Но ведунья видела все. Она повернулась к Капитану. Глаза ее бешено блестели. Она сделала несколько резких кивков головой и даже со всей силой двинула Капитана в плечо. Жест этот был достаточно редким и означал серьезную победу или какое-то иное значительное событие, достойное поздравления.
Дождь продолжал лить, не переставая. Грохотал гром. Однако теперь буря мало волновала Капитана. Он мог с чистой совестью взять принадлежащую оркам часть Камня Владычества и возвращаться на родину.
Дурные знамения появились, только дурными они были для людей.
Капитан намеревался отплыть с ближайшим приливом и вовсе не собирался идти на человеческое празднество. Он подумывал, как бы незаметно исчезнуть. Но Капитан был свидетелем происшедшего с Хельмосом. По законам орков, его могли заставить рассказать о том, что он видел.
Вслед за Разделением Камня Владычества (так у людей называлась эта церемония) в королевском дворце начался грандиозный праздник. Капитан и ведунья не слишком-то туда стремились. По понятиям орков, это и праздником нельзя было назвать. У них любая пирушка, которая не оканчивалась кровопролитием и погромом, считалась пустой тратой времени. Капитану и ведунье не терпелось поскорее вернуться к своим, где можно всласть наесться и потом бить бутылки о головы соседей. Однако вначале Капитан должен был исполнить свой долг. Терпкий запах рыбьего жира заставил гостей покорно расступиться, и предводитель орков без труда добрался до короля Тамароса.
Капитану отчаянно хотелось есть, и потому он не стал понапрасну тратить время. Схватив за плечо какого-то придворного, говорившего с королем, он отпихнул этого человека в сторону.
— Король Тамарос, — начал Капитан, и его голос загремел сильнее грома, — когда ты намереваешься убить мальчишку?
— Что? — с недоумением посмотрел на него Тамарос. — О чем вы говорите, Капитан-над-Капитанами?
— Об этом мальчишке, — Капитан ткнул большим пальцем в сторону принца. — Когда ты его убьешь?
Королева, мамаша принца, сидевшая поблизости, закричала и вцепилась в своего детеныша, который недоуменно вырывался из ее рук.
— Чудовище! — кричала королева. — Позовите стражу!
Тамарос бросил на нее короткий взгляд, заставив умолкнуть, затем обернулся к Капитану.
— Капитан, вы должны объяснить ваши слова.
— Когда ты думаешь его убить? — в третий раз повторил орк, постоянно повышая голос.
Он позабыл про глухоту короля.
— Лучше было бы убить его сейчас, но, быть может, ты захочешь подождать, пока он не налопается от пуза.
— Капитан, вы говорите какие-то странные вещи. У меня нет намерения убивать своего сына.
Люди, что с них возьмешь. Сами не свои до слов.
— Ну так пусть это сделают маги, — нетерпеливо сказал Капитан. — Когда они его убьют? Если мы нужны как свидетели, — Капитан ткнул пальцем в себя и указал на ведунью — пусть поторопятся. Я отплываю с ближайшим приливом.
— Никто не собирается убивать моего сына, — с металлом в голосе заявил король Тамарос.
Он схватил за руку Дагнаруса, которому удалось вырваться из материнских объятий. Король закрыл мальчика своей рукой, как бы защищая его. Он никогда еще не любил младшего сына так, как сейчас; точнее, до этого момента король не осознавал, насколько он любит своего позднего ребенка.
— Я не понимаю, Капитан. Почему вам взбрела в голову столь странная мысль?
— Ничего в ней нет странного, — спокойно ответил Капитан.
С людьми приходилось разговаривать, как с малыми детьми.
— Знамения для твоей семьи оказались очень плохими. Между братьями пролилась кровь. Ты должен убить одного из них, чтобы не ломать жизнь другому. Полагаю, ты убьешь младшего, на которого ты успел потратиться меньше и, значит, он для тебя не настолько ценен, как старший.
— Благодарю вас за заботу, Капитан, — с предельной вежливостью произнес король Тамарос, но голос его звучал официально и холодно. — Но у нас, людей, существуют другие законы. Мы не убиваем своих детей. А теперь желаю вам счастливого плавания.
С этими словами Тамарос отвернулся.
Капитан ошеломленно глядел на короля, с трудом веря, что даже такие умные люди, оказывается, могут быть настолько тупыми.
— Неужели ты не видел знамения? — крикнул Капитан, но король Тамарос, похоже, не услышал его.
Между королем и Капитаном встали королевские солдаты, заявившие орку, что он и так уже достаточно выпил, и ему пора отсюда уходить. Королева пронзительно визжала, заявляя, что она в жизни не встречала подобного дикаря, и требуя, чтобы этих отвратительных чудовищ, провонявших рыбой, вытолкали из зала. Тамарос не выпускал из рук Дагнаруса. Вероятно, он боялся, как бы Капитан не схватил мальчика и сам не лишил его жизни.
У Капитана не было намерений понапрасну тратить время. Если люди не захотели обращать внимания на знаки, это их дело. Пусть потом сами и расплачиваются. Главное, он получил Камень Владычества — вещь драгоценную и священную. По возвращении домой он попробует разобраться, как можно употребить этот камень для пользы своего народа. Отпихнув стражников с такой силой, что те опрокинули и разнесли в щепки пару столов (человеческие женщины при этом завопили от ужаса), Капитан с ведуньей покинули дворец.
В тот момент, когда они очутились под открытым небом, дождь прекратился, и ветер разметал рваные клочья облаков. Звезды, чей яркий и ровный свет направляет пути орков в ночном океане, безошибочно вели сейчас Капитана и ведунью через нагромождение ярусов и улиц Виннингэля назад, к морю.
Глава 14
Горький внутри
Этот дождь, дождь только что наступившего лета, шел и на другой день, и на третий, окружая замок серой водяной стеной. Настроение у всех было таким же сумрачным. Люди испытывали непонятную и неприятную подавленность, и объясняли ее тем, что торжественные церемонии кончились, высокие гости вернулись в свои страны, а вместе с окончанием церемоний закончилась пора веселья и праздников. Этот дождь был предвестником долгого дождливого сезона, когда со стороны моря непрестанно плывут облака и заливают сушу водой. Свадьба Хельмоса была делом решенным, но назначенным на осень. А ближайшие дни не предвещали ничего, кроме сырости.
Дагнарус пребывал в особо скверном настроении, бродя по замку, будто зверь по клетке. Дождь не являлся для него помехой; принц отважился бы выехать верхом и в бурю. Но сейчас у него не было ни спутника, ни лошади. Сырая погода уложила Даннера в постель; покалеченная нога дворфа не давала ему покоя. У лошади Дагнаруса на левой передней ноге появилась небольшая припухлость. По словам Даннера, ничего страшного, однако он велел принцу по несколько раз в день натирать больное место мазью и ни в коем случае пока не садиться в седло. Дагнарус сам занимался врачеванием, но проводить в конюшне все свое время он не мог. Принц скучающей походкой возвращался во дворец, распространяя вокруг себя запахи навоза и аромат грушанки. Во дворце его подстерегал Сильвит и тут же отправлял мыться.
