Наслаждаясь передышкой после окончания съёмочного процесса, я взял за правило прогуливаться по Манхэттену и стал снова навещать пиццерию «Маленькая Италия», где заказы разносила всё та же улыбчивая Филумена. Увидев меня после долгого перерыва, она разулыбалась пуще прежнего, вывалив передо мной вместе с ароматной пиццей недавний номер «Тайм», на развороте которого я увидел свою довольную физиономию.
– Я всем говорю, что мистер Бёрд заходил к нам перекусить, никто не верит, – гордо повернулась она к косившим в нашу сторону завсегдатаям заведения. – Я ведь даже на стену ваш портрет повесила.
Глянув в указанном направлении, я и впрямь увидел висевшую в углу свою чёрно-белую фотографию, вырезанную из всё того же журнала. Невольно хмыкнул. Слава бежала впереди своего героя!
Но сейчас все мои силы и средства направлены на реализацию затеи в Лас-Вегасе. Отель и казино должны стать первыми ласточками грандиозной империи игорного бизнеса. А там… Не помню, кто сказал, что деньги и власть идут рука об руку. Не обязательно быть президентом, чтобы управлять страной. Большинство глав государств – обычные марионетки, выдвинутые своими партиями и теневыми лидерами. Верхушка огромного айсберга, в основании которого стоят колоссальные финансовые империи тех же Ротшильдов и Морганов.
Только в СССР непонятная буржуинам ситуация. Все деньги и природные богатства находятся в ведении одной партии – ВКП(б), а главу государства выбирает в узком кругу политбюро. Сейчас уже, надо думать, за товарища Сталина голосуют единогласно, вряд ли остались дураки предлагать другие кандидатуры. Те, кто предлагал, давно или расстреляны, или долбят вечную мерзлоту на Колыме.
Да что говорить, и в моём будущем не сильно-то всё изменилось. Но думать об этом совершенно не хотелось, всё равно ничего не изменишь. Остаётся только приспосабливаться к окружающей меня ныне обстановке, что, как мне казалось, я более-менее успешно и проделывал.
Не заметил, как ноги сами собой привели меня к антикварной лавке. Зайти, что ли, навестить старика?
Как прежде, звякнул колокольчик. В лавке никого, только знакомый голос откуда-то из глубин помещения:
– Одну секунду, уже выхожу.
Увидев меня, Лейбовиц не смог сдержать улыбки, переходя на русский с характерным акцентом коренного одесского еврея:
– Ефим, гройсэ глик
[44], какими судьбами?!
– Да вот, мимо проходил, дай, думаю, загляну к хорошему знакомому. Как вы тут, справляетесь в одиночку?
– Отчего же в одиночку, теперь при мне молодой человек, Давид. Это родственник Аарона. Сейчас ушёл по моему поручению, а то познакомились бы… А вы теперь, я слышал, птица большого полёта?
– Ну не то чтобы…
– Не скромничайте, у меня в кабинете лежит номер журнала «Тайм». Вы теперь в Голливуде не последний человек. Должно быть, неплохо зарабатываете?
– В Голливуде зарабатывают и побольше моего. А у меня, скажу вам по секрету, цель: открыть в Лас-Вегасе собственный отель с казино.
– Да вы что! Это же огромные деньги!
– Согласен, немалые, но как минимум половина требуемой суммы у меня уже имеется.
– Это когда ж вы успели, молодой человек?! И главный вопрос – где?!
– Абрам Моисеевич, вам лучше не знать. Будете спать спокойнее.
– И впрямь, что это я, старый дурак, глупые вопросы задаю… Может, чаю?
– А давайте… Хотя, если пять минут подождёте, я сбегаю в одну пекарню здесь неподалёку, там блинчики выпекают. Правда, из кукурузной муки, но на вкус не намного хуже привычных мне… да и вам, русских. Надеюсь, вы не зациклены на кошерной еде? Тогда захвачу ещё и с начинкой.
Посидели, поболтали под чаёк с блинами, через час я засобирался. Тут-то, покидая лавку, и обратил внимание на подозрительного мужичка, якобы занятого чтением газеты на противоположной стороне улицы. Насторожило меня то обстоятельство, что аккурат в середине газеты зияла дыра, через которую, судя по всему, незнакомец наблюдал как раз за антикварной лавкой.
Так-так-так… Интересно, кого он пасёт – меня или старого Лейбовица? Я не торопясь отправился пешочком вдоль Уорбертон-авеню, сделав небольшую остановку возле витрины магазина, торгующего бытовой техникой. Сделал вид, что с интересом разглядываю выставленную на всеобщее обозрение новую модель пылесоса «Электролюкс», а сам косил на отражение улицы позади себя. И не удивился, приметив знакомую личность с теперь уже свернутой в трубочку газетой. Тот же серый плащ, та же тёмно-коричневая шляпа, те же ботинки с оббитыми носами. Стоит и делает вид, что пялится на приклеенное к столбу объявление, а сам кидает взгляды в мою сторону.
Эге, похоже, я на крючке! Знать бы ещё, чей это человек. Кого я мог заинтересовать или кому перейти дорогу? Итальянцам? ФБР? А может… Вот о третьем варианте мне совершенно не хотелось думать.
Он стоял под проливным дождём, глядел на свои руки и не мог понять, почему они красные. И одетые на нём некогда светлые кальсоны с рубахой тоже промокли насквозь. Только спустя мгновение, растянувшееся в вечность, до него дошло – с неба льётся кровь. И теперь он почему-то знал, что это человеческая кровь. Кровь тех, кто был расстрелян или сгнил в лагерях за семнадцать лет его пребывания у власти.
«Нет, нужно идти, иначе я тут сгину», – подумал он, пытаясь сквозь кровавую пелену разглядеть, что же там, впереди.
Он попытался сделать шаг, но понял, что его ноги увязли в грязи уже по колено. Безуспешные попытки освободиться привели лишь к тому, что теперь грязь поднялась почти до пояса. Попытался упереться руками в зловонную жижу, но и руки провалились куда-то в страшную, чёрную глубину, и вот грязь уже поднялась до подбородка.
Впереди мелькнула чья-то тень. Человек ли, животное? Или просто игра воспалённого воображения?
«Помогите!» – крикнул он, делая очередную попытку выбраться из затягивавшего его болота.
Тень стала чётче, и вскоре стало ясно, что это человек. А ещё несколько мгновений спустя он к своему ужасу узнал в незнакомце Николая Ежова. Расстрелянный нарком был одет в распахнутый кожаный плащ, по которому струились тёмно-красные дорожки, руки в карманах, на ногах блестящие хромом сапоги с заправленными в них галифе, и непокрытая голова.
«Что, товарищ Сталин, вот и до вас Смерть добралась, – грустно усмехнулся тот, глядя на своего бывшего покровителя сверху вниз. – Вы не дёргайтесь, всё равно уже не поможет, исход один. Да и то, скучно мне там без вас».
А он уже и кричать не мог, рот его был забит кашей из чернозёма вперемешку с кровью, получалось только мычать. И возле самых глаз неторопливо полз жирный дождевой червь, то сжимаясь пружиной, то растягиваясь в струну…
Иосиф Виссарионович Сталин, хозяин 1/6 части суши, проснулся в холодном поту. Какое-то время молча смотрел в светлый потолок, вспоминая страшный сон. Одно и то же вот уже несколько раз на протяжении последних месяцев. Почему именно Ежов? Он подписал сотни приказов, отправивших на тот свет и в лагеря тысячи, а то и сотни тысяч людей. Каждый мог прийти к нему в кошмарах, но приходит почему-то только нарком.
