Как пример – северяне. Вагрин принципиально не ведёт никаких дел с Москвой, которая объявляет себя наследницей канувшей в небытие Российской Федерации и называет себя Всероссийским диктатом. То есть она претендует стать главной объединяющей и управляющей силой на пространстве от Балтийского моря до Тихого океана и от Белого моря до Северного Кавказа. А зачем Вагрину подчиняться Москве, если он и его дети сами неплохо справляются с управлением территориями? Поэтому в отношении южных соседей, если они претендуют на вхождение северных земель в их государство, со стороны семейства Вагриных – вооружённый нейтралитет и полнейшее игнорирование в дипломатии. А здесь, на землях Западного королевства, северяне могли встретиться с москвичами, поторговать и даже о чём-то пообщаться, так сказать, в полуофициальной обстановке. Всем выгодно: и южанам, и северянам. Урона для чести нет, никто ни к кому на поклон не пошёл, а диалог тем не менее идёт.
Или средиземноморцы, ещё один пример. Они знали, что Черноморская империя через графа Мечникова, который стал независимым королём, установила контакты с несколькими крупными анклавами. Но какими именно и насколько сильны эти анклавы, Игнасио Каннингем и его лорды могли только догадываться. А у меня они имели возможность получать информацию напрямую, ибо никто их не ограничивал и не отсекал от других заморских гостей.
Короче, у каждого, кто привёл корабли на ярмарку Передовой, имелся не только торговый интерес. И, что немаловажно, крупные государства прислали вместе с купцами дипломатов, которые были уполномочены склонить меня, Семёнова и Бурова к подданству. Пусть даже номинальный вассалитет, лишь бы мы признали их главенство, и за это нам обещали многие преференции, поддержку и спонсорскую помощь. Причём все дипломаты – а таких было трое: один из внуков старого северного лидера Леонид Вагрин, московский представитель Салман Демьянов и лорд Диего Хэнсон с Кипра – действовали по одной схеме. Они просили об аудиенции, и наша троица соглашалась. А затем дипломат вручал верительные грамоты, рассказывал о положении дел на международной арене и делал вывод, что испанским анклавам в одиночку не выжить. Мы вышли из сферы влияния Черномории и не имеем поддержки со стороны, а вот Россия-мать, мощный Средиземноморский альянс или продвинутый вольный север, всегда готовы прийти к нам на помощь. Надо только совсем немного поступиться своей свободой, признать главенство более мощной структуры, и всё у нас будет хорошо.
Резон в словах дипломатов, разумеется, имелся. Да, мы сами по себе. Да, за спиной нет государства с сильной армией и многочисленным населением. Да, есть трудности. Однако мы не такие слабые и беззащитные, как может показаться издалека, и есть ресурсы для дальнейшего развития. А враги… Ну кто может стать нашим врагом? Те же балтийцы, москвичи и примкнувшие к ним на правах вассалов калининградцы, средиземноморцы, северяне, дикари, сатанис ты или Люди Океана, если они вдруг решат пересечь Атлантику и попробуют нас атаковать. Пусть приходят, нам есть чем встретить незваных гостей, и поступаться свободой ради каких-то преференций смысла не было. Тут ведь только палец протяни – и сразу руку по локоть отхватят. Так мы рассуждали, и дипломаты получали вежливый отказ, а потом отправлялись на экскурсию по Передовому, смотрели на наши корабли, производственные мощности, теплоэлектростанцию, аэродром, танки, броневики и артиллерию. Пусть знакомятся. Пусть делают выводы. Пусть запоминают и пере дают своим боссам, что в Испании создаётся новое общество цивилизованных людей, которые готовы не только торговать, но и сражаться.
