Принц подался вперед. Пора было пускать в ход лесть.
— Как все это будет выглядеть, отец, если в результате трагической случайности мой брат умрет, не оставив наследника, и я взойду на престол? Люди не станут меня уважать, поскольку я не являюсь Владыкой подобно брату. «Он не заслуживает доверия» — так они скажут. Так они уже говорят, — многозначительно прибавил он.
— Кто? — строго спросил Тамарос, рассердившись сам. — Кто говорит подобные вещи?
Дагнарус опустил взгляд; густые ресницы притушили огонь глаз.
— Я не стану называть имена, отец. Не хочу, чтобы эти люди впали у тебя в немилость из-за того, что осмелились сказать правду. Ни ты, ни маги не считаете меня достойным.
— Почему же, ты достоин, — с трудом проговорил Тамарос, вынужденный защищаться. — Никто не сомневается в твоей храбрости и мужестве. Твои подвиги в сражениях известны и признаны во всей армии. Дело здесь не в том, что ты недостоин, сынок. По своей природе и характеру ты не подходишь для служения Владыки. Вхождение в когорту Владык еще не сделает тебя хорошим правителем. Довольствуйся тем, что ты являешься превосходным солдатом.
— А почему, отец, превосходный солдат не может быть Владыкой? — парировал Дагнарус.
Лицо принца сияло сознанием собственной правоты, оно просто пылало. В этот момент принц был само величие, благородство и искренность, и этот образ сильно подействовал на старого короля.
— Ты же сам говорил: чтобы быть уверенными в мире, мы должны быть готовы к войне, дабы защитить мир. Почтенные Маги вместе с нами участвуют в сражениях с молитвой на устах. В руках у них — не только магические книги; когда необходимо, они берутся за мечи. И боги не отворачиваются от них, но поддерживают и благословляют их дело. Да, среди Владык еще не было Владыки Войны, но это не значит, что его никогда не должно быть. Все Владыки эльфов — воины.
Зачарованный и завороженный, Тамарос всерьез задумался над словами сына.
Дагнарус, почуяв перемену ветра, продолжал наступление.
— Отец, ты хотя бы поддержи мое избрание претендентом. Остальные Владыки будут голосовать, и, если они не поддержат мою кандидатуру, я склонюсь перед их волей и перед волей богов. Но пусть, по крайней мере, другие увидят, что ты поддерживаешь меня. Если ты откажешь мне в этом, люди скажут, что я не пользуюсь у тебя ни доверием, ни уважением.
Тамарос с беспокойством подумал, что в словах Дагнаруса есть своя логика. Старшему сыну было чуть более тридцати. Хельмос, сильный умом и телом, отличался прекрасным здоровьем и редко болел. Однако пути богов таинственны и прихотливы. С людьми происходят трагические случаи; такой случай унес жизнь матери Хельмоса. До сих пор, несмотря на все их желания и молитвы, у Хельмоса и его жены Анны не было детей. Десять лет они прожили в браке, и за все это время Анна ни разу не забеременела. Нельзя сбрасывать со счетов возможность наследования Дагнарусом трона. И если при дворе и во всем королевстве узнают, что принцу было отказано в чести стать Владыкой, люди могут усомниться в нем и, пожалуй, поискать себе другого короля.
Любой правитель больше всего в жизни боится гражданской войны. Тамарос воспитывался на рассказах деда о кровавой гражданской войне, которая едва не сокрушила Виннингэль. Он слушал страшные истории о том, как эльфы, орки и дворфы, пользуясь тем, что люди воют между собой, пересекали границы и захватывали земли. Потом захваченные земли удалось вернуть, но это потребовало новых жертв и крови. Тамарос должен сделать все, что в его силах, чтобы сохранить мир, устойчивость и целостность государства.
Верно, Дагнарус отличается от брата и других Владык. Но если бы все были одинаковы, доказывал сам себе Тамарос, мир пришел бы к застою. Кто-то должен пасти стадо, а кто-то — орудовать мясницким топором на бойне.
— Дагнарус, это рискованно, — сказал король, втайне любуясь красотой сына и радуясь его отменному здоровью и жадности к жизни и ее удовольствиям. — Превращение во Владыку сопряжено с опасностями.
— Я — солдат, отец, — ответил Дагнарус. — Риск является частью моего жизненного призвания.
Он стоял перед королем, искренний, смиренный и еще более красивый, чем когда-либо.
— Ты поддержишь мое избрание, отец?
Тамарос вздохнул. Сердце противилось этому, но он не мог сказать сыну «нет».
— Поддержу, сынок.
— Спасибо тебе, отец, что даешь мне этот шанс!
Дагнарус сверкал сейчас ярче солнца, и в этот момент он не наполовину, а полностью ослеплял своим сиянием отца.
— Ты обязательно будешь гордиться мною. А сейчас не смею больше отрывать тебя от работы. С твоего любезного разрешения я ухожу.
Тамарос кивнул. Дагнарус ушел. Король слышал, как сын быстрыми шагами удалялся по коридору, во все горло распевая веселую, озорную песенку. Тамарос вернулся к прерванной работе и взял книгу, глядя невидящими глазами в ее строки.
Вошедший Хельмос застал отца в той же позе. Король сидел неподвижно и все так же смотрел в книгу. Тихо и незаметно Хельмос подошел к его креслу. Старший сын терпеливо дожидался, пока отец обнаружит его присутствие.
— Вижу, отец, ты уже знаешь новость, — с мягкой грустью произнес Хельмос. — Жаль, что не я первым сообщил ее тебе. Я знаю, сколь глубоко тебя тронула смерть господина Донненгаля.
— Здесь был Дагнарус. Он мне сообщил, — сказал Тамарос, протягивая руку и обмениваясь рукопожатием со своим любимым сыном.
— Дагнарус? — нахмурился Хельмос.
— По его словам, он знал, насколько это известие опечалит меня. Но он решил сообщить мне об этом, чтобы я смог выразить соболезнование вдове и детям.
— Мой брат неожиданно стал очень сострадательным, — заметил Хельмос, бросая тревожный взгляд на отца.
Тамарос невесело улыбнулся.
— Я пока что еще не превратился в трясущегося старого дурака. Я понимаю, зачем он сообщил мне о смерти Донненгаля. Дагнарус хочет, — король пристально поглядел на старшего сына, — заполнить свободное место, появившееся после смерти господина Донненгаля. Он хочет стать Владыкой.
— Невозможно, — коротко ответил Хельмос.
— Я так не думаю, — медленно возразил Тамарос.
— Отец! Ты, должно быть, шутишь! Прости меня, я не собирался тебя обидеть, но Дагнарус полностью непригоден.
— Что это за слово — «непригоден»? — перебил его король. — Произнося его, мы подразумеваем, что Дагнарус не соответствует нашим представлениям о том, каким должен быть Владыка. Но позволь спросить — кто создал эти представления? Разве не боги решают окончательно? Возможно, они выбрали его.
— Каким образом, отец? — удивился Хельмос.
— Вселив это желание в его сердце, — ответил отец.
— В таком случае, мой брат наделен множеством желаний, полученных от богов, — язвительно произнес Хельмос.
