Гном рано утром пил чай с Первым, вице-адмиралом Веревкой и командующим.
— «Разлив» жив, я бы послал ему подмогу, но не успеваю. Сам пройдет. И мне нечего ему особо подгрузить. Так что, пойдет один...
— Сумасшедший! — одобрительно произнес адмирал. - А Японию не захватит, не?
— Нет, товарищ адмирал, но он направляется прямо к их базе, думает проскочить. Правильно, кстати, я бы тоже за японский катер сошел. Накидываете тент на вооружения - и вот вам баркас в тумане. Так военные на рыбу ходят. Маскировка у всех есть. Если близко не подходить, очертания смазать можно. Да и не ждут сейчас японы никого у своих баз. Помолимся — проскочит.
...Спустя три дня в разгаре войны командующему доложат, что по тому же маршруту прошедший в радиотени крейсер «Бурный» принял ракеты с ПЛ и так же, как маленький «Разлив», ушел днем спать в японскую бухту, не привлекая внимания. И экипаж, мол, отдыхает и более, пока, на связь выходить не будет. А у Гнома что-то тихо будет ликовать внутри. Потому что никто не умеет в открытом, хотя и спокойном море грузить тяжеленькие «Москиты» с лодки. Но один раз попробовали и — ничего. И только механика едва не разрезало порвавшимся тросом пополам, но отделался переломом руки. И какой японец будет искать эту дружественную группу у своих берегов — перегружающих смертельные для их кораблей ракеты с борта на борт? Смешно, ей-Богу! На приеме в Императорском дворце молодой японский дипломат раскланяется с Первым и, отведя его в сторону, скажет тихо: «Вы, русские, воюете, как мы, японцы», — и склонится в глубоком японском поклоне. «Идиот! - подумает Первый, — мы воюем лучше. Мы просто уважаем память наших дедов и поэтому раскачиваемся медленно. Исторически».
...Одиссея «Разлива» явилась успешным примером для солидного «Бурного». А что касается катера, то в самом начале внезапной войны японцы действительно не обратили внимания на корабль без флага и закрытый тентом в их собственных водах. Рыбаки себе ловят. Что им политика? У рыбаков своя правда.
3 сентября. Владивосток. Утро
Игорь был рад всех видеть, но не рад течению дел. На сделку ему не хватило четырех миллионов и двух дней. Предупреждал же тесть, что экономика и дипломатия — это флаконы совсем разные и мысли «о продать» и «об убить» сильно отстают друг от друга.
«А на том берегу звезд весенних салют». Но наблюдать его из-за горизонта не хочется. В этом году мадмуазель Клер скоропостижно умерла от рака крови. И все для смешливой негритянки кончилось. «Не насмотришься теперь на салюты, и вертолеты ей ни к чему», — думал Игорь.
В газете написали, что «хоронил ее какой-то богатый русский студент, пожелавший остаться инкогнито». В Интернете ничего не было. Она же была просто Клер без политической позиции. Пожилая научная мышка с золотыми глазами. Хорошо, хоть Гурия и ребята не вычислили его командировку в юность. Деньги, отложенные на самостийную незалежность души, ушли в скромный крестик на кладбище в Руане. А теперь вот война. И нужно очень четко понимать, что весь этот советский синдром «после казни прошу», который развели здесь командующий с его, Горского, группой требует очень четких экономических оснований, потому что счастья для всех не будет, и кто-то уйдет обиженным, и война кончится...И ядреные эти приколы нужно будет продать, списать, заинвентаризовать или превратить в шумные пугалки общественности. Игорь не хотел поста министра. Он побыл бы президентом парочку лет послевоенного кризиса. Как будет глупо, если кто-то из ребят погибнет на этой войне... Ему нужны были все.
