Значение этому придавалось огромное, не случайно Гитлер в своем обращении к партийному съезду в сентябре 1937 г. сказал: «Но величайшую революцию Германия совершила, впервые планомерно принявшись за народную и расовую гигиену. Следствия этой немецкой расовой политики для будущего нашего народа будут важнее, чем действие всех других законов, потому что они создают нового человека».
[614] Иначе говоря, это важнее, чем уже принятые два года назад «нюрнбергские расовые законы» о защите немцев от «расового смешения». Ибо, как подчеркнул фюрер в речи 23 ноября того же года перед эсэсовцами: «расой — по крайней мере в сознательном смысле — мы еще должны стать».
[615]
Об истоках «расовой гигиены» и «евгеники» (от греч. Eugenes — «породистый», т. е. о выведении «чистопородных» людей) в Германии подробно пишет профессор Института генетики Кельнского университета Б. Мюллер-Хилл:
«Все началось в 1921 г., когда в Германии появился первый учебник по генетике человека, написанный Эрвином Бауэром, Эугеном Фишером и Фрицем Ленцом. Большой раздел этой превосходной книги, вместившей в себя все, что было тогда известно о генетике человека, посвящен евгенике. По мнению ее сторонников, основные физические характеристики и особенности поведения человека наследуются генетически. Разумеется, они знали о такой вещи, как воспитание, но природа, на их взгляд, играла более важную роль. Кроме того, они были убеждены в существовании «худших» (inferior) людей с низким уровнем умственного развития (некоторые из них обладают криминальными склонностями), размножающихся гораздо быстрее «лучших», или «высших» (superior) представителей человечества.
Сторонники евгеники считали, что европейская и американская культуры могут просто исчезнуть с лица Земли, если не сопротивляться процессу быстрого размножения членов этой группы, куда они включали всех чернокожих и часть лиц белой расы. В качестве эффективной меры рассматривалось принятие законодательства, подобного тому, которое действовало тогда в США и ограничивало браки между белыми и черными. Еще одним методом борьбы за «чистоту расы» признавалась стерилизация».
[616]
«Учебник быстро распродавался. Его издатель Юлиус Леманн, достаточно преуспевающий человек, выпускал медицинские, политические, националистические и антисемитские книги. В 1923 г. вышло второе издание учебника. В том же году Гитлер предпринял неудачную попытку путча, во время которого несколько часов скрывался в доме своего друга Леманна. После провала путча Гитлера арестовали и посадили на девять месяцев в тюрьму. Леманн посылал ему туда (разумеется, бесплатно) свои новые издания, среди них и упомянутый учебник. Тот, кто читал «Майн кампф», написанную Гитлером во время пребывания в тюрьме, должен был обнаружить большой раздел, где автор рассуждает о том, что можно назвать генетикой человека, или евгеникой».
[617]
«Фишер, Бауэр и Ленц (как и их коллеги) искали поддержки среди политиков, которые могли бы помочь им реализовать свои программы. Но в то время (в 20-х годах) они не нашли ни одного союзника: все демократические партии выступали против стерилизации в любых ее формах. Единственной партией, которая благосклонно отнеслась к этому предложению, была партия нацистов. Еще больше привлекала ее выдвинутая Фишером концепция двух рас: белой — «нордической, высшей» и черной — «негроидной, низшей». Нацистам понравилась его теория недопущения смешения рас, хотя они и находили, что в ней недостаточно выражен антисемитизм.
На выборах в 1930 г. партия нацистов набрала большое количество голосов. Ленц сразу же написал рецензию на книгу Гитлера «Майн кампф», которая была опубликована в одном из немецких научных журналов. Основная мысль рецензии состояла в том, что Гитлер — единственный из тогдашних политиков, кто действительно понимал значение генетики и евгеники. В 1932 г. руководство нацистской партии обратилось к Фишеру, Ленцу и некоторым другим их коллегам с официальным предложением участвовать в работе по «гигиене рас». Предложение было с восторгом принято, но с условием сохранения учеными научной независимости.
Наступил 1933 год, и генетики получили все, чего желали».
[618] Издаваемые Леманном книги стали школьными и институтскими учебниками (у большинства «расологических» книг времен Рейха, процитированных мной в книге, указан и их издатель — J. F. Lehmann).
Кстати, упомянутый выше «один из немецких научных журналов», в котором Ленц опубликовал хвалебную рецензию на «Mein Kampf» — это журнал «Архив расовой и общественной биологии» («Archiv für Rassen — und Gesellschaftsbiologie») за 1931 г.,
[619] научным его счесть довольно трудновато — выпускал его с 1904 г. один из известнейших идеологов евгеники и расизма, автор книги «Основы расовой теории» (1895 г.) и основатель первого в Германии Общества расовой гигиены (1905 г.) Альфред Плетц.
[620] С цитатами из этого псевдонаучного журнала по данной тематике мы еще встретимся далее.
Мюллер-Хилл недостаточно осветил такой один немаловажный момент — важную роль в формировании этого аспекта нацистской идеологии сыграла возникшая вне Германии, в англосаксонских странах (точно так же как и расовая теория) лженаука «евгеника» (от греческого eugenes — «улучшение породы»), чьим основателем стал англичанин Фрэнсис Гамильтон, чья первая книга «Наследственный талант и характер» вышла еще в 1865 г. В первые десятилетия XX в. евгеника приобрела в Великобритании и США огромный вес — в 1921 г., когда в Германии вышла первая популярная книга на эту тему, в Нью-Йорке с помпой прошел II Международный конгресс евгенистов (выступление на котором Ваше де Лапужа я уже цитировал ранее). I Международный конгресс евгенистов прошел в 1912 г. в Лондоне. Все те идеи, которые в 30-е гг. начнут воплощать в жизнь нацисты, на этом конгрессе уже были заявлены и уже тогда подверглись критике. Так, освещавший работу конгресса в Лондоне Виктор Шкловский писал в журнале «Русское богатство»: «у читателей возникает целый ряд вопросов: каковы те точные признаки, на основании которых можно выделить «неприспособленного», достойного «агрегирования» или «эвтаназии»? Что значит «слабоумный», «паупер» или «астеник»? Основываясь на том, что Шелли относился совершенно безразлично к деньгам и целые часы мог стоять у ручья, пуская бумажные кораблики, на родине его провозгласили слабоумным. Кант и Вольтер были «астеники», Аеонарди — калека, а Гомер — «какоэстетик», то есть слепой».
[621]
