Елена Дмитриевна Степанова сочувственно кивнула:
— Еще бы!
Быстрицкий протянул Глазову стакан:
— Прими.
Елена Дмитриевна вздохнула:
— Кошмар какой-то. Кто же хотел ее убить?
Быстрицкий пожал плечами:
— Враги у нее серьезные, раз способны на такое.
Елена Дмитриевна призналась:
— Не хотела бы я оказаться на ее месте.
Вилла Кристины Оазис
Кристина сняла телефонную трубку:
— Узнайте, в какой гостинице остановилась советская делегация. Я хочу поговорить с русским, которого зовут Сергей… Знаю, что уже поздно… Но он мне нужен…
В гостиничном номере раздался телефонный звонок. Руководитель делегации кивнул Глазову. Он не без удивления взял трубку. И услышал голос Кристины Оазис:
— Вы придете завтра?
Глазов был поражен:
— Госпожа Оазис? Конечно, в час дня назначены переговоры. Как условились на прошлом заседании.
— Я пришлю за вами машину, — предложила Кристина. — Приезжайте пораньше, поговорим.
— Не могу, — отказался Глазов. — Я же здесь не один, а с делегацией.
— Они что, маленькие? — от души расхохоталась Кристина Оазис. — Без вас пропадут?
— Милая Кристина, у нас свои традиции.
Кристина после паузы задала вопрос, который был для нее главным:
— Может, я вам не нравлюсь?
Еще более удивленный Глазов ответил совершенно искренне:
— Нет-нет, как вы можете не нравиться? Вы такая красивая и эффектная.
— Завтра увидимся, — сказала Кристина и повесила трубку.
Быстрицкий уверенно произнес:
— Сергей Игоревич, ради дела надо идти на всё. Мы же советские люди.
Кабинет Кристины Оазис
Столик в кабинете Кристины был изящно сервирован.
— Обойдемся без слуги? — спросила Кристина. — Или позвать?
Глазов посмотрел на нее с улыбкой:
— Обойдемся.
Он разлил вино.
— Не вижу контракта, над которым мы собирались поработать.
— Ты действительно сейчас хотел бы заняться именно контрактом? — поинтересовалась Кристина Оазис.
— Мое начальство в Москве, — признался Сергей Глазов, — рассчитывает на то, что мы вернемся с контрактом.
— Твои начальники останутся довольны, — усмехнулась Кристина. — Я его уже подписала.
Они чокнулись.
— Знаешь, каждый Новый год, пока бьют часы, я пишу на бумажке желание, сжигаю ее прямо над бокалом и выпиваю вино с пеплом. Обычно сбывается… Сегодня загадаю тебя. А там на все воля Божья.
Глазов заметил:
— Сегодня не Новый год.
Кристина возразила:
— Для меня — Новый.
Глазов поставил бокал на столик и спросил совершенно серьезно:
— Вокруг тебя столько мужчин. Почему я?
Москва. «Совфрахт»
Сергей Глазов с пластиковым пакетом в руке шел по коридору. Заглянул в машбюро, где девушки стучали на пишущих машинках. Обошел столик за столиком. Вытащив из пакета две импортные упаковки с колготками, одарил каждую из машинисток.
Девушки наперебой благодарили:
— Спасибо, Сергей Игоревич! Какой вы замечательный! Приходите еще!
Глазов, улыбнувшись, ушел.
Одна из девушек простодушно призналась:
— Хороший мужик! Расцеловала бы его. Но он такой некрасивый…
Глазов пошел дальше. Заглянул в приемную председателя «Совфрахта». И так же молча выложил перед секретарем председателя упаковку колготок.
— Огромное спасибо, Сергей Игоревич!
Секретарь поспешно спрятала колготки в ящик стола.
Глазов вопросительно кивнул на дверь начальника.
— У шефа Елена Дмитриевна Степанова из министерства, начальник валютно-финансового управления, — пояснила секретарь.
— Зайду попозже, — сказал Глазов.
Секретарь пообещала:
— Я вам позвоню.
И добавила:
— Когда он будет в хорошем настроении.
Кабинет председателя «Совфрахта»
Быстрицкий закончил разговор и положил трубку аппарата правительственной связи с гербом на наборном диске.
— Наверху очень довольны. Но Глазова сказали пока за границу не оформлять. Что случилось? Он же не наш кадр, он от соседей.
Сидевшая напротив него Степанова понимающе кивнула:
— В Афинах у него возникли непозволительные отношения с Кристиной Оазис. Мы же с тобой видели, как она при всех уводила его к себе. Они вместе проводили время. И мы не знаем, что они там обсуждали.
Быстрицкий благодушно заметил:
— Кристина Оазис, самая богатая женщина в мире, на нашего Глазова глаз положила? Плохо мы знаем свои кадры. Недооцениваем товарищей.
— Иронизируешь. А кому надо, серьезно обеспокоены. К нашим делам с компанией Оазисов привлекается ненужное внимание. И это плохо.
Быстрицкий пребывал в прекрасном настроении:
— Завидовать надо…
Степанова не разделяла его благодушия:
— Мужская позиция! Глазов не соблюдал нормы поведения советского человека за рубежом. Но это вовсе не его личное дело! Что именно он ей рассказывал, когда они остались одни? О чем они договаривались? А если он выдал ей все наши планы? Все раскрыл? По пьянке или, страшно подумать, в постели… Ты же понимаешь, какие дела могут рухнуть!
Москва. Квартира Глазова
Бабушка мечтала его женить. Напоминала: пора заводить семью. Взяла дело в свои руки. Сама искала ему невесту, знакомила то с одной, то с другой симпатичной девушкой. По старому обычаю устраивала смотрины. Возвращаясь со службы, Сергей Глазов то и дело заставал дома очередную гостью. Под пристальным бабушкиным взором он неизменно говорил девушке:
— Приятно познакомиться.
Он нравился всем, кого бабушка приглашала.
Девушки улыбались в ответ:
— И мне очень приятно.
— Угости нашу гостью чем-нибудь вкусным, — говорил бабушке Сергей.
— Садись с нами, отдохни, — предлагала она и многозначительно смотрела на внука. — Поужинаем и поговорим.
Он, как правило, разводил руками и просил его извинить.
— Срочная работа, — отвечал Сергей озабоченным голосом. — Отпустили только переодеться.
И исчезал. Бабушкины старания женить его были напрасными. Пока его не приняли в комитет. Холостых там не поощряли. Кандидатуру жены проверили в кадрах и одобрили. Но поспешно заключенные браки — не самые успешные.
