— Это верно. — согласился Джессан, к великой радости Вольфрама оторвавшись от возни с доспехами.
Джессан опустился на колени и стал раздумывать, как бы ему освободить голову рыцаря от шлема. Он царапал пальцами забрало, тщетно пытаясь его поднять, но забрало было словно припаяно к шлему. При этом Джессан не обнаружил никаких застежек, пряжек или кожаных шнурков.
— Как же он снимает этот шлем? — удивлялся впавший в отчаяние юноша.
Взирая с благоговейным недоумением на хитроумные доспехи рыцаря, Джессан осторожно коснулся блестящего шлема, сделанного в виде лисьей головы. Юного тревиниса уже перестало занимать, куда мог исчезнуть труп врикиля, зато от красоты доспехов Владыки у него были готовы политься слезы.
— Такого я еще не видел, — завороженно пробормотал он. — Даже у моего дяди Рейвена нет таких удивительных доспехов.
Еще бы у твоего дяди были такие доспехи, язвительно подумал Вольфрам. Наверное, у него и шлем-то мало чем отличается от надетой на голову железной кастрюли.
— Не пытайся раскрыть секрет этих доспехов, — посоветовал дворф Джессану. — Ведь Густав — Владыка. У него магические доспехи, полученные от богов.
— Тогда почему врикиль ранил его? — недовольно спросил задетый Джессан. — Боги уж наверняка сумели бы его защитить.
— Только не от такого зла, — отвели Вольфрам, глянув искоса на пустой черный панцирь. — Я без конца тебе твержу: то был врикиль, порождение Пустоты. Но в одном ты прав. Я не видел, чтобы это исчадие зла ударило его. Возможно, рыцарь всего лишь потерял сознание от усталости.
— Башэ! — властным тоном позвал Джессан. — Хватит обхаживать лошадь. Она сама о себе позаботится. Иди сюда. Может, ты поймешь, что случилось с рыцарем.
— Лошадь печалится по своему хозяину, — сообщил Башэ, опасливо приблизившись к ним. — Лошадь рассказала мне об их путешествии. Почти две недели назад врикиль напал на ее хозяина. Между ними произошло сражение, и рыцарь решил, что убил врикиля. Однако это существо не умерло. С того момента оно все время преследовало рыцаря. Хотя они и не видели врикиля, и лошадь, и рыцарь постоянно ощущали, как зло идет за ними по пятам. Во время первого сражения рыцарь был ранен. После этого он начал терять силы, а в последние несколько дней даже перестал есть.
— Странно, — произнес Вольфрам, нахмурясь и скребя пальцами по подбородку. — Зачем врикилю понадобилось гнаться за рыцарем? Обычно эти порождения Пустоты убивают свою жертву и забывают о ней. Что-то тут не так, и очень даже не так.
Дворф потер руку. Браслет был теплым.
Башэ опустился перед рыцарем на колени. Он положил свою детскую ручку на нагрудник доспехов. От этого прикосновения нагрудник вдруг превратился в жидкое серебро. Башэ испуганно вскрикнул и попятился назад, чтобы спрятаться за лошадь. Джессан шумно втянул воздух. Наконец хоть что-то потрясло равнодушного к чудесам тревиниса.
На глазах у всех троих доспехи, словно вода, стекли с рыцаря и исчезли. На теле Густава остались потертые штаны простого покроя и кожаный камзол, какой обычно люди надевают в дорогу.
— Говорил же я тебе, что у него магические доспехи, — проворчал Вольфрам.
Он склонился над лицом лежащего.
— Чтоб мне провалиться!.. Владыка Густав, так он назвал себя. Как же я его сразу не узнал? Рыцарь Сукин Сын, удирающий от врикиля. М-да, остается только удивляться…
Вольфрам смотрел на рыцаря, а в его голове стремительно неслись мысли. Возможно, эта неожиданная встреча сулила ему новые возможности и немалую выгоду.
— Зачем врикиль напал на него? — недоумевал Джессан, настороженно поглядывая на Владыку Густава.
Оглядевшись по сторонам, Вольфрам заметил пеквея, спрятавшегося под брюхом лошади.
— Вернись, Башэ, — позвал дворф, махнув ему рукой. — Своим нежным прикосновением ты заставил исчезнуть его магические доспехи. Можешь ли ты понять, что с ним? Давай иди сюда, — еще раз помахал пеквею Вольфрам. — Не бойся, с тобой ничего не случится.
Произнося последние слова, Вольфрам снова взглянул на черные доспехи. Ему не понравились слова Башэ о том, что врикиль сумел оправиться от раны и потом почти две недели преследовал рыцаря. Но он тут же напомнил себе, что так считает лошадь. Как и все дворфы, Вольфрам любил лошадей, но не особо доверял лошадиным мозгам.
— Да он совсем старик, — воскликнул Джессан, увидев морщинистое лицо рыцаря, его седые волосы и седую бороду. — Ему не меньше лет, чем Пеквейской Бабушке! А он еще в силах сражаться.
Изумление юноши было вполне понятным. Среди тревинисов, привыкших вечно воевать, редко кто доживал до старости.
— Да, он стар, — согласился Вольфрам. — Он — старейший из человеческих Владык и наиболее почитаемый .
Эти слова дворф прибавил на тот случай, если рыцарь вдруг услышит его. По правде говоря, среди человеческих Владык Густав слыл наиболее взбалмошным.
Башэ присел возле рыцаря на корточки. Коротышка приложил ухо к груди Густава, прислушиваясь к ударам его сердца. Потом приподнял веко и осмотрел глаз. Затем он раскрыл рыцарю рот и внимательно оглядел язык. Качая головой, Башэ бросил опасливый взгляд на черные доспехи.
— Ты говоришь, это было порождение зла? — спросил он Вольфрама.
— Еще какого! — с жаром подтвердил Вольфрам.
Башэ кивнул. Он встал и начал принюхиваться, здорово напоминая гончую, берущую след. Затем Башэ молча скрылся в темноте. Через несколько минут он вернулся с пучком терпко пахнущих листьев.
— Шалфей, — пояснил он, помахав пучком в воздухе. — Разведи огонь, — велел он Джессану.
Джессан послушно принес кремень и трутницу, высек несколько искр и развел огонь. Башэ поднес листья к пламени. Те сразу же вспыхнули. Башэ дал им немного обгореть, после чего загасил огонь. Бормоча какие-то слова на своем языке, он махал дымящимся пучком над Густавом, начав с головы и постепенно добравшись до ног.
— Шалфей прогоняет зло, — пояснил Башэ.
В конце своего действа он поднес шалфей к носу Густава, заставив рыцаря вдохнуть дым. Трудно сказать, что именно принесло желаемый результат: то ли Башэ действительно изгнал зло, то ли рыцарь начал задыхаться от едкого дыма и оттого пришел в сознание.
Густав закашлялся и открыл глаза. Некоторое время он смотрел на склонившиеся лица, никого не узнавая, затем к нему вернулась память о недавнем сражении. Разгоняя рукой дым, рыцарь с усилием сел.
— Радуйтесь, Владыка Густав, — сказал Вольфрам. — Ваш враг мертв.
Густав огляделся. Взгляд его остановился на черных доспехах.
— Это правда? Значит, я ее убил? — Потом он нахмурился и покачал головой. — С этим исчадием нужно держать ухо востро. В первый раз я тоже думал, что убил ее.
— Если только горстка праха вновь не превратится во врикиля; если нет — вы победили своего врага, господин.
