
Кремль. Кабинет Брежнева
Когда Андропов вошел к Брежневу, Леонид Ильич с интересом углубился в собственную статью, опубликованную утром в «Правде».
— Заходи, Юрий. — Он приветственно поднял руку. — Что— то важное?
— Да, Леонид Ильич, — озабоченно сказал председатель КГБ. — Есть одно деликатное дело, которое бумаге не доверишь. Необходимо обсудить.
— Хорошо, — кивнул Брежнев. — Только дай мне два слова сказать.
Он распорядился:
— Вызовите Южакова.
Андропов на секунду прикрыл глаза, но не промолвил ни слова.
Вошел помощник генерального секретаря.
Леонид Ильич весело сказал ему:
— Слушай, Костя, ты не перестарался? Ведь все равно никто не поверит, что я читал Карла Маркса. А в моей статье сразу две цитаты из Маркса.
— Леонид Ильич, сколько себя знаю, вы себя недооцениваете, — убежденно сказал Южаков. — Вы образец скромности для всей партии.
Брежнев постучал пальцем по газете со своей статьей. С сомнением заметил:
— А не слишком ли статья теоретична? Я ведь не ученый, а политик.
Южаков его успокоил:
— Ничего, Леонид Ильич, увидите — по этой статье десятки ученых начнут сочинять свои диссертации!
Когда он вышел, Брежнев одобрительно сказал:
— Льстец. Но надежный парень. И преданный. Давно со мной…
Он повернулся к председателю КГБ:
— Так что ты хотел обсудить? Сказал — деликатное дело…
Андропов застенчиво улыбнулся:
— Я хотел отдохнуть несколько дней. Разрешите взять небольшой отпуск, Леонид Ильич?
— Конечно, Юрий! — одобрил Брежнев. — Ты обязан позаботиться о своем здоровье. И набраться сил для новой работы. Отдохни и пора тебе переходить в ЦК. Будешь мне помогать. Я хочу, чтобы в мое отсутствие ты вел заседания секретариата и политбюро.
КГБ. Кабинет Андропова
— Поздравляю! — сказал Андропову сияющий заместитель начальника второго главка КГБ генерал Игнатенко. — Если честно, Юрий Владимирович, мы все недоумеваем, почему так затянулся ваш переход на Старую площадь?
— А вы что, думаете, меня с радостью ждут в ЦК? — огорченно ответил Андропов. — Я уж от одного из членов политбюро слышал — если ты придешь в ЦК, то всех нас разгонишь… Неожиданную активность проявил министр иностранных дел. Андрей Андреевич уверен, что одной внешней политики для него маловато и он не хуже других может руководить страной. Он теперь носит, не снимая, почетный значок «50 лет в КПСС», показывая свой солидный партийный стаж. Заметили?