— Ядерную бомбу японцы, конечно, отрицают, - вещал Гном. — Но не бомба по формату и была. Направление их действий нам понятно, на Оху японцы нацелились. С двух ночи у меня с ней связи нет. И мы будем с вами иметь на Севере Сахалина что-то экстраординарное. Одно радует, американе в больший убыток влетят...
— Ты, друг, мой по старинке думаешь, что там велика американская доля? Чудак экономический. Слилась Америка, так — оставила двадцатипроцентные пакеты. Потом предъявит их, сидя на белом коне. Отмоет от крови и... Вася. Мы белые и пушистые, где мы можем получить свою долю?
— Ну, знамо дело, — вмешался вице-адмирал, — «если хрумкаешь добычу, так не пудри ей мозги...». Жду расчета возможных ударов от твоих специалистов. В радиотумане и без связи воевать, конечно, можно, но недолго. Так что должен я понять общую обстановку, и погодников что ли уже подключить...
— Я примерно предполагаю, товарищ вице-адмирал, что они хотят. Японцы там сидят с августа - гидрографы хреновы. У них там четыре океанографических судна. Кабелеукладчик и ледокол... Последний, конечно, к делу пришелся, в августе-то. Американе подарили. Этот меня беспокоит. На нем много десантников поместится. Но козыри у нас еще есть.
—Тебе уже везде мерещатся десантники, - вмешался вице- адмирал Веревка, старый служака, от советской сохи. - У нас не объявлена война, офицер, пограничный инцидент у нас — понял? Сколько, ты предполагаешь, можно высадить десантных групп? И причем здесь Оха? Они претендуют на свою Кирафуто, а Север-то наш и был. Впрочем, он и так будет их экономически, если они инфраструктуру острова на себя возьмут. За что им на Северах сражаться, да еще с американцами нефтью тереться?
— Дурак ты, вице-адмирал, — устало и беззлобно проговорил Гном, — ты здесь в логику играешь, а они не за нее воюют и могут исторгнуть из себя столько десантов, сколько нам нечем встретить со всем твоим доблестным флотом. Численность на пассионарность умножаются, адмирал. А обреченность удваивается от страха. Они пока нас переигрывают в мире духов. Техника ни при чем.
Веревка хотел было вспылить, но тут Первый спокойно встал и, шикнув на Гнома — мол, «разговорчики в строю», тихо открыл дверь кабинета командующего и скрылся за ней. «Вот уж, правая рука, чес слово, — подумал Гном, — а если он японский шпион? Забавная версия. Раньше она не приходила ему в голову... Тогда чей шпион я? Стало быть, тоже японский...»
— Не хами, Александр Ильич! — вмешался Кирилл.
— Да что с вас взять! - в сердцах отозвался Веревка. — Ни штатские и ни военные — наемники, загубите вы все тут... Игроки. — Он встал и вышел из предбанника длиною в залу.
Гном отстроился обратно в беседу.
— Да нам еще в последних числах августа доложили о том, что что-то очень много транспортов снабжает эти исследовательские корабли. Я докладную писал. Японцы от- лопотались на запрос: мол, снабжение, и перемена состава, и прочие договоренности о сотрудничестве. Я так думаю, что в это «снабжение» много кого спряталось. У нас спутниковой-то нет. И японы об этом знают.-.. Да и связь у меня случайная с северами. Так, слежу по Интернету, как нам во- юется. Чудеса современной войны. Планировать операции по данным бесстрашных журналистов.
— Ну ют, друзья! Я связался с Охой, там действительно ночью высадился десант, идут бои. Пока японцев сдерживают. Кораблей серьезных наших там нет, как вы понимаете. То есть — мелочевка. Но там и население не южное, и войска покрепче будут, потому как погоды посуровее, — Первый проговорил все это на ходу. Он спускался вниз по парадной лестнице встречать каких-то «погодных шишек» из метеорологических войск. Гному это понравилось. Метеомагов ждали. «Интересно, они с прибором? Как это все хоть выглядит-то. Насыпем в облака стиральный порошек и будет большая стирка».
