Командующий подошел к гномовской ширме, которая так и осталась здесь с последнего совещания, и сурово сказал окружившим его людям в больших погонах. Первого и Гнома оттерли.
- Мы много потеряли под Петропавловском. Японцы нас обошли дважды. Неожиданным десантом и стрельбой через материк. Так хвалите Всевышнего, адмиралы, что они нам ядреную бомбу не кинули в бухту. Я бы не поручился. Так вот, господа, раз у нас ракетная война, то зарубите на носу вы и ваши подчиненные — за панику и глупость сразу пойдете матросами в строй. Японцы только и ждут, чтоб мы тут со страха обосрались. От их бесстрашного менталитета. Теперь очередь реванша. С Итурупа есть утешительные новости. У нас там корабли за островом спрятались и действуют тактически грамотно. Времени есть около часа на ваше, Сергей Николаевич, и ваше, Александр Ильич, уникальное тактическое чутье. Возьмите кого хотите, командуйте виртуальным штабом. Хоть игры разворачивайте в реал-тайме. Но операция чтоб была.
Первый вышел и связался с Григоричем. Тот был жив, обедал и выпивал за победу одного своего капитана. Хотя «Иней» затонул, и «Смерч» тоже не выжил. Они выдержали бой против двух ракетных катеров и двух эсминцев.
— А малые катера у нас еще есть, и высадиться узкоглазым на остров не удастся. Местов нет, да и лодка всплывет, если потребуется, — ответил Александр Григорьевич Берковский, громко жуя, прямо как будто в соседней комнате сидел.
Они говорили по мобильной связи, и было это странно. «Словно в тот далекий путч 90-х, когда ни вокзалы, ни мосты не захвачены, — вспомнил Гном, — а телефон междугородний звонит как всегда. Не путч и был. ГКЧепешкой звался», — Гном понимал, что необходимо выводить лодки: проверить, как они там, и выводить на длинный кружной маневр.
«Погибло семеро моряков около берегов Итурупа», — кокетливо сообщили европейские информационные агентства. «Цирк. А Петропавловск они считали? Все это потому, что нет сведений. Катера-то потопли. Но все же тут вам, господин Берковский, не Петропавловск. Здесь не было детей, одержимых в своей ненависти к любым взрослым. Интересно, сколько у японцев юных смертников?»
Первый не стал разубеждать Григорича, что никакие лодки из Петропавловска не дойдут к нему в течение ближайших суток никак, да и отправит их Гном совсем в другую операцию, точнее — в две другие, и Командующий с ним был согласен, правда, до войны, и осталось надавить на подводников, и чтоб лодки вышли навстречу совсем другим сражениям. Вроде, они не могли быть повреждены атакой Петропавловска.
Машка в закутке проанализировала ситуацию и нарисовала им за три минуты, как раз в перерыве между двумя совещаниями, картину Курильского боя:
— «Иней» и «Смерч» затонули, они утопили два таких же катера и два эсминца. «Мороз» погиб, выпустив все ракеты грамотно по японцам, а «Разлив» остался на ходу, но без ракет, и будет прятаться — не могу найти ему пока отхода. Взгляните, майор. Это наш новый «Стерегущий».
— Наш новый «Стерегущий», Маша, к войне сделать не успели. Платье невесты как раз к смерти подоспеет, — грустно сказал Гном, - но на этом «Разливе» бедовый капитан, встречались мы, он из браконьеров, о нем ходят легенды и темные истории, но такие не сдаются.
— В зависимости от того, сколько у него топлива, он может прорваться только вокруг Японии. Дерзость, но не под ракеты хотя бы. Мы ж не воюем. У нас учебные бои, так сказать. Вот кофе только не из чего приличный сварить... Все осталось в том штабе. Окопались сухопутные в купеческом городе, — задумчиво сказал Первый, листая сводки.
— Им, сухопутным, надо мост беречь: задачка еще та, да и много ли там войск-то? Штаб, да парочка бригад на всю нашу большую приморскую деревню. Да и видел ты эти бригады, — Гном осведомлялся каждые полчаса о возможности выхода лодок. Скоро ему перестанут отвечать.
