Огромную долю туристов в обсуждаемых европейских столицах составляют сами граждане Великобритании, Франции и Германии, в то время как Москва ассоциируется по преимуществу с деловыми, а не с развлекательными турпотоками [Петрова, 2011]. В Лондоне обьем внутреннего туризма составляет 23–28 миллионов человек. В Париже – 18 миллионов французов. В Берлине – 11 миллионов немцев. В Токио – 183 миллиона японцев из других префектур (Industry, Employment in Tokyo, 2011: 5). Москва же для большинства российских туристов остается по финансовым причинам недоступным городом. За последние пять лет, в Москве в качестве туристов побывало менее 5 % граждан страны
[15]. Несколько выходя за очерченные нами географические рамки, стоит упомянуть в связи с этим, что общий годовой обьем туризма в Вашингтоне в 2001 году составил 20 миллионов человек, которые пополнили бюджет города на 4 миллиарда долларов [Corey, 2004: 69].
Непопулярность туризма в российской столице связана со многими факторами, важнейшие из которых, – высокие цены и неразвитая туристическая инфраструктура [Петрова, 2011]. Эта ситуация также усугубляется ресурсной экономикой, не позволяющей туристической индустрии и массовым потребителям туристических услуг конкурировать с ресурсными корпорациями за койко-места, слишком высоко поднимая планку цен на московскую сферу услуг. Кроме того, в своем рейтинге эксперты Всемирного экономического форума поставили Россию на 136-е место (из 139) по показателю дружелюбности населения к зарубежным гостям [Там же]. Изменение недальновидной, неумной и экономически вредоносной визовой политики, а также установка знаков и указателей на английском языке – меры, которые могли бы помочь Москве без лишних затрат и шумных брендинговых компаний несколько увеличить жидкий обьем туристов и тем самым помочь московскому малому и среднему бизнесу, а также самому московскому бюджету.
По морфологической структуре
В противоположность крупным европейским мегаполисам, большинство из которых крайне полицентричны и представляют собой развитые конурбации, Москва чрезвычайно внутренне централизована.
На 5 % ее территории находится 60 % всего бизнеса. По словам Марата Гельмана, центральный район Москвы соединяет в себе четыре разнородных центра – административный, деловой, исторический и элитный, которые в большинстве европейских столиц разделены. В результате в историческом центре Москвы самая дорогая земля, на которой строится самое дорогое жилье и самые дорогие офисы (Гельман, 2011). Эта ситуация позволяет властям и некоторым бизнесам города извлекать сверхприбыли, становясь при этом крайне неудобной для работников, роста продуктивности, транспортной инфраструктуры.
Капитализм застал Москву врасплох: здесь не было возможности для тех моделей постепенного эволюционного развития города, его инфраструктуры и морфологии, которые бы отвечали его сегодняшним нуждам. Например, с точки зрения Вячеслава Глазычева инфраструктура Москвы отстает от инфраструктуры европейских государств примерно на 70 лет [Глазычев, 2007]. По некоторым оценкам, для того, чтобы ввести Москву в круг современных столиц, необходима столь масштабная, всеобьемлющая и дорогостоящая реконструкция, которая сделала бы рентабельным перенос столицы на новое место.
По транспортной системе
Вышеперечисленные особенности морфологии города и бизнес-стратегии властей усугубляют транспортные проблемы. В Москве практически не существует развязок, которые позволяли бы водителям добраться из одного конца города в другой, минуя центр. В Европе территории города, выделенные для транспорта, составляют примерно 25 % их общей площади. В последних Генпланах европейских городов рекомендуемая норма составляет 30 %. Даже в таких считающихся неблагополучными азиатских городах, как Сеул или Гонконг под транспортные нужды выделяется 10–12 % территории. В Москве эта цифра составляет чуть больше 8 % (см. табл. 5).
Сопоставим Лондон и Москву только по одному кардинально важному параметру инфраструктуры – средствам общественного транспорта. Лондонский метрополитен располагает 275 станциями и перевозит около миллиарда человек в год. Московский метрополитен располагает 170 станциями и перевозит 3,3 миллиарда человек в год [Bowring, 2005–2006].
В более широкой сравнительной перспективе ситуация выглядит следующим образом. На 1 миллион жителей в Москве приходится менее 17 станций метро. В Париже – 111, Мадриде – 99, Милане – 65, Праге – 44, Лондоне и Берлине – 50, Вене – 60, Амстердаме – 69 станций. При этом московского метро не хватает и по километражу – в столице РФ на 1 миллион человек приходится 28 километров путей подземки. В Вене – 41, Лондоне – 49, Амстердаме – 57, Париже – 97 километров [Толкователь, 2011]. Более подробно эти сравнительные данные обобщены в табл. 4.
Как мы уже отмечали в разделе о глобальных городах, среднее время необходимое жителю города для того, чтобы добраться до работы, является одним из важнейших показателей экономической эффективности мегаполиса. Те города, где это время превосходит один час, считаются фрагментированными, что делает их экономически неэффективными [Bertaud, 2004]. Но именно экономическая эффективность считается главной причиной и оправданием существования мегаполисов со всеми их неизбежными человеческими, эмоциональными и экологическими издержками. Согласно недавним оценкам, среднее время, необходимое москвичу для достижения своего места работы, составляет 65 минут [Архангельская, 2008; Масюкевич, 2009]. Эта цифра, впрочем, даже не принимает в расчет жителей Подмосковья, составляющих значительную долю московского рынка труда (уже не говоря о некоторых жителях примыкающих областей)
[16].
Для сравнения можно привести показатели для других европейских столиц и мегаполисов.
В Лондоне, худшем из европейских городов по данному показателю, среднее время составляет 45 минут. Средний показатель по городам Европейского Союза – 38 минут. В пятерку худших городов США входят Нью-Йорк (34,2 минуты) и Вашингтон (33,4 минуты) [Perception, 2009: 68–69; Масюкевич, 2009]. Причем этот показатель за последние годы немного снизился. Одним из наиболее удобных европейских городов в отношении транспортной доступности рабочих мест является Барселона, где 60 % населения города живет на расстоянии не более 600 метров от станции метро [Dogan, 2004].
По уровню доходов
По некоторым оценкам, в Москве общий доход среднего москвича (который включает в себя заработную плату, рентные доходы, некоторые льготы) в 3–4 раза выше, чем на периферии [Мишура, 2011].
В большинстве более или менее развитых стран доход в столице несколько выше, чем на периферии. Например, в Вашингтоне средний доход на душу населения на 30 % выше, чем средний по стране. Такую же закономерность мы обнаруживаем в ряде других стран, таких как Австралия, Канада, Бразилия и Великобритании. Однако этот доход далеко не всегда бывает самым высоким в стране, и с учетом уровня квалификации, стоимости жизни и налогов реальная покупательная способность «столичной надбавки» значительно снижается. Например, средний доход в Лондоне на 40 % выше, чем средний доход по стране. Но с учетом налогов, доходы лондонцев больше всего на 26 %. С учетом же стоимости жизни в Лондоне, столичная надбавка снижается до 10–12 %. При этом Лондон создает 18 % всех налоговых поступлений в бюджет и тратит только 14 % [London, 2010].
