– Я приняла решение, – сказала Камила. – Когда я последний раз была в праздники на нашей планете, у нас гостила Томи Корбетт. Ты помнишь ее?
– Капитан «Галактической Красавицы», на которую напала леди Мейгри, когда летала в Коразию. А к вам Томи зачем прилетала?
– Мой отец встретил ее во время битвы, когда флоту пришлось сражаться, чтобы вырваться из Коразианской галактики.
– Да, вспоминаю, она приняла часть войска твоего отца на свой корабль. Странно, но я давно уже и думать о ней забыл.
– Они с моим отцом очень подружились. Он зовет ее в гости каждый год, чтобы она проводила у нас свой отпуск. Она теперь полковник Королевского космического корпуса и говорит, что ты и генерал Дикстер в свое время очень помогли ей.
– Она заслужила это, – подтвердил Дайен. – Итак, ты встретила ее…
– Да. – Камила нервно смяла пальцами простыню. – Она рассказала мне об Академии Королевского корпуса. Это как раз то, чего я хочу – выучиться на космического пилота. Как Томи и леди Мейгри.
Дайен молчал.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – продолжала Камила, уверенная, что угадала его мысли. – Ты думаешь, что у меня ничего не получится. Я знаю, как это трудно, и какая это честь, чтобы тебя приняли в космические пилоты. Этой чести добиваются очень многие, а принимают в Академию лишь лучших. Преподаватели говорят, что у меня достаточно хорошие знания. Мой средний бал 4,0, и я практически уже сдала вступительные экзамены и набрала чуть ли не больше всех баллов. Тому, кто хочет стать космическим пилотом, необходимо заручиться поддержкой влиятельного лица, чтобы договориться с комиссией, но… – она принужденно засмеялась, – ведь мы друзья с Его величеством королем. Я думаю, он мог бы…
– Да, мог бы, но не хочет, – сказал Дайен.
Он высвободил свою руку из-под ее руки и сел. Отбросив назад простыню, он встал спиною к ней и потянулся за своей одеждой.
– Я мог бы, но это значило бы подписать твой смертный приговор.
Камила изумленно смотрела на него, не находя слов. Она чувствовала себя оскорбленной.
Накинув халат, он повернулся к ней лицом.
– Представляю, как привлекательна в твоих глазах полковник Корбетт. Обаятельная героиня. Я видел, как люди гибли там, слышал их отчаянные вопли… Как будто все это было только вчера. Я не хочу терять тебя, Камила, не хочу!
«Терять? Меня? Но меня нет у тебя, Дайен!» – могла бы она сказать ему, но никакая сила не заставила бы ее произнести эти слова вслух. Долг оруженосца – защищать своего рыцаря от ударов, а не наносить их ему. Однако ей было слишком трудно отказаться от своих планов и надежд. Они спасли ее от пустоты ночей.
Камила встала с постели и подошла к нему. Ее била дрожь. Он прижал ее к себе и запахнул на ее спине свой просторный халат.
– Оставайся там, где ты в безопасности. Я сумею навещать тебя здесь.
– Сумеешь? – Она взглянула на него благодарным взглядом. – Правда, сумеешь?
– Да. Я много думал об этом. Я сделал пожертвования в пользу Академии и получил почетную ученую степень. Теперь я могу читать здесь лекции о…
– … любви, – подсказала она, дразнясь.
– Нет, – улыбнулся он. – Это лекция – только для тебя одной.
– Я люблю тебя! – вырвалось у нее, и Камила прильнула к нему.
– А я тебя!
Уже забрезжил угрюмый холодный рассвет.
– Пора уходить, – сказала Камила и скрылась в ванной, чтобы одеться.
Дайен подошел к окну и прижал к холодному стеклу правую ладонь. Прохлада смягчила ноющую боль. Так стоял он, глядя в заснеженный сад. Он не удивился бы, появись сейчас леди Мейгри в этом саду. Дайен даже надеялся, что снова увидит ее.
«Поймешь ли ты меня? – спросил он ее. – Наверное, нет. Ты и Саган любили друг друга, но вам мало было одной любви. Ваши амбиции, ваша гордость слишком много значили для вас. Ради короны вы были готовы попрать и попрали любовь. У меня есть корона. У меня есть то, чего вы хотели. А теперь я хочу, чтобы у меня была любовь. И я ни у кого ничего не прошу. Я знаю, в чем состоит мой долг, и исполняю его. – Дайен сжал правую руку в кулак. – Но я заслужил свое счастье, заслужил!»
Рука Камилы коснулась руки Дайена, а ее щека прислонилась к его плечу.
– Там она? – тихо спросила Камила.
Дайен, смутившись, покачал головой.
– Нет, там никого нет, – еле слышно ответил он.
– Но скоро они будут там, – сказала Камила, уже одетая, чтобы уйти. И подняла капюшон своего пальто.
– Не стоит тебе выходить в сад. Там полно снега, – сказал Дайен.
– Полно снега? – протестующе взмахнула рукой Камила. – Да по сравнению с тем, что бывает на нашей планете, это сущие пустяки.
– Знаю, я бывал там, – почти недовольно сказал Дайен. – Но нельзя, чтобы в саду остались твои следы. Мы должны вести себя осторожно и благоразумно.
Камила залилась румянцем и потупилась.
– Прошу вас, принцесса Олефская. – Дайен взял ее за руку и церемонно проводил до дверей спальни.
Потом они прошли через залу с массивными книжными шкафами и диковинной старинной мебелью.
– Мой охранник проводит тебя в твои апартаменты, – сказал Дайен, открывая перед Камилой массивные двери, ведущие в коридор.
Камила остановилась в нерешительности.
– Удобно ли это, Дайен?
– Я доверяю этим людям свою жизнь, Камила. И готов поручиться за каждого из них своей честью.
Камила покачала головой.
– Так надо. Нельзя, чтобы о нас с тобой сплетничали. В конце концов, я король, – сказал Дайен.
Он поцеловал Камилу в губы и в лоб, а потом, взяв ее руку в свои, поцеловал в ладонь и, сложив ее пальцы в маленький кулачок, открыл двери. Стоявшие за дверью охранники застыли, всем своим видом выражая самоотверженную готовность служить королю и сохранять непроницаемое выражение на своих лицах.
– Центурион, – обратился Дайен к одному из несущих службу охранников. – Проводите принцессу в ее апартаменты.
– Слушаюсь, Ваше величество.
Камила зарделась, как маков цвет. Она опустила голову и капюшон соскользнул вниз, закрыв ее лицо. Бросив из-под капюшона быстрый и нежный взгляд на Дайена, она быстро пошла к себе, а в двух шагах позади нее шел охранник.
Дайен смотрел ей вслед. Походка Камилы выдавала ее волнение. Вот она наступила на подол своего длинного платья и чуть не упала, но охранник вовремя поспешил ей на помощь. Дайен вспоминал, какой увидел Камилу у нее на родине, как шла она по траве широким, почти как у мужчины, шагом, непринужденно размахивая руками и высоко держа голову. Ни неловкости, ни волнения не испытывала она тогда…
Ярость бунтаря вспыхнула в его груди. Почему она не может принадлежать ему? Почему не может он крикнуть во всеуслышание: «Она моя! Я люблю ее!»