Сведения по Петропавловску, собранные Машей и представленные уже теперь в штабе Флота всем старшим офицерам, смотрелись скупо, и если б не обрывочные истерики мобильных телефонов, то можно было бы вырулить из безысходности, которая наваливалась из каждой трубки, растекаясь от сердца к сердцу — не сдюжим.
Прилетели Игорь с Кириллом. Им бы в Хабаровск. Здесь и так хватает. На москвичей смотрели недоброжелательно. «Вот чудаки штабные, они ж тоже не на кораблях сидят, а на стульях. Ан нет—туда же — вы тут ничего не поймете в нашем Востоке». Ох, уж это сознание брошенной территории», — думал Первый. Сам он нормально себя чувствовал, потому что это была первая война, на которой у него пока хватало времени на минимум необходимых действий. Он даже говорить стал медленнее. Это спасало. Его быстро начинали слушать. Он держал нити и тихонько протравливал только сухопутный блок. Все свои были на местах. Все международные дела плавали в мутной воде, и Первый удил из них нужные слова для Москвы и Хабаровска, пропуская через себя волны страха, угроз, чаяний и перспектив. Кого сейчас волновали перспективы? Игоря. Он и был главным снабженцем. Голуб прислал какие-то панические вопли из Тай- бея. Прорвался с новостями, надо же. Везет трусливым.
Владлен четко рапортовал с острова Русский. Где-то там, на рейде и далее маячили наши корабли и не собирались пускать противника в бухту. «Только бы не атом. Остальное отобьем». Гном говорил, что в мире есть разные ракеты и еще — отдельно — русские ракеты типа «Гранит» и «Базальт». Там такие были. На кораблях. Это немного успокаивало.
«Карта» (1)
Т-группы. 2012 год, лето—осень
Нельзя сказать, что Первый и его отдел не докричались до руководства перед войной. Терроризм, модная тема со времен пресловутых «башен-близнецов», завораживала умы и отвлекала на себя изрядные средства. Но на Дальнем Востоке развертывание террористических групп осуществлялось в рамках туризма, международного бизнеса и визитов молодежных организаций. «Этого не отследишь, ну никак. Особенно, если каждый японец сам по себе двуедин: специалист и разведчик» — сетовал седой ФСБешник уже здесь во Владике, — японцы просто кидают большую сеть и ловят все, что попадется. Они даже не нанимают агентуру, они просто вменяют людям в обязанности наблюдать, проявлять креатив, игровое мышление и все. Они им не платят. Это уже самодействие. И поле этого самодействия уже дает им возможность формировать и штаб-группы, и терра-группы. А у нас нет поля, Сергей Николаевич, как ты ни стараешься со своими нижегородскими "громобоями" и "Стаями быстрого реагирования". Поэтому штаб-группы мы насаждаем искусственно и вменяем им определенный функционал, да еще нам их нужно распочковывать и распределять по территориям».
Владлен не жаловался на свой сектор, но у него возникли трудности. Беда была в том, что Т-группа до начала активных действий в принципе необнаружима и долго еще может сидеть «в режиме ожидания» годами. Правда, недостатком таких долгоожидающих формирований является то, что основу человеческого материала терра-групп составляют не профессиональные разведчики, а смертники. А эти господа с трудом поддаются управлению даже со стороны самых что ни на есть аналитических центров. Писатели-фантасты, описывающие «подвиги» монстров, вырвавшихся из-под контроля их создателей, решали примерно ту же проблему, что и африканские аналитики, нанявшие обобщенных «ругандийцев» на службу своим амбициям. Поэтому Владлен предполагал, что на Востоке терра-группы не могут долго ждать и должны быть использованы в течение двух-трех месяцев после завершения подготовки, в противном случае они «прокисают» и начинают представлять опасность для своих. И ему нужно было ловить их, как только кислый запашок пойдет. Это получалось через раз. Хотелось большей точности. А тут еще война, где можно спрятать все, что угодно.
