Тул понял, что улыбается.
– Мы все не слишком хороши.
– Да. Мы сделаны очень плохо, – согласился Первый Коготь, – это удивительно и страшно. Мы очень слабы.
На другом берегу реки Тул видел человеческие войска генерала Кароа, чье наступление было остановлено.
Тул и Первый Коготь пожали друг другу руки, улыбаясь. Больше не враги.
Братья.
Они узнали о своем родстве, и это было больше воспоминание, чем сон, и Тул с грустью осознал, что вскоре огненный дождь падет на них с небес, когда их создатели испугаются и разозлятся, и они умрут.
Он проснулся.
21
Ван услышал, как получеловек ворочается в темноте. Больше суток он вообще не двигался. Ван встал и обнаружил, что Тул смотрит на него из своего угла. Единственный глаз горел желтым, предательски отражая свет.
Потом желтый свет исчез.
Ван решил, что Тул просто моргнул. Но больше он не моргал, и Ван подумал, что ему, может быть, показалось, что Тул вовсе не просыпался? Он снова всмотрелся в темноту комнаты, освещенной только слабым отблеском уличных фонарей, но Тул не шевелился.
– Он проснулся? – прошептал Аист. Этот тощий парень тоже приглядывал за Тулом.
– Не знаю, – Ван пожал плечами, – может, он и вовсе больше не проснется. Эти ракеты его здорово потрепали.
– Ну, Альмади тоже молодец, выгнала его с корабля. Заставила тащиться сюда.
– Ну да.
Ван снова вернулся к сборке своего верного «АК», который был с ним с первых полос на щеке. Он знал автомат на ощупь и на запах. Даже сейчас, в темной комнате, он знал, где лежит каждая деталь, ожидающая сборки: газовая трубка, затвор, приклад, магазин… так просто и так элегантно.
Он собирал его деталь за деталью, подсоединяя одну часть к другой, возвращая оружие из небытия. Детали со щелчком вставали на место. Так же и Маля свела их вместе и сделала из них боевой отряд. Присоединилась к их взводу, присоединила взвод к своим деньгам, деньги – к «Быстрой», «Быструю» – к Альмади и ее матросам. Связала их всех с Тулом и Затонувшими городами.
Ван поставил на место приклад и осмотрел «АК». Цельная вещь, которая предназначена для дела и отлично с ним справляется. Раньше наличие «АК» позволяло ему чувствовать себя в безопасности, но, когда он увидел бесшумные пушки и боеприпасы ликвидаторов «Мерсье», «АК» начал казаться ему игрушкой.
Он принялся загружать пули в магазин. Щелк. Щелк. Щелк. Маленькие солдатики, готовые выйти на свой пост.
В углу, где лежал Тул, затрещал пластик. Ван обернулся. Получеловек срывал пакеты с лекарствами один за другим, сжимал их в огромном кулаке. Они громко шуршали, разрушая тишину.
– Тул, – спросил Ван, – ты как?
– Я… – рука Тула потянулась наверх и сжала еще один пакет, – я проснулся. – Острые, похожие на кинжалы зубы коротко сверкнули в темноте. Собачий глаз вглянул на Вана: – Я голоден.
– Тут почти ничего нет.
– Я чувствую запах курицы.
– Мы съели ее на ужин.
– Остался скелет. Давай его сюда.
Ван нашел куриные кости на кухне, вернулся и отдал ободранный скелетик Тулу. Мгновением позже он исчез в огромной пасти. Затрещали кости.
Ван вздрогнул:
– Ты уверен, что тебе это можно?
Тул проглотил кости и оскалился:
– Да уж. Можно, наверное.
В полутьме покрытое шрамами лицо Тула выглядело совсем звериным и страшным.
– По-моему, тебе лучше, – сказал Ван.
– Мне нужны еще лекарства.
– Ну, тут все не так просто.
– «Мерсье» снова пыталась убить меня.
– Ты слышал? – удивился Ван.
Тул затряс головой и раздраженно махнул рукой, как будто Ван задал дурацкий вопрос.
– Я слушал. Я слушаю, даже когда сплю. Я слышу, как дышит это здание. Чувствую трещину у него в подвале. Слышу мышей в стенах. Чувствую влажный воздух на окнах и понимаю, что приближается шторм. Я слышу дыхание шлюх, которые спят наверху пьяные, и разговор их матросов, которые отходят с отливом. Я все слышу. А теперь приведи Малю.
– Она спит.
– Я чувствую ее запах. Она близко. Приведи ее.
С обладателем этого голоса нельзя было спорить. Ван прокрался через темные комнаты, переступил через Стика, разлегшегося на полу. Осторожно толкнул дверь в Малину комнату.
– Маля? – прошептал он.
Она уже сидела. Ошо инстинктивно схватился за пистолет, лежавший у кровати.
– Он проснулся, – сказала Маля, положив руку на плечо Ошо, чтобы его успокоить. Она поняла это раньше, чем Ван заговорил.
Тул слушал, как Ван шепчется с Малей в соседней комнате.
– Он не такой, как раньше. Ведет себя так, как когда был генералом.
Это было правдой. Тул чувствовал себя намного лучше. Он видел, слышал и чувствовал то, чего был лишен многие годы. Внутри его пробуждались жизненные силы, которые давно спали. Силы, которых не ощущал со времен…
Калькутты.
Кровь загрохотала в ушах, как барабаны былой победы.
«Я благословен огнем. Я проснулся».
Он попытался встать, но ноги его подвели. Он рухнул назад и злобно, удивленно заревел.
«Я силен».
На самом деле это было не так.
Он сосредоточился на своем теле. Проверял мышцы, связки, кости, внутренние органы. Все в порядке. Он прислушался к току крови по артериям, проследил, как она разносится по всему телу и возвращается в сердце. Раны закрылись. Кровь больше не текла из порванных мышц. Обгоревшие, почерневшие клетки восстановились. Он дышал, наполняя кислородом огромные легкие, и ощущал, как возвращаются силы. Силы были здесь, внутри, они рвались на свободу, но все же были связаны.
Где-то далеко грянул гром: приближался шторм. Внизу выходили из здания матросы, которых он уже слышал раньше. Они болтали о новом офицере. Тул слушал, как удаляются их шаги. Его органы чувств тоже восстановились.
Мимо матросов прошла женщина. Тул понял, кто она такая, по запаху пива, крови и духов и проследил ее по резкому стуку невероятно высоких каблуков. Эхо ее шагов отдавалось от облицованных камнем стен и рассказывало ему, каковы размеры домов, как изогнута улица, сколько в каждом доме окон, открыты ли они.
Даже когда дети-солдаты из Затонувших городов считали его Богом Войны, он не чувствовал себя настолько живым. А он и тогда верил, что достиг пика физической и душевной зрелости. Он создавал армию, завоевывал территорию, устанавливал свою власть – и все же ему многого не хватало тогда.
«Я проснулся. Я помню все».
