– Я договорился с ним о встрече?
– Нет, сир. Он вчера просил, чтобы вы приняли его. Это было, когда вы уже ушли. Я взял на себя смелость сказать лорду Дикстеру, что вы примете его первого сегодня утром.
Вот так – никаких оправданий. Д Аргент не стал бы отнимать у короля время, если бы дело не представляло особой важности. А уж как личный секретарь короля определял, какое дело важное, а какое – нет, было его секретом. Однако впросак Д'Аргент никогда не попадал.
Тем временем он налил в чашку короля ароматного чая.
– Просите Дикстера. Я думаю, он не сказал вам, о чем пойдет речь.
– Нет, сир.
Д'Аргент неслышно вышел из кабинета короля и тут же вернулся обратно, сопровождая Джона Дикстера к массивному, украшенному искусной резьбой письменному столу короля.
– Сэр Джон Дикстер, – церемонно объявил секретарь.
Дайен встал, встречая Командующего, который приветствовал короля неуклюжим поклоном.
Король с искренней сердечностью протянул Дикстеру руку. Они обменялись рукопожатием. Дайен ощущал на себе пристальный взгляд Дикстера – отцовский взгляд, преданный и ласковый. На душе у Дайена потеплело, он почувствовал себя не таким одиноким, как раньше. Такое бывало не часто.
Д'Аргент немного задержался в кабинете, дождавшись, пока Дикстер сядет, и удостоверившись, что Командующий не испытывает никаких неудобств, вышел, чтобы вскоре вернуться и принести кофе для адмирала, налить его в чашку и размешать со сливками и сахаром. Бросив взгляд на Его величество и убедившись, что больше не нужен, Д'Аргент как-то незаметно исчез из кабинета, неслышно прикрыв за собой дверь.
Дикстер осторожно отпил глоток горячего кофе и улыбнулся.
– Как раз то, что я люблю. Как он только помнит об этом?
Дайен покачал головой. Настроение короля заметно улучшилось.
– Понятия не имею. Однако он никогда не упускает ни одной мелочи. Как ваше самочувствие, милорд?
– Превосходное, Ваше величество, благодарю вас. – Дикстер откашлялся и, слегка покраснев, неловко заерзал в кресле.
Непринужденность прежних дней в отношениях между ними исчезла, хотя Дайен держался со своим старым другом далеко не столь официально, как со всеми остальными подданными. В приватных беседах с Дикстером он говорил о себе «я» вместо королевского «мы», но между ними теперь существовали преграды. Оба они сознавали неизбежность этого. Одна из таких преград была вполне очевидна: ее породил блеск золотой короны. Еще одна преграда, может быть, и не столько очевидная и не осязаемая, но оттого не менее, а, пожалуй, еще более непроницаемая состояла в том, что мальчик, которого Дикстер когда-то назвал своим сыном, теперь стал мужчиной. Стал его, Дикстера, королем.
– А как здоровье Вашего величества? – Дикстер спросил об этом не из простой вежливости.
Он отпил еще глоток кофе, глядя на короля поверх края чашки, и заметил, как серьезен и чем-то озабочен Дайен.
– Мне доставляет удовольствие сообщить вам, что я вполне здоров, – ответил Дайен, сердясь на самого себя, что не мог скрыть своего огорчения. – Я отправляюсь сегодня в Академию. Ночью состоится церемония открытия и освящения. Мы полностью восстановили ее и расширили библиотеку, она носит имя Платуса Морианны. Мне предстоит открыть памятник лорду Сагану и леди Мейгри. Думаю, они были бы довольны.
– Да, сир, – сдержанно сказал Дикстер, ставя чашку кофе возле своего локтя. – Уверен, что это так.
– Хотелось бы мне, чтобы они увидели Академию. Но они мертвы – как и все, в чьих жилах текла Королевская кровь. Мертвы или скрываются…
– Они мертвы, Ваше величество, – сказал Джон Дикстер, уставясь на чашку кофе. – Те, кому удалось остаться в живых после революции, пали затем от руки Сагана. Он мстил тем, кто предал его. Бог да простит его душу.
Дайен внимательно присматривался к своему старому другу. Королю казалось, что он улавливает какие-то странные нотки в голосе Дикстера. Но лицо адмирала оставалось спокойным. Он снова взял в руку чашку кофе и, смакуя, выпил его небольшими глотками.
Дайен насторожился. «Что это? – подумал он. – Я начинаю подозревать всех и каждого в каких-то хитрых играх и скрытых мотивах. Дикстер, конечно же, сказал именно то, что думал, не более того».
– Ее величество отправляется с вами, сир? – спросил Дикстер.
Дайен не обратил внимания на слова адмирала, и тот рискнул повторить свой вопрос.
– Нет, – на сей раз кратко ответил Дайен.
Он встал из-за стола и подошел к окну. Шторы были задернуты. Король не любил яркого света в своем рабочем кабинете. Ему нравилось работать, когда кругом было тихо, спокойно и царила легкая прохлада. Дайен слегка раздвинул шторы, и луч солнечного света заполыхал на его рыжих волосах, так, что, казалось, их охватило пламя.
– Какое у вас дело ко мне, милорд? – спросил Дайен, оглянувшись. – Прошу вас сесть.
Никто не имел права сидеть, когда король стоял. Дайен вернулся к своему письменному столу и сел. Следом за ним опустился в кресло и Дикстер.
– Вы помните, конечно, полученные нами доклады разведки. Доклады, в которых отмечено, что некая группа серьезно заинтересована в том, чтобы заполучить свертывающую пространство бомбу?
– Да, помню, – нахмурился Дайен, сложив соединенные вместе кисти рук на поверхности письменного стола. При этом большой палец правой руки поглаживал сустав указательного пальца левой, – уловка, с помощью которой Дайен старался скрыть, что нервничает. – Вы следовали нашему плану заманить их в ловушку?
– Да, Ваше величество. Я поручил Крису и его группе коммандос переместить поддельную бомбу в подвал дома Снаги Оме и организовать утечку информации. Лоти по имени Рауль встретился с тремя бывшими звездными пилотами, и они заплатили большую сумму за план поместья Снаги Оме и схему обеспечения безопасности – как того и следовало ожидать. Рауль предусмотрел это – опять-таки достаточно, чтобы сделать все как следует. Его сопереживатель Крошка просканировал мозги этих пилотов. Стоящая за ними группа, Ваше величество, известна под названием…
– «Легион Призраков», – сказал Дайен.
У Дикстера слегка отвисла челюсть.
– Вам известно об этом?
Дайен покачал головой:
– Нет, не знаю. Я никогда ничего о них не слышал. И тем не менее – слышал. Или – точнее было бы сказать – я слышал это.
Разъединив кисти рук, король смотрел на шрамы – пять шрамов – на своей правой ладони.
Дикстер заметил, куда направлен взгляд, и догадался, что это значит:
– Когда держали в руке гемомеч?
– Да. Странные мысли проносились тогда в моей голове, какие-то невиданные образы и диковинные, невероятные события… – Дайен нахмурился при воспоминании, до сих пор терзавшем его. – Мне показалось, будто чье-то чужое сознание коснулось меня и стало моим, будто предо мной промелькнули тени чьих-то мыслей. Это название пришло мне на память на секунду раньше, чем вы произнесли его. Но клянусь, я никогда не слышал его прежде и не знаю, что оно значит.