Надо отметить, что от увиденного дипломаты были в шоке. Даже в их государствах, по крайней мере в приморских провинциях, несмотря на многолюдство нет столько кораблей и вооружения, как у новоиспечённого короля Александра Мечникова. А Передовой – лишь один из трёх испанских анклавов, и мы показывали только форт, скрывая посёлки в глубине материка. И, вернувшись с экскурсии, Леонид Вагрин, крепкий тридцатилетний блондин, снова попросил о встрече, на этот раз только со мной, и высказался откровенно:
– Мы вас недооценили, Мечников, и я, как полномочный представитель своего отца, признаю, что поторопился, когда предложил вам покровительство. Вы самостоятельно справляетесь с решением своих проблем, и тут дело даже не в ваших личных качествах организатора, хотя данный фактор влияет на многое. Просто у нас разные стартовые условия. На севере холод и трудности с продовольствием, а у вас благодатные земли и мягкий климат. У нас мало людей, а вы обосновались в Европе, где плотность населения выше в несколько раз. У вас под боком богатейшие города, древние мегаполисы, которые служат постоянным источником для добычи ресурсов, а у нас неоднократно ограбленные мародёрами и заражённые радиацией поселения. Так что вам действительно принимать нашу протекцию ни к чему. Тут как бы наоборот не вышло. Может, через десять – пятнадцать лет мы у вас о помощи попросим. Не откажете?
На губах Вагрина была усмешка, он вроде как пошутил. Но я прекрасно знал, что если мы живём, то на севере выживают. Поэтому, рано или поздно, северянам придётся создавать свои колонии на юге, хоть в той же Европе или в Британии, и в осуществлении этого проекта им может потребоваться моя помощь. Это очевидно, и я ответил на якобы шутливый вопрос вполне серьёзно:
– Да, вы можете на меня рассчитывать.
Молодой Вагрин всё понял правильно, и я не буду удивлён, если при следующей нашей встрече он попробует получить консультацию по поводу создания продовольственной колонии на берегах старой Европы.
Впрочем, всё это в будущем, а пока возвращаюсь к ярмарке.
Чем торговали купцы? Конечно, излишками.
Передовой выставил на прилавки мясо, рыбу, фрукты, вино, алкоголь, табак, мёд, оливковое масло, а также всё, что я скупал у повольников и что находили в развалинах древних городов мои поисковики: старые станки, восстановленную электротехнику, натовское вооружение и боеприпасы, ювелирку, картины и книги.
Буров привёз много фруктов и товары из Черномории, которые получал через свои связи с имперскими олигархами: сахар, соль, медикаменты, алкоголь и одежду.
Семёнов предлагал стрелковое вооружение и боеприпасы, которые производились на фабриках его семьи, запас у него большой, а помимо того четыре сотни африканских рабов.
Калининград доставил рыбные консервы и семьсот рабов из Скандинавии, которые были выкуплены у продолжавших убивать друг друга ярлов.
Москва удивила: автомобильные двигатели, аккумуляторы, дизель-генераторы, радиостанции, синтетические масла и медикаменты.
Вагрин торговал топливом.
От немцев – находки с руин ирландских городов, полтора десятка более-менее восстановленных автомобилей, несколько бронемашин и десяток миномётов с приличным боезапасом.
Средиземноморцы привезли витамины, пищевые концентраты и пятьсот рабов.
Ну а мои соседи-баски, эти нелюдимые барбудос, выставили на продажу изделия из кожи: три тысячи пар сапог, хорошие прочные куртки и плащи, а также много золотых украшений.
Десятки купцов начали торговлю – и понеслось. Рабов скупали мы с Вагриным, я брал лучших скандинавов и средиземноморцев, а он всех подряд. Оружие интересовало басков и калининградцев, которые собирались с большой выгодой перепродавать его воинственным соседям. Техника – Бурову, ему не хватало автомобилей и броневиков. Продовольствие и медикаменты – немцам. Ювелирка и золото – в Москву. Топливо – немцам и москвичам, которым при отсутствии нормальных транспортных магистралей проще купить его у северян, чем тащить из столицы на Балтику. Радиостанции и прочая электротехника нужны всем. Технические масла тоже дефицит. Фрукты, соль и сахар, как и ожидалось, Вагрину. Продовольствие – Семёнову. Ну и так далее.
