– И что? – Генерал рассмеялся. – Это ерунда. Он не использует многие из своих способностей, и я не понимаю почему. Это уловка? Хитрость? Или он лишился этих способностей? – Он устало покачал головой. – Я не понимаю.
– На что он еще способен? – спросила Джонс. – Что мне следует знать?
Кароа не ответил. Вместо этого он сказал:
– Вы знаете, что он чуть меня не убил. – Он снова коснулся шрамов. – Я часто думаю, что, столкнувшись со своей смертью, я все же сдался ей. Дичь всегда так поступает, понимая, что игра проиграна. Я как будто смотрел на себя со стороны. Я согласился с неминуемой смертью, – он тронул шрамы, – я иногда думаю, так ли ведут себя виды, обреченные на вымирание? Принимают ли свою судьбу? Думаю, да.
– Я не понимаю, сэр.
– Если наш друг выживет, я боюсь, что мы станем свидетелями уничтожения человечества.
Джонс заставила себя засмеяться:
– Вы преувеличиваете.
– Вы так думаете? – мрачно улыбнулся Кароа. – Тогда я расскажу вам, что видел, прежде чем умереть. Я расскажу вам о своем последнем часе, перед тем как мой череп хрустнул на зубах плюсового, который звал себя Карта-Кул. Я расскажу вам, каково это – умирать.
Кароа говорил долго. Когда он закончил, Джонс преисполнилась почти сверхъестественного ужаса.
– Мы его найдем, сэр, – сказала она наконец, когда снова смогла говорить, – мы его найдем и уничтожим.
– Я рад, что вы все поняли, аналитик, – сказал генерал, – если его былое «я» пробудится, нам придется испугаться по-настоящему.
20
Тул видел сон.
Огромный мост Ховрах выгнулся над рекой Хугли, ржавое кружево задевало грязную воду. Гигантский памятник человеческой спеси и могуществу, родом из тех времен, когда машины, работающие на горящей нефти, бегали по городам, как вши.
Машины исчезли, как и многие люди. А ржавый мост остался.
Тул шел под ним, размышляя о братстве.
Место, по которому он гулял – шумные переулки, заросшие зеленью стены, винные лозы, – звалось Алупоста. Оно так называлось еще с тех пор, как неподалеку торговали картошкой – так ему сообщил гид. Но это было до того, как плотины рухнули, и дамбы поломались, и шторма стали раз за разом пожирать этот город. Очень-очень давно.
– Инженеры были очень хороши, – пояснил гид.
– Люди вообще хорошие инженеры. Если они решают что-то построить, их не остановить. Они очень изобретательны. В конце концов они создали даже нас.
Странная это была беседа, если учесть, что гидом Тулу служил Первый Коготь Тигриной стражи.
Главный враг Тула показывал ему резьбу, изображавшую людей – одетые в сари и лунги, с точками на лбу, нанесенными куркумой и синдуром, они несли своих богов к берегу и окунали их в священные воды реки.
Первый Коготь был очень гостеприимным хозяином.
– Ты, конечно, видишь нашу дилемму, – сказал он. – Они создали нас слишком хорошо, Карта-Кул.
Карта-Кул.
Имя, утопленное в крови и триумфе. Приносящий смерть. Воспоминание далеких времен. Давно утерянное.
– Карта-Кул мертв.
– Ах да. Жаль. Он был великим убийцей. Настоящим гением войны. Он был бы полезен вам сейчас, пожалуй.
Тул почувствовал вкус крови во рту. Клыки его были в крови. Он видел, что Первый Коготь тоже истекает кровью после их сражений.
Кажется, они на время прекратили убивать друг друга.
– Перерыв на чай, – пошутил Первый Коготь, демонстрируя в улыбке сверкающие клыки. Он завел Тула в лавочку, где готовили доса. Люди немедленно попрятались, стоило им войти. Только после долгих уговоров люди подали им еду, раболепно кланяясь, в ужасе от тех созданий, которые до них снизошли. Оба пили чай с молоком и специями.
Лицо Первого Когтя отличалось от лица Тула. Тигриную стражу создали на основе другой генетической платформы. Их готовили к другим условиям и другим войнам. Возможно, на какую-то долю он был ящерицей. Гладкий мех плюсовых из Тигриной стражи не имел подшерстка. Короткая плотная шерсть, рассчитанная на безжалостную тропическую жару.
Плюсовые-тигры, которые сражались в Гималаях вместе с гуркхами, были совсем другими. Их готовили к большим высотам, разреженному воздуху и последним остаткам льда и снега на планете.
– Ты не просто получеловек, – улыбнулся Первый Коготь, – немного того, немного этого. Я вижу тигра. Гиену. И очень много собаки. Больше, чем нужно. Тебе так не кажется? Наверное, они боялись, как бы ты не вышел из-под контроля, и поэтому в тебе столько собачьих генов.
– Собаки верно служат, – объяснил Тул.
– Да. Это очень важно. Собаки подчиняются. Хороший песик, Карта-Кул. Хороший, послушный песик.
Тул заревел в ответ, но их прервал человек. Маленький хрупкий человечек, который принес еще чая. Мальчик трясся от страха в тени гигантов.
Спящий Тул хотел сказать, что никогда не был таким покорным, как сам Первый Коготь, которому необходим был командир и который с удовольствием отдал бы жизнь за другого. А сам Тул был теперь свободен, но Тул не мог ему этого сказать, потому что он видел во сне прошлое, прошлое, в котором он действительно был верным псом.
– Покорность зашита в нашу ДНК, – ответил Тул, – и в твою тоже.
– Я просто шучу, – Первый Коготь махнул рукой, – совершенно очевидно, что ты независимо мыслишь. Это, конечно, мне непонятно и даже злит. В тебе течет собачья кровь, кровь покорных существ, а во мне – кровь царственных тигров, и все же это я не знаю, как вырваться на свободу. – Он улыбнулся, и у него дрогнули вибриссы. – И все-таки я рад, что во мне нет собачьей крови.
Тул не обратил внимания на подначку. Они были братьями. Братья ссорятся. Брата можно простить.
– Если бы ты не ушел, – сказал Первый Коготь, – то мог бы стать раджой. Столько воинов выкрикивали твое имя.
Тул вспомнил Затонувшие города. Мертвых солдатиков. Ракетный удар, который уничтожил все.
– Я не ушел. Они обрушили на меня огненный дождь.
– Не в тот раз! – нетерпеливо сказал Первый Коготь. – В первый раз! Ты не помнишь? Они два раза обрушивали на тебя огненный дождь, а ты до сих пор не выучил урока.
Оба отхлебнули чая. Тул понял, что его чашка полна горячей человеческой крови. Вкусно.
Первый Коготь указал на мост Ховрах.
– Они отличные инженеры, правда? И тем не менее даже у таких невероятных конструкций есть свои недостатки, – он взглянул на Тула, – конечно, мы, военные, знаем, что недостатки иногда позволяют нам выполнить свою задачу.
Поодаль раздалось несколько взрывов. Мост, сегмент за сегментом, сложился, рухнул в мутные воды Хугли.
– Я обнаружил, что слабость – всего лишь вопрос перспективы, – сказал Первый Коготь, – если ты хочешь, чтобы мост стоял и выдерживал какой-то вес, это будет не очень хороший мост. А вот ты, например, не очень хорошая собака.
