Нет.
Или возможно?
Нет! Даже сейчас я могу представить тот запах диких цветов и трав, которые я сминала ногами, когда шла. Я помню черные влажные глаза лани. Они были реальными!
Я ненавижу то легкое сомнение, которое преследует меня, и во мне закипает ярость.
– Я видела это собственными глазами!
Я слишком поздно понимаю, как нелепо звучит эта фраза сейчас, но не могу сдержаться.
– Я была там. Это не последствия нейровмешательства или внедренных воспоминаний. Я шла по лугу. На мою руку приземлилась пчела. Там был лес, глубокий и темный, а потом из него вышла лань!
Я говорю все громче и громче и чувствую, как Лэчлэн осторожно обнимает меня. Верит ли он мне? Я не вынесу, если нет. Но он молчит.
Я слышу голос Эддер:
– Она что, хочет, чтобы мы поверили в эту чушь? Она бредит. Или все еще под влиянием наркоза. Флинт, давай узнаем, что она помнит о Центре, и начнем работать. У нас нет времени на эти детские сказки.
Она настолько не уважает меня, что даже не обращается лично. Только говорит обо мне с Флинтом.
Флинт более дипломатичен.
– Рауэн, попытайся взглянуть на вещи реально. Если бы Земля исцелилась, если бы все это было правдой, мы бы уже знали об этом. У Экопана повсюду есть сенсоры: они исследуют воздух, воду, состояние почвы и ждут, когда наступит исцеление. На то, что ты описываешь, ушли бы века. Тысячелетия. Эпохи. С научной точки зрения это невозможно. Больше нет растений. Больше нет животных. Земля должна излечиться, и только потом появится все остальное. Мы можем надеяться, что семена некоторых растений пережили падение человечества и Гибель Природы. Биоинженерные растения и механические пчелы. Как бы то ни было, лучшее, на что мы можем рассчитывать, – это чистая, но пустая земля. Без деревьев и животных.
Его голос звучит успокаивающе и разумно, а логика нерушима.
– Я знаю, что это звучит неправдоподобно, – говорю я и стыжусь того, что мой голос дрожит. – Но так и было! – Я тяжело дышу и снова перехожу на крик. – Я видела, и это было… это было… – Я замолкаю.
Воспоминания о красоте дикой природы смешиваются с моими предательскими сомнениями, и это переполняет меня. Я чувствую, как подступают слезы, пытаюсь сморгнуть их, но одна все же катится из правого глаза.
Ларк вскрикивает.
– Рауэн, у тебя идет кровь!
Слезы кажутся очень тяжелыми, и когда я вытираю их, ощущаю, что они вязкие и с металлическим запахом, как кровь.
– Хватит! – Флейм резко поднимает меня на ноги. Без опоры на Лэчлэна мне кажется, что я чего-то лишилась. – Она только что перенесла операцию, и вы слишком нагружаете ее. Ей нужно время, чтобы восстановиться.
Меня ведут через комнату, и мои бедра касаются края кровати.
– Нам нужно получить от нее больше информации, – говорит Эддер. – Настоящей информации о Центре, которую мы можем использовать, а не эти причитания о лесе.
– Ваша революция может подождать, – холодно отвечает Флейм. – Я отвечаю за ее здоровье, и я настаиваю, чтобы ее оставили в покое.
Я слышу, как Эддер бормочет что-то и Флинт отвечает ей, что еще есть время на то, чтобы довести до ума их план. Затем я чувствую укол в руку. Когда Флейм и Айрис укладывают меня, их голоса затихают, и я отключаюсь.
Спустя какое-то время – час, день, неделю – я просыпаюсь и открываю глаза. По-видимому, я в реанимации. Она частично похожа на медицинскую палату и частично – на спальню. Только через секунду до меня доходит, что я снова могу видеть.
Я почти обрадовалась… но что-то настораживает меня. Когда я пытаюсь взять стакан, стоящий на столике рядом с кроватью, мои пальцы промахиваются, и я едва не разбиваю его. Я замираю и смотрю на стакан. Затем осматриваю комнату. Вещи кажутся слегка плоскими и… в них есть что-то неуловимо неправильное.
Проходит целая минута, прежде чем я понимаю. Мой правый глаз все еще не видит.
Я уговариваю себя не паниковать. Я не слепая – это уже хорошо. Потеря зрения в одном глазу – еще не конец света. У меня вырывается ироничный смешок. Конец света уже случился, когда произошла Гибель Природы, поэтому большего конца уже не будет. Хочется надеяться на лучшее, но я напугана и расстроена. Когда прохожу по комнате, чтобы посмотреться в зеркало, я слышу, как открывается дверь.
– Рауэн, ты проснулась?
Это Эш, а следом за ним Ларк. Но я даже не отвлекаюсь на них. Я сосредоточена на своем отражении в зеркале.
Мой левый глаз – мой собственный, тот, который я помню всю свою жизнь. Синий, зеленый, и золотой, сверкающий, когда свет попадает на него.
Мой правый глаз – ровный, серый, безжизненный. Линза все еще на месте.
Обе моих жизни, обе меня отразились в моих глазах. Рауэн слева, Ярроу справа. Во мне по-прежнему обе девочки. Значит ли это, что меня принимают оба мира, Подполье и Эдем? Или я всегда буду изгоем в обоих?
Совсем рядом, мне кажется, я слышу голос:
– Я вижу тебя, Рауэн.
– Что ты сказала? – я поворачиваюсь к Ларк и Эшу.
– Ты проснулась, – говорит Ларк чуть смущенно. – Ты видишь меня? – она присматривается к моему лицу. – Ой, – она прижимает руки ко рту.
Я закрываю глаза.
– Нет. Все в порядке, – немедленно говорит Ларк, чтобы успокоить нас обеих. – Красиво смотрится! Необычно!
– Не важно, как это смотрится, – говорю я не совсем искренне. Я хочу быть снова только Рауэн. Я чувствую, что другая личность внутри меня пытается овладеть моей волей. И этот голос… Неужели это эхо Ярроу, которое говорит со мной? Или просто заблудшее ложное воспоминание?
Когда они узнали, что я могу видеть хотя бы одним глазом, они успокоились. Ни моя слепота наполовину, ни моя странная внешность не кажутся им такой уж большой проблемой. Они просто счастливы, что я жива, я здесь и моя память вернулась.
– Где Лэчлэн? – спрашиваю я.
Я чувствую, что он нужен мне прямо сейчас. Я люблю Ларк – не знаю, насколько сильно, – но ее привилегированная жизнь первого и единственного ребенка вряд ли позволит ей понять мои чувства так, как их поймет Лэчлэн.
Но после моего вопроса Эш смотрит на Ларк… а Ларк опускает глаза.
– Что такое? – спрашиваю я. – Что с ним случилось?
– Лэчлэн ушел, – говорит мне Эш. – Он ушел искать твой лес.
16
– Что он сделал?! – кричу я. – Он в одиночку пошел через пустыню?
– После того как Флейм усыпила тебя, была крупная ссора, – говорит Эш. – Лэчлэн хотел немедленно собрать добровольцев, чтобы перейти пустыню и узнать – верно ли то, что ты сказала. Я-то тебе верю! Мы верим. Но Флинт и другие – нет. Флинт не одобрил это. Поэтому… Ларк предложила пойти без его одобрения.
