– Ты где–то здесь… – из темноты отчетливо прозвучал его хриплый голос. – Знаю, что она здесь и мне нужно найти ее… – опять тишина. – Хочу пить… – вдруг жалобно пробормотал он. – Проклятая воровка, сукина дочь, как же я хочу пить!
Шаги его начали удаляться влево, она с облегчением вздохнула, медленно сняла свои ботинки и, осторожно и бесшумно ступая босыми ногами, пошла в противоположном направлении.
Так она шла, наверное, с полчаса или около того, потом снова надела ботинки и побежала прочь, растворившись в ночи и то была самая длинная ночь в ее жизни.
Ей казалось, что ее окружала не пустыня, а непроницаемый мрак и с каждым новым шагом она погружалась в эту черноту все глубже и глубже, как в незнакомое море, ступала осторожно, опасаясь зацепиться ногой за камень или кусты, наткнуться на какое–нибудь животное или, что еще хуже, на самого Амина.
Вдалеке раздался жуткий смех голодной гиены и липкий холодок пробежал у нее по спине. Случаи нападения гиены на человека были редкостью, для этого им нужно было собраться в стаю, чтобы осмелеть настолько, но Надия слышала от кого–то, что эти твари были в состоянии учуять чужой страх и тогда они могли накинуться на беззащитного человека.
И сейчас она как раз была напугана и ощущала себя крайне уязвимой, так что и шага не могла ступить, будто ноги ее окаменели, но, глубоко вздохнув, сделала над собой усилие, немного успокоилась и пошла вперед более уверенно, решив для себя, что если она смогла ускользнуть от Амина, то уж с какой–то вонючей гиеной справится тем более.
Животное закричало снова, но на этот раз уже ближе, и то уже не походило на истерический хохот, а на приглушенный рев существа голодного и злобного.
Пошарив ногой по земле, она нащупала большой камень, подняла его и швырнула во мрак. Слышно было, как он глухо ударился о другие камни, и затем наступила неестественная тишина. Надия замерла, наряжено прислушиваясь и всматриваясь во мрак, и невдалеке заметила два красных, словно раскаленные угли, глаза, беспокойно перемещающиеся из стороны в сторону.
– Не испугаешь меня, – пробормотала она. – Я достаточно натерпелась, чтобы какая–то хромая собака смогла напугать меня.
Подобрала с земли еще дин камень, прицелилась и кинула туда, где мелькнули огненные глаза. Судя по звуку, камень пролетел мимо, но животное, тем не менее, скрылось в ночи, а небосклон с одной стороны слегка просветлел и появился краешек луны – хорошо видимый, достаточно яркий, чтобы использовать в качестве маяка и идти в том направлении, все время прямо и избежать опасности бродить кругами, как это обычно делают люди, потерявшиеся в пустыне.
– Завтра придумаю, как выбраться отсюда, – прошептала она.– Увижу где встает солнце и на земле нарисую крест, указывающий на четыре стороны света… Потом… – она запнулась, вспоминая как это делали, когда она была в лагере «бойскаутов». – Потом дождусь наступления ночи, найду созвездие на юге и пойду прямо на него… – и добавила, горько улыбнувшись.– Если к тому времени не умру от жажды.
Постучала по пустой фляге и тут ей припомнились слова старого бедуина, с которым ее свела судьба в Мали во время большой засухи:
– Иногда, когда совсем становится тяжело, чтобы сохранить жизнь приходится пить собственную мочу… На моче можно продержаться еще один–два дня…
И она готова была повторить это, потому что, будучи свободной, решила сохранить свою жизнь во что бы то ни стало. Пустыня заканчивалась на расстоянии двух ночных переходов на юг, далее начиналась степь, а там уже и до дома, можно сказать, рукой подать.
Была она молода, сильна, прекрасная спортсменка, любила жизнь и не могла позволить, чтобы солнце и песок победили ее, как не смогли справиться те торговцы рабами.
– Я обязательно вернусь к Давиду и мы поедем к морю, отдыхать, чтобы там, на берегу, забыть весь этот кошмар, – пообещала она сама себе. – А потом я все свое время, всю жизнь посвящу борьбе с теми тварями и со всей этой несправедливостью… – она с силой сжала зубы, словно подтверждала таким образом данное себе обещание. – Мир должен узнать, что твориться здесь, в Африке, – но потом передумала. – Нет, лучше я поеду в Монте–Карло и первому попавшемуся шейху, что любят приезжать туда со своими женами и слугами, со своими роскошными автомобилями, всажу пулю между глаз. Может быть тогда, после такого скандала, начнут разбираться со всеми этими сволочами… – грустно улыбнулась своим фантазиям. – Никто не поверит мне. Никто не поверит, что случившееся со мной, происходит с сотнями людей каждый год… Никто не возьмет на себя ответственность…
Сокрушенно покачала головой, понимая, что невозможно сражаться с силами, стоящими за всем этим.
Вскоре арабы станут единоличными хозяевами всех денежных резервов в мире, а затем постепенно приберут к рукам и крупные международные компании. За последние пятьсот лет они ничего не сделали для развития цивилизации на Земле, оставаясь, будто растения, где–то в Средних веках, тогда как все остальное человечество нацелилось на освоение космоса, но по иронии судьбы бесценные достижения человеческого разума, воли, силы попадут именно в их руки по одной простой причине – Природа сыграла дурную шутку, спрятав под ногами бедуинов–кочевников самое ценное свое сокровище.
Как они распоряжаются той властью, что накапливается в их руках изо дня в день?
Кто их сможет остановить, когда они захотят купить женщин и детей, для удовлетворения своих низменных инстинктов, как это они делают с фабриками и автомобилями, как они купили ее?
Припомнила она один скандал, случившийся в отеле «Дорчестер», в Лондоне, когда Султан Лахеджа, бывший тогда министром обороны Федерации Арабских Республик, всю ночь развлекался с одной молодой рабыней. Журналисты узнали про это, и один депутат от Лейбористской партии возмутился по данному поводу, потому что, как он считал, подобное невозможно в «суперцивилизованной» Англии, неприемлемо любое проявление рабства, но… правительство ее Очаровательного Величества сделало все возможное, чтобы замять скандал и не беспокоить всемогущего Султана, от которого на тот момент во многом зависело снабжение страны энергетическими ресурсами.
А его Высочество продолжил гостить в «Дорчестере» со своей свитой послушных рабов всех цветов.
В те дни Надия не уделила возмутительному скандалу большого внимания, кто–то из ее сокурсников в Университете задал несколько вопросов по поводу, но она ограничилась поверхностными ответами, решительно заявив в конце:
– Более чем уверена, в моей стране рабства нет.
– Как ты можешь знать это, если в ООН официально подтвердили существование рабов в Сьерра Леоне, в Камеруне и Алжире, Мавритании и Танзании, Габоне, Нигерии?.. Чем Берег Слоновой Кости отличается от своих соседей?
Она не могла вспомнить чем закончился тот форум. Наверное, как всегда: когда в разгар спора все вокруг начинают говорить громче и громче, с тем, чтобы быть услышанным, временами переходя на крик, не слушая при этом всех остальных.
