Йенг Сари не посылал дипломатов на работу за границу, потому что боялся отправлять своих людей в капстраны. Дело дошло до того, что на одном из заседаний постоянного бюро ЦК ПКК Йенг Сари потребовал гарантий безопасности для сотрудников МИДа, назначенных на дипломатические посты за границей. Другими словами, Йенг Сари просил, чтобы дипломатов, отправляемых на загранработу, не обвинили потом в сотрудничестве с зарубежными разведками.
Годовой отчет ЦК ПКК за 1976 год содержал следующий пассаж: «Нашей единственной неудачей за границей является нехватка кадров в революционном движении, которые способны работать в сфере иностранных дел. <…> В настоящее время мы нуждаемся в четырех-десяти новых послах». Раздел о международной деятельности писал Йенг Сари, который мог себе позволить в столь серьезном документе едва уловимую иронию по поводу кадров в революционном движении. Как раз в это время на важные административные посты в МИДе ДК были назначены безграмотные революционеры, выходцы из «лесных племен», всю свою жизнь проведшие в глухих и труднодоступных джунглях на северо-востоке Кампучии. Йенг Сари не мог посылать за границу безграмотных революционеров из крестьян по причине их абсолютной бесполезности там. Поэтому большинство заграничных дипломатических постов оставалось вакантными вплоть до свержения режима «красных кхмеров».
Начиная с сентября 1975 года, Йенг Сари организовал возвращение на родину из Европы и США кхмерских студентов и интеллектуалов, находившихся в капиталистических странах, но желавших внести вклад в построение коммунизма в Демократической Кампучии. Пик их возвращения пришелся на декабрь 1975 года, когда кхмеры прибывали из Франции и других стран Европы иногда по несколько сот человек в день.
Среди возвратившихся проводился предварительный отбор. Так, кхмеры, учившиеся в военных учебных заведениях в США, бесследно исчезали. То же самое происходило и с кхмерами, обучавшимися в советских вузах, которые не соглашались с жесткими критическими оценками социализма в СССР. С другой стороны, с кхмерами, учившимися в КНР и КНДР, обходились мягко. После курса политических лекций возвращенцы из Китая и Северной Кореи работали переводчиками с китайскими и северокорейскими специалистами и советниками, находившимися в Кампучии, или же их направляли на работу в МИД ДК.
По прибытии в Пномпень в течение трех недель возвращенцы слушали лекции о политике новых властей. Причем с лекциями зачастую выступали очень высокопоставленные руководители «красных кхмеров», например, Кхиеу Самфан. Лекции проходили в аудиториях Высшего технического института кхмеро-совесткой дружбы.
Затем возвращенцы должны были отправляться на физические работы в сельскохозяйственные коммуны для того, чтобы вжиться в новое общество и окончательно избавиться от буржуазных привычек. Пол Пот так разъяснил смысл этого мероприятия: «Мы хотим, чтобы люди, вернувшиеся из-за рубежа, увидели основу жизни, ее источник, который никогда не пересыхает и который находится в народных массах. Мы хотим, чтобы они имели больше веры в народ, которая поможет им поверить в себя. Обретя эту веру в бесценном опыте народа, они смогут внести вклад в дело строительства родины».
Кхмерские интеллигенты возвращались из-за рубежа вплоть до декабря 1978 года, то есть за несколько недель до падения режима «красных кхмеров». Иностранных жен в Кампучию не пускали. Исключение составили две француженки, приехавшие со своими мужьями. Одна из них работала переводчицей в МИДе, а другой почему-то разрешили вернуться во Францию.
Остававшиеся в Париже кхмеры создали Комитет патриотов Демократической Кампучии, ставший неофициальным рупором «красных кхмеров» в Западной Европе. Комитет распространял в западных странах информационные материалы, приходившие из Пномпеня, а также разоблачал клеветнические измышления по поводу массовых репрессий «красных кхмеров». Пол Пот высоко оценивал деятельность Комитета: «За границей есть много кхмеров, которые являются патриотами, последовательно защищающими Демократическую Кампучию от нападок империалистов, гегемонистов, реакционеров и национальных предателей».
Первые описания зверств «красных кхмеров» появились 24–25 октября 1975 года во французском журнале «Ла Круа». Священник-миссионер Франсуа Поншо старательно записал рассказы кампучийских беженцев в Таиланде. Вскоре после этого статьи о тирании «красных кхмеров» напечатали лондонская газета «Санди Таймс», гонконгский журнал «Фар Истерн Экономик Ревью» и многие другие периодические издания западных стран.
Реакция «красных кхмеров» на эту кампанию нашла отражение в одном из документов МИД Демократической Кампучии: «Враги на Западе готовят открытую вооруженную агрессию». Исходя из этой предпосылки, формулировалось основное направление внешнеполитической деятельности Демократической Кампучии в отношении западных стран: «Изоляция врагов на международной арене».
Антизападная пропаганда «красных кхмеров» приобрела еще более насыщенный характер. «Радио Пномпеня» регулярно обвиняло капиталистические страны в эксплуатации Кампучии в предыдущие годы.
В апреле 1976 года кампучийские беженцы разослали в ООН, ЮНЕСКО и различные правозащитные организации послания с описаниями преступлений «красных кхмеров» против населения. Ни ООН, ни международные правозащитники не отреагировали на эти письма. Может быть, потому что беспристрастные наблюдатели подметили в рассказах беженцев красноречивую закономерность. О зверствах «красных кхмером» говорили богатые беженцы, которые в ходе кампучийской революции лишились денег, имущества, домов, машин и приличного социального статуса. К тому же их отправили жить и работать в деревню.
Беженцы плебейского происхождения иначе оценивали деятельность «красных кхмеров». Например, один рабочий из Пномпеня находил условия работы в коммунах «не особенно суровыми, а порции еды обычно достаточными, а временами даже слишком большими». Он полагал, что у «красных кхмеров» хорошая теория, поскольку они стремились очистить общество от иностранного влияния и восстановить гордость за кхмерскую историю». А в Таиланд этот рабочий убежал потому, что ему не нравилось работать на рисовых чеках.
Еще большее впечатление произвел рассказ одного вьетнамца, который в поисках лучшей жизни также подался на Запад. Ему пришлось пройти через всю Кампучию, чтобы попасть в Таиланд. Шел он два месяца: с февраля по апрель 1976 года. Чтобы прокормиться, останавливался на два-три дня в коммунах, работал в поле, а затем шел дальше. Впервые о злодеяниях «красных кхмеров» этот вьетнамец услышал уже в Таиланде: «Я не могу этому поверить. Пройдя через всю страну, я не видел ни одного убийства или массового истребления людей. Никто никогда не говорил мне в Кампучии об этом».
Как бы там ни было, но весной 1976 года прошла волна дипломатического признания режима «красных кхмеров» западными государствами, многие из которых ограничили деятельность на своей территории антикампучийских организаций, созданных бывшими лонноловцами и беженцами. В западной прессе существенно сократилось количество публикаций о зверствах «красных кхмеров».
Специализированные организации ООН искали возможности сотрудничества с «красными кхмерами». Например, Детский фонд ООН — ЮНИСЕФ — обратился к правительству Демократической Кампучии с предложением обсудить вопрос о бесплатных поставках в Кампучию лекарств и медицинского оборудования.
