— Учебный флот Японии, — задушевно начинал Гном каждому новому коллеге, — состоит из «Эскортных сил», «Подводных сил», «Тральных сил» и так называемых сил «Вспомогательных». Об этом «вспоможении» я скажу отдельно. Мы их видели двадцать раз прямо у себя под носом. Это океанографические суда, четыре штуки, ледокол - один и кабелеукладчик один. Если бы у меня была такая разведка, я бы устроил вам Перл-Харбор первого сентября текущего года, и даже ледокол мне не был бы помехой.
— И в школу ходить не надо! — перебил его подошедший адмирал. — У нас воскресная школа — для всех желающих, функционирует круглосуточно. Интересно, когда вы умудряетесь исполнять приказы своего непосредственного начальства?
— А по ночам мы и не воюем совсем, товарищ адмирал, — весело отозвался Гном и продолжал, — если вы считаете, господа, что в качестве прогулочного корабля лучше всего использовать ударный крейсер, то должен вам сказать, что в «Учебном флоте» такой есть, и выйдет он в полном вооружении, и отличать его от боевого будет только слою «учебный». Зовут его «Касима». Познакомьтесь заодно с «игрушечными» эсминцами 1-й «Эскортной группы». Это — господа «Асагири», «Юмагири», «Югири», «Амагири», ну или госпожи, если угодно. А 2-я «Эскортная группа» имеется в составе «Намагири», «Сетогири», «Савагири», «Амигири». Есть и 3-я группа: в нее входят три единицы ракетных катеров класса «Хатсуики». В 4-ю группу входят четыре таких катера и две единицы класса «Юбари». Вот они все здесь изображены по отдельности и в боевом строю. Я хочу подчеркнуть, что эти «потешные войска» несут ракеты и вертолеты, и против наших фрегатов и крейсеров они, конечно, не сила, но выкинуть их из рассмотрения нельзя. Еще в Учебном флоте имеются подводные силы, состоящие из шести дивизий субмарин по четыре лодки в каждой, и, кстати, по изученным нами документам в случае войны дивизии с 3-й по 6-ю сразу же передаются в боеюй флот, так что «учебные» они — для составителей военно- морских справочников. Тральщиков у японцев девятнадцать плюс база. Так что прошу любить и жаловать так называемый «детский флот», который в последнем «Джейне» представлен одной «звездочкой» — примечанием.
Вокруг Гнома постепенно формировалась его личная академия. Через месяц его периодического функционирования в Штабе флота рядом с ним безвылазно сидело два переводчика, один картограф и два капитана 2 ранга, намертво привязанные к расчетам возможных комбинаций противника. Сейчас все они остались во Владике — курить, говорить и ждать. То, ради чего они все болтались восемь месяцев в Штабе почти без выходных, не случилось. Их Генда оказался игровиком, писателем, фантазером, а не военным. Каждый из них сто раз знал, что делать в момент удара и теперь за каждым из них цепочками отпадали звенья: «Петрович выстрелит без приказа по моему звонку...
Выстреливайте дымы в бухту... Разворачивайте на "Нахимове" орудия, да не на рейд, а на Запад... Топите всех, потом разберемся с дипломатами... Спрячьте корабли за Итурупом... Отдайте Уруп, Капитан Сергеев, потом отобьем... Отходите. Свяжите их боем на встречном курсе... да, это приказ Командующего», — звучали «в голове слова этого странного Майора, повернутого на своих стратегических играх.
Гном задремал. Самолет во Владик уже скоро. Значит, часов десять утра. Никаких сообщений не было. Ни из Петропавловска, ни из Владика. Молчали радиопеленгаторы: японские корабли, поодиночке и отдельными отрядами покинувшие свои базы в самом конце августа «для участия в крупномасштабных учениях по отражению возможной угрозы с материка», как в воду канули. И никак не удавалось восстановить связь с тремя спутниками наблюдения из пяти, обслуживающих АТР. Последние два передавали благостную картину.
Офицеры рассасывались, кроме приписанных к мониторам и приборам. Лето давало абсолютную видимость. Радары молчали. Радио тихо тенькало. Варвары не прибыли.
Гному приснилось, что они сидят на кухне у Гурии, и Агнец, встряхнув своими тонкими пальцами, говорит:
— Ребята! Самсунги сделали трехмерный дисплей!
— Это они в середине «перестройки» перекупили всех наших безработных изобретателей и невостребованных три- зовцев, и рывок у них получился приличный. Умеют утилизировать. «Самсунг» был до этого никем...
— А гипотезу Пуанкаре тоже мы за них доказали?
— Дурак, на гипотезу у японцев времени нет, это китайцы сами справились...
— Значит, мы их хорошо научили...
— Нет, не мы...
— А вот Буш — это мы?
— Что, не знаешь анекдота? Сидит СВРщик и пьет с ЦРУшником в португальском кабачке с видом на океан: — «Слышь, русский, ураган "Катрина" — это вы?» — «Да нет, может с Европы кто, а вот Буш — это мы...»
— Смешно. Там вся страна какой-то хренью заболела, может, от комплексов за «отца народов»...
— Вам смешно, а у меня дети.
— У русских иммунитет против онтологических заболеваний.
— Ладно, утешил. Есть идите, вам в столовой накрыли, я ребенка покормлю и приду... Миша, иди с мужчинами.
— И что ты думаешь, «гильбертову пустыню» в математике застроят китайцы? — услышал сквозь сон Гном.
— Нет, они не успеют...
Кто-то тряс его за плечо, активно вытаскивая из далекого 2006-го.
— Александр Ильич! Петропавловск горит! — кричал мальчик-кадет, который все ночи напролет рисовал ему японские кораблики, лишь бы не нести строевую службу на Приморских ветрах.
«Началось», — подумал Гном. Очень хотелось плакать. Он получил свой Перл-Харбор, потому что за эти два часа натянутые нитки экстремальных приказов, конечно, ослабли. Ракеты успевают пока раньше мысли, значит, таковы мысли. В штабе было пустовато для войны. И слишком много беготни для сухопутного Штаба. Потому что война началась на море, как и предполагал, майор. "Будь я трижды проклят". Командующий ушел. Гном тряхнул кадета и, сунув его носом в телефоны всех церквей, сказал: «Звони всем, именем президента страны прикажи звонить колоколам. Война!»
Он не слушал, как восемнадцатилетний Игорь Васильев металлическим голосом поднимал трубки и говорил: «Именем Президента Российской Республики, Командующего Тихоокеанским Флотом и Командующего Дальневосточным Военным Округом объявляю: началась война. Звоните в храмовые колокола. Отечество в опасности!»
«Откуда он слова-то такие знал? Трусишка художник. Привязался к Гному, как к отцу».
Через две минуты зазвонили две церкви, затем еще. Командующего доставили через пятнадцать минут. В Москву отправили донесение из Петропавловска. Гном на свой страх и риск отправил, он и сам еще не знал, кто там есть живой и можно ли еще ловить высадившие десант корабли. Он ловил осколки связи, потому что она летела во Владик. На вахте Владика уже пять недель в отделе связи и по особым поручениям, вестимо, торчал Владлен - уместный, как всегда, влиятельный, как принц. По Владивостоку воздушного удара не было. Кажется, что-то назревало в Японском море. Там спешно принимали боевую конфигурацию, причем корабли уже были выведены заранее.
