Небо было покрыто тучами; на проходившем в тот день этапе «Тур де Франс» первое место занял гонщик-испанец из Наварры. Но ничто не могло испортить праздник, на котором гражданам предлагалось показать свой патриотизм, приняв участие в деревенском пиршестве и потреблении местных продуктов. Более 12 тысяч мэров сидели за столами на ланче, который был устроен сенатом в Люксембургском саду. 2 тысячи голубей почтовой породы в сопровождении кинооператора на вертолете полетели из Дюнкерка на юг и позже были проданы на благотворительном аукционе. Бегуны, велосипедисты, мотоциклисты, всадники и воздухоплаватели на воздушных шарах участвовали в эстафетной гонке, которая продолжалась двадцать четыре часа и закончилась в центре Франции. Впоследствии оказалось, что, несмотря на дождь, несколько миллионов людей с удовольствием побывали на этом пикнике и отпраздновали единство и культурное разнообразие французской нации «в духе солидарности и взаимного уважения».
Хотя старый Парижский меридиан уже давно перестал быть международно признанной нулевой линией долготы, уступив эту роль Гринвичскому, он был идеален как центр общенационального празднества. Меридиан напоминал о рождении Французской республики, но не вызывал воспоминаний о потоках крови, пролитых при ее появлении на свет. Если не принимать во внимание, что геометров едва не линчевали их сограждане, меридиан символизировал братство и равенство. Он соединял говорящий по-фламандски север с говорящим по-каталонски югом. Главным местом праздника был, конечно, Париж, но с небольшой натяжкой можно было сказать, что меридиан проходит через готические соборы Амьена и Буржа и через Каркасон, крупный город со старинными крепостными стенами. Эти унаследованные от предков сокровища оказались нанизаны на меридиан, словно драгоценные камни в ожерелье, надетом на столицу. Праздник, официально названный «Невероятный пикник», усилил впечатление, что население Франции, несмотря на безработицу, столкновения на расовой почве и всемирный рынок, представляет собой единую нацию, которая ясно осознает, куда она движется.
Ради удобства эстафетной гонки географическим центром Франции была объявлена деревня Тренья, название которой, вероятно, означает «место, через которое проходят». В день 14 июля государственный секретарь по наследию и культурной децентрализации покинул официальный парад на Елисейских Полях по случаю Дня взятия Бастилии и поспешил в город Ла-Шапель-Сент-Юрсен, до которого было 150 миль. Там он сфотографировался в обществе 230 мэров городов и селений, в названии которых есть слово «Ла Шапель» («часовня»), а потом направился в деревню, объявленную центром Франции. До Тренья министр добрался во второй половине дня, как раз вовремя, чтобы присутствовать на Пикнике языков «ок» и «оль» и увидеть, как бегуны эстафеты прибывают туда с обоих концов страны, покрытые грязью Центральной Франции.
Меридиан был символом, практически не вызывавшим споров. Но центр Франции был с дипломатической точки зрения опасен, как минное поле. Кроме Тренья, еще три городка сейчас рекламируют себя как географический центр Франции, и в каждом из них есть подтверждающий это памятник. В Весдене (Vesdun) это эмалевая мозаичная карта Франции на круглом белом постаменте, которую кто-то невежливо сравнил с сыром камамбером. На расстоянии 5 миль выше по дороге в Солсэ-ле-Потье (Saulzais-le-Potier) есть маленькая башенка из камней с французским флагом наверху и с надписью, в которой упомянуты «вычисления выда ющегося математика аббата Теофиля Морё». В 15 милях к северу Брюер-Аллишан (Bruère-Allichamps) гордится верстовым столбом III века. Когда-то этот столб отмечал trivium – перекресток трех дорог. В VI веке из него сделали саркофаг; в 1758 году его вырыли из земли в поле, а в 1799-м установили на перекрестке в центре городка. Его, несомненно, убрали бы оттуда, потому что он стоит посередине национальной дороги, которая ведет в Париж, если бы популярный географ Адольф Жоанн не объявил его математическим центром Франции.
В других местах этого региона можно купить ироничную открытку, на которой изображены эти три памятника и под ними надпись: «Три центра Франции». На самом деле центров Франции сейчас так много, что они не уместятся на одной открытке. Методы, по которым вычислялся центр, были разными, и территорию Франции определяли по-разному. В одних случаях в нее включали Корсику и французские острова Атлантики и Средиземного моря, в других – нет. Некоторые из ранних вычислений были выполнены до 1860 года, когда частью Франции стали Ницца и Савойя, другие были сделаны после того, как Франция в 1870 году потеряла Эльзас и Лотарингию и верхний правый угол шестиугольника оказался стерт. Похоже, никто не обращал на это внимания до середины XIX века, когда представление о Франции как о едином целом, которое можно измерить, стало более привычным. В 1855 году, во время Крымской войны, герцог де Мортемар построил высокую восьмиугольную башню на холме перед городом Сент-Аман-Монрон и назвал ее Бельведер. Он желал увековечить памятником «бессмертную славу», которой покрыла себя французская армия в боях под Севастополем. Но с башни открывался такой великолепный вид и она стояла так близко к предполагаемому центру страны, что все согласились считать ее центром Франции.
Сегодня любой, кто отправится в путь, чтобы найти это полумифологическое место – центр Франции, должен проделать долгий и извилистый путь. Ускольза ющий центр отмечен во многих местах деревянными указателями в форме ладони, бетонными столбами, флажками и вырезанным силуэтом страны. Поскольку линия побережья изменяет свою форму и острова исчезают, центр Франции и дальше будет менять место, перемещаясь по лесам и живым изгородям Берри и Бурбоне.
Тем временем три традиционных центра Франции заключили перемирие. Чтобы пропагандировать культурное наследие своего региона, они объединились в почитании своего самого знаменитого сына – Алена-Фурнье. Дом и классная комната, которые стали прототипами школы из «Большого Мольна», теперь превращены в музей. Существует план создать отмеченный указателями Маршрут Большого Мольна. Ален-Фурнье и его роман стали считаться воплощением ностальгической памяти о маленьком крае – «пеи», а ностальгия по временам таких «малых родин» у французов становится все сильнее. Однако в самом романе «утраченный край» находится в воображении, а не в реальном пространстве. Координаты этого края – воспоминания и желания. Триангуляционные точки на его территории – высота прожитых лет и далекие огни детства. Утраченный край нельзя обнаружить на карте. Герой попадает в него лишь в полной темноте, когда его лошадь сбилась с пути и он заблудился в нескольких милях от дома.
Самый новый центр Франции, определенный в результате вычислений Национального географического института, случайно оказался на поле, в нескольких сотнях футов от зоны отдыха «Большой Мольн», на проезжей части ведущей на юг автомобильной дороги A71.
Никто не смог бы заблудиться на этой дороге, которая после того, как был достроен виадук Милло, соединяет Париж и север Франции со Средиземным морем. Возле нее стоят гигантские подсвеченные табло – противоположность самодельным памятным знакам, которые отмечают соседние с ней центры Франции. Эти огромные экраны соединяют пользователей дороги с потоком данных о движении на ней и о погоде. В 1913 году, когда Ален-Фурнье опубликовал свой роман, еще мало было людей, которые хотя бы раз в жизни чувствовали себя движущейся деталью государственной машины. До августа 1914 года даже одна новость не доходила до всего населения Франции в один и тот же день.
