Рядом с колодцем громко пели две жабы.
Тень продвигалась вперед медленно, замирая чуть ли не через каждый метр и прислушиваясь к происходящему вокруг, когда жабы переставали издавать звуки.
Человек под одеялом громко захрапел, повернулся на другой бок.
Тень остановилась, выждала несколько секунд прежде, чем сделать новый шаг.
Луна изливала на землю потоки холодного, призрачного света.
Жабы запели снова.
Человек, шедший в ночи, приблизился к спящему, наклонился и протянул руку к его лицу, но так и замер с вытянутой рукой, испугавшись, нацеленного ему между глаз, револьвера.
В течение нескольких секунд «беллах» Йюба и Марио дель Корсо смотрели молча друг на друга.
– Что ищем? – шепотом поинтересовался итальянец.
Негр предостерегающе поднес палец к губам.
– Тихо! – прошипел он.– Зеда, как феник – спит, но все слышит. Нужно поговорить.
И жестом показал, чтобы итальянец следовал за ним.
Марио взял винтовку и, пригнувшись, пошел следом, стараясь ступать бесшумно. Метров через сто от дома они остановились в зарослях колючего кустарника.
– Что происходит? – нервно спросил он.
Июба показал пальцем вниз, на землю под ногами и сказал:
– Здесь похоронены твои друзья. Оба.
Марио чуть было не застонал от острой боли, пронзившей все его тело, словно кто–то воткнул ему в живот гумию и поворачивал там, накручивая кишки на лезвие.
– Нет! Не может быть.
Негр стоял рядом и молчал, наблюдая, как итальянец пытался успокоиться, как две слезы скользнули из его глаз и он смахнул их рукавом рубахи.
– Почему? Кто это сделал?
«Беллах» неопределенно пожал плечами.
– Приехали, когда у моего хозяина были гости и полный подвал рабов. Потом прозвучали выстрелы, и, когда я прибежал, они уже были мертвы.
– Была ли среди рабов девушка? Ашанти.
– Да… Я слышал, что она стоит целое состояние.
Марио дель Корсо замолчал. Перед его мысленным взором встало веселое лицо Размана, он вспомнил, как они часами беседовали с Таггартом, сидя у костра.
– Зачем ты это делаешь? – хриплым голосом спросил он.
– Хочу быть свободным. Всегда хотел рассказать о Зеде и его «Доме», но боялся мести. А теперь он не сможет отомстить мне. Ты ведь не оставишь его в живых? – озабоченно спросил он.
– Нет, конечно же. Можешь быть совершенно уверенным по этому поводу.
– Если хочешь, я лопату принесу. Отроем мертвецов. Их одежда и оружие Зеда оставил себе, спрятал в сундуке под своей кроватью.
– Где спит Зеда?
– В комнате в глубине дома.
– Угловое окно?
Негр молча кивнул.
Марио выпрямился с решительным видом, проверил свое ружье, снял с предохранителя.
– Спасибо, – сказал он. – Я заплачу тебе.
– Быть свободным – это все, что мне нужно.
Но он уже не слышал ответа, вышел из кустов и уверенно пошел по направлению к дому. Наверное, первый раз в жизни в его душе пылало неудержимое желание убивать. Воспоминания о товарищах жгли его изнутри и он даже забыл, что Зеда–эль–Кебир был нужен ему живой.
Метров двадцать оставалось пройти до дома, когда в угловом окне что–то вспыхнуло и он рефлекторно, не анализируя происшедшее, упал на землю, в то же мгновение раздался грохот выстрела. Перепуганные жабы замолчали. Последовавшая за этим тишина словно накрыла весь мир, и совсем неожиданным и не к месту прозвучал испуганный тонкий голос:
– Ты убит, эфенди?
Марио непроизвольно улыбнулся, оглянувшись на скрючившегося от страха, жалкого негра. Пошарив вокруг, нащупал выскользнувшее из его рук ружье.
Прозвучал второй выстрел, и пуля со свистом пронеслась у него над головой.
В последовавшей затем тишине голос Зеда–эль–Кебир прозвучал четко и ясно:
– А потом я разделаюсь с тобой, проклятый негр, Йюба–предатель. Я с тебя шкуру сдеру с живого! Ты у меня будешь выть, и кричать, и крутиться как мерзкая вошь!
– Эфенди, не умирай… – послышался жалобный голос «беллаха». – Он может сдержать обещание… Он сдерёт с меня кожу… Ох, я несчастный… Ох, пропал я, совсем пропал…
Марио подтянул к себе ружье и, повернувшись на бок, открыл огонь, не целясь особенно. В ответ зазвучали новые выстрелы, и пули опять засвистели вокруг. Он ползком добрался до ближайшего углубления в песке, что могло послужить временной защитой, и оттуда возобновил ответный огонь. Сделав с дюжину выстрелов, он понял, что таким образом ничего не добьется, а лишь понапрасну израсходует патроны.
Похоже, Зеда–эль–Кебир пришел к такому же выводу, потому что тоже перестал стрелять.
Оценив обстановку, он пришел к неутешительному выводу, что попал в ловушку, спрятавшись в этой не глубокой яме, поскольку при малейшей попытке выбраться отсюда, немедленно попадет под огонь того мерзкого человека–хорька.
Вспомнив о Размане и англичанине, он опять почувствовал, как ярость наваливается со всех сторон и туманит разум, побуждая совершить какую–нибудь глупость, вроде того, что выскочить из укрытия и бежать к окну, стреляя непрерывно, пока не покончит с засевшей внутри тварью. Но усилием воли заставил себя не подчиниться этому эмоциональному импульсу.
Какие то были люди! Отважные, настоящие друзья, проверенные в сражениях и в многочисленных переходах по пустыне. И их убили хладнокровно. И кто?!
Марио дель Корсо мысленно поклялся, что если все закончится для него благополучно, то он камня на камне не оставит от этого дома и это будет служить предостережением для остальных, кто осмелится вести дела с работорговцами.
– Йюба! – позвал он. – Йюба, ты где?
Но ответа не последовало и это его не удивило. «Беллах» должно быть уже был далеко, улепетывая от проклятого дома со всех ног.
Что промелькнуло в окне, и он выстрелил, но безуспешно, и даже в ответ не прозвучало ни выстрела.
– Придется здесь сидеть пока не рассветет… –проворчал он.
Попытался ползком выбраться из ямы в направлении ближайших кустов, но две пули пронеслись у него над головой, и он стремительно скатился на дно укрытия, вжавшись всем телом в землю.
– Если я останусь здесь, когда поднимется солнце, то превращусь в жаркое, – пробормотал он. – Вот, сволочь, порадуется… Вот, мразь… А я, ведь, догадывался, что здесь не ладно…
Он почувствовал себя загнанным в ловушку, но тут его внимание привлек странный свет, раскачивающийся и одновременно перемещающийся по загону для скота, словно кто–то подавал ему сигналы.
Он пригляделся. Сомнений не было – кто–то зажег керосиновую лампу и размахивал ею в его направлении, с противоположной, невидимой от Зеды стороны.
