Когда эти новости этими же словами Гном сообщил Мазурову, тот вздрогнул и сказал: «История повторяется». Уже после войны Гном поймет, что Сергей Николаевич имел в виду себя и друга. «Игры слов — вредны, — считал Гном, — игры кораблей куда честнее».
Торпедная атака на «Варяг» и «Адмирал Пантелеев» сразу вскрыла позицию. Веревка орал на противолодочное охранение, которое вело ракетный бой, вместо того, чтобы заниматься своим делом и прикрывать крупные корабли, пусть они и сами формально считались «противолодочными». Несмотря на торпедное попадание, «Пантелеев» был жив, «Варяг» отбился, а с «Шапошникова» засекли японскую подводную лодку и выпустили сколько-то ракетоторпед. Лодка затонула. Наш «Град» как раз в это время затопили залпом «Гарпунов» с двух групп, он разломился и взорвался. «Корветам в такой войне — не выжить. Они были раздаткой», — грубо скажет Веревка в штабе. «Какой же будет следующая война? Будем раздавать крейсеры?» — этого Гном не сказал. Ему было жаль корветов, а противолодочникам нужно приказы выдавать, а не вверять их собственным планам. Здесь на совещании все были — адмиралы, еще Первый, то ли фата, то ли нон фата, а он, майор Гном, имел права тихо предлагать «оригинальные маневры» и вести «аналитическую работу».
Что касается глобальной аналитики, то у японцев еще оставался авианосец, та самая плавбаза, которую американе любезно предоставили узкоглазым, чтоб те, мол, были защищены и мобилизацию исполняли, в общем, мир в регионе берегли. Дорогой и дурацкий авианосец. С переделанными ходовыми частями, но все же — плавучий аэродром, как ни крути. Гном о нем мечтал. Если мы не успеем на войне, то он, Воронин, пойдет на теракт, организует Т-группу и рванет его со всеми американскими устройствами, и цветущими сакурами в офицерском саду, рванет, как большой таз.
...Когда «Адмирал Пантелеев» содрогнулся от торпедного попадания, Веревка понял, что «мухи и котлеты» во вверенной ему эскадре подаются отдельно. На корабле погас свет, вышла из строя вся радиолокация, но ход он сохранил, хотя его боевая ценность в ракетном или противолодочном бою снизилась до нуля.
Последним донесением гидроакустик на «Пантелееве» четко доложил в Центральный пост: «Шум винтов подводной лодки по курсу 72, расстояние 8 миль». Командир мелочиться не стал, успел дать залп четырьмя ракетоторпедами, которые разнесли лодку в клочья, и потух. Как единица в ракетном бою, он существовать перестал, но хотя бы успел. Тут же командующему сообщили о подводном контакте с «Шапошникова». У капитана, которому Веревка всецело доверял, зная его опыт и предельную осторожность, задача оказалась потруднее, он выпускал «Метели» не залпом, а наверняка - по одной. Сэкономить не получилось, но четвертая «Бабушка» все-таки нашла цель и отправила ее на дно.
Корветы, между тем, продолжали борьбу между собой, точнее, с нашим еле живым «Бураном». Из 12 ракет, пущенных с разных направлений, корвет поразили только две, но их хватило: на «Буране» сдетонировали торпеды, и корабль разломился пополам.
А русская эскадра, между тем, прошла первую завесу лодок, но об этом не знала. Углубляться дальше в японские воды, имея поврежденного «Пантелеева» и всего два оставшихся в строю вертолета, командующий Веревка счел опасным. Он потерял легкие силы, вертолеты и в этих условиях имел все основания опасаться удара с воздуха и из-под воды. За родные «Альбатросы» эскадра бодро выпустила 8 «Базальтов» по «Северной группе» и легла на обратный курс. «Базальты» же, предоставленные сами себе, рулили в излюбленной русскими конструкторами логике: «выстрелил и забыл». Тогда две японские «Хатсуики» на этом и кончились. Причем, что-то сдали у японцев нервишки и, хотя абордажных боев не предполагалось, эскадра уходила домой, да и далековато все происходит в ракетной-то войне, но, как написала всеведущая CNN, экипаж «Хатсуики»-шестой сам затопил корабль. Черт разберет этих японцев! Поза. Честь.
Нервишки... или опять детей посадили — смертников! Для контраста другой поврежденный корвет «Хатсуики-ока» («Хатсуики»-второй) из «Южной группы» справился с пожаром и к ночи доковылял до базы, где был осмотрен и признан неремонтопригодным.
На этом обратном курсе отличился «Адмирал Виноградов», обнаруживший и потопивший Третью за двадцать минут японскую подводную лодку.
- Стало быть, учебную, — сказал капитан вечером в штабе и подмигнул Гному, с которым играл в ГО и выигрывал в бытность до войны.
Так закончился бой, в котором Владивостокская эскадра навоевалась до чертиков, потеряла много и потопила немало, и вкусила по горлышко войны на море, даже если кто-то из власть имеющих ее не ожидал, не планировал и не хотел.
Да и ракеты у сторон пока не кончились...
«Карта» (4)
Бой в Японском море
«В отличие от Оперативного соединения "Петропавловск ", командование эскадрой, стоящей во Владивостоке, серьезно отнеслось к перспективе начала войны 2-го сентября, чему, несомненно, способствовала близость высшего руководства.
Предполагая, что противник нанесет по Владивостоку воздушный удар, вице-адмирал Веревка под стратегические аплодисменты Воронина развернул свою эскадру "к лесу передом": крейсеры "Варяг", "Маршал Шапошников", "Адмирал Виноградов" и "Адмирал Пантелеев"расположились к югу от Владивостока под защитой его стационарных комплексов ПВО. Впереди эскадры веером выстроились четыре корвета. По НАТовской классификации это был тип "1124" — "Альбатрос". Корветы имели Задачу дальнего радиолокационного обнаружения неприятельских самолетов и вполне годились для выполнения этой задачи. На них были опытные команды и классные командиры».
Поскольку Япония не имела атомного подводного флота, над угрозой со стороны субмарин Страны Восходящего Солнца русские подводники смеялись. Часть флотских командиров прошли так называемые «военные игры» с Первым, Владленом и Гномом и неплохо ориентировались в политической и стратегической обстановке. Подводников на игры попадало меньше ввиду их безумного режима плавания перед войной. Их же штабные братья были серыми, упертыми и без юмора. Но знакомство с капитанами атомных лодок накоротке водил Гном, которому не лениво было летать перед войной с базы на базу, чтоб отлавливать по одному капитанов и знакомить их с последними достижениями в теории военной стратегии на море.
Весь месяц перед началом войны не до смеха было разведке, которая непрерывно докладывала то про «противолодочные учения» японского учебного флота в районе Лаперузова пролива, то про океанофафические маневры в Охотском море. К этому, впрочем, за предыдущие годы как- то попривыкли. Гнома немного утешало то, что наши «Альбатросы» находились с «Учебными японцами» в контакте — по крайней мере, с двумя их оперативными группами. «Южную группу», как выяснилось, разведчики не увидели вообще, хотя вахта на наших кораблях неслась самая боевая, и шутки шутить никто не собирался.
В действительности, с последних чисел августа в Японском море «болтались» сначала одна, потом две и, наконец, три дивизии подводных лодок, которых сопровождали семь крупных фрегатов типа «Хатсуики» и два фрегата корветного типа — «Юбари» и «Юбетцу».
