Огромная, обжигающая ловушка без малейшего намека на выход. Два часа они ездили вначале с севера на юг, а затем обратно, и нигде не смогли найти какой–нибудь тропы или трещины, по которой можно было бы подняться обратно на равнину. И вперед и назад, насколько хватало глаз, по обе стороны поднимались почти вертикальные стены, по которым ни то чтобы поднять автомобиль не представлялось возможным, самим вскарабкаться вряд ли бы получилось.
– Вот здесь поднимались верблюды, – Малик указал на склон. – Но для нас не подходит.
Остановились напротив. Давид выпрыгнул из автомобиля и подбежал к стене, потрогал пересохшую землю, рассыпавшуюся в пыль, стоило лишь опереться на нее посильнее. Прикинул высоту обрыва и еще раз убедился, что выбраться из этой огненной ямы затерянной в глубине Сахары практически невозможно.
– Может, поедем на юг… – неуверенно предложил Алек. – Дальше на юг, где Секиа пересекается шоссе на Аль–Фашер… Там должен быть проход…
– Бензина не хватит. К тому же джип быстрее развалится на куски от езды по этим камням, чем мы доберемся до туда.
– И что ты предлагаешь в этом случае?
– Идти пешком…
Все с удивлением посмотрели на него.
– Пешком? По этим камням, чрез пустыню?
– А что еще я могу сделать? Они увозят Надию и я должен следовать за ней, хоть на четвереньках, хоть ползком… – в голосе его прозвучала стальная решимость.– Доберусь до Тазира и найму там какой–нибудь транспорт. Судан большой. Дорог до Красного моря много.
Алек Коллингвуд вопросительно взглянул на Малика, туарег в ответ несколько раз легонько кивнул головой, подтверждая слова Давида:
– Это будет дня полтора пути пешком, может быть два, и доберемся до Тазира.
– Я могу идти один и оттуда пришлю помощь, – предложил Давид. – Вы и так сделали для меня очень много.
Туарег с решительным видом отрицательно закачал головой:
– Никогда один туда не доберешься и никогда один ее не найдешь. К тому же, очень плохо разделяться. Одному идти опасно.
Алек озабоченно посмотрел на Миранду, было заметно, что он очень переживает за нее.
– Полагаешь, что выдержишь?
В ответ она беззаботно улыбнулась:
– Если Надия пешком пересекла половину Африки, то с чего ты решил, что я не выдержу двухдневный переход?
Давид посчитал завершенными все споры, открыл дверь багажника и начал выгружать из джипа самое необходимое.
– Вода, оружие, одеяло для каждого, немного еды… – туарег откладывал нужные вещи в сторону. – Особенно вода… Если есть запасные ботинки, возьмите их также. Те, что на вас, скорее всего не выдержат переход по камням на плато Марра.
Спустя десять минут они уже карабкались по тропе, где ранее взбирались верблюды с рабами. Прижимаясь к стене и стараясь не смотреть вниз, цепляясь пальцами за каждый выступ, они поднимались метр за метром. Сухая земля осыпалась при каждом шаге, пыль поднималась там, где комья скатились вниз, солнце било своими лучами в спину, словно молотом, но они продолжали подъем, судорожно ловя раскрытым ртом обжигающий воздух и бормоча проклятия по адресу поганых торговцев рабами.
Добравшись до края обрыва, все вздохнули с облегчением, будто они не были все там же – в центре пустыни, а перенеслись на вершину горы, где дует прохладный ветерок.
Сверху бросили прощальный взгляд на джип, что был обречен оставаться там, внизу, на дне раскаленной «Секии» десятилетия, а может быть столетия, представляя из себя очередную тайну для тех, кто осмелится пройти здесь в следующий раз и задастся вопросом, а как вообще эта машина смогла попасть сюда.
Давид ободряюще улыбнулся Миранде.
– Если выберемся из всего этого живыми, то куплю тебе самый лучший в Африке джип, – пообещал он. – А если тебе понравится, то подарю еще и желтый фургон с кондиционером.
Они двинулись в путь. Малик шел впереди, показывая направление, шаг у него был легкий, пружинистый, за ним следовал Давид, кого изнутри сжигало и подстегивало чувство беспокойства, не позволявшее ему замедлить шаг и понять, что путь, предстоящий им пройти, был очень длинным, и не было особенного смысла спешить и тратить силы. За ним шагала Миранда, налегке, с нее сняли всю поклажу. Замыкал процессию Алек, вид у него был немного легкомысленный и безразличный к происходящему вокруг, словно это была не пустыня, а прогуливался он по набережной Темзы.
Не прошли они и трех километров, как вдруг Малик остановился и начал всматриваться в какую–то точку на горизонте. Все замерли и начали смотреть в том же направлении, но ничего не увидели. Однако туарег, указав рукой, уверенно заявил:
– Верблюды. И много…
– Ничего не вижу…
– Вон там… Идти не более двух часов… Похоже, что они еще и под седлами…
– Может, это их верблюды?
– А чьи же еще? Больше тут никого нет, – немного растерянно ответил туарег.– Не понимаю: здесь негде пастись животным – одни камни…
Прибавили шагу . Миранда не поспевала за ними, после подъема со дна «Секии» и перехода, выглядела измотанной и дышала с трудом. Алек шел рядом и поддерживал ее.
Минут через тридцать уже все остальные смогли различить животных и Давид удивился тому, насколько в городских жителях притупляются разные чувства, и даже Алек Коллингвуд, проведший половину жизни в пустыне, не смог увидеть верблюдов на таком расстоянии, когда туарег видел их совершенно ясно.
Как Малик и сказал, через пару часов они были на расстоянии метров пятьсот от группы верблюдов, насчитывающей штук тридцать. Животные разбрелись вокруг: одни лежали, с равнодушным видом смотрели по сторонам, другие паслись около чахлых, низкорослых колючих кустов. Некоторые из них были под седлами, как и указал Малик, удивив Давида еще раз.
– Нет никаких сомнений, это – они, – прокомментировал Алек. – За ними приехал грузовик и забрал их. Должно быть сильно испугались, если оставили животных. Они денег стоят.
Малик внимательно осмотрел всех верблюдов.
– Лучшие стреножены, – отметил он. – Чтобы не забрели слишком далеко…
– И? Что это значит?
– Это значит, что кто–то приедет за ними…
– Когда?
Туарег неопределенно пожал плечами.
– Если на грузовике, то скоро… Если пешком или на верблюдах, то дня через три–четыре.
Все переглянулись, не зная, что предпринять.
– Можно было бы подождать их здесь и взять врасплох,– предложил Алек, но затем добавил. – Однако так мы потеряем драгоценное время и скорее всего ничего не добьемся.
Давид показал на следы шин, уходящих по прямой линии за горизонт.
– Возможно, что они вернутся по своим же собственным следам?
Малик подтвердил, кивнув головой.
