В 1935–1940 годах молодёжь активно осваивала военные специальности – пулемётчика, парашютиста, лётчика, снайпера, радиста. Осоавиахим – это общество содействия авиации и химической защите. Почему-то считалось, что будущие войны обязательно будут с применением химического оружия. Гитлеровские войска, как и советские, химическое оружие имели в виде артиллерийских снарядов и авиабомб, но ни одна сторона применить такое оружие не решилась. Единственно, немцы применяли газ «Циклон-Б» для уничтожения узников в концлагерях.
У Ильи были адрес и пароль для связи с «Андреевым», но он решил организовать проверку через Филимонова. Скажем так – не по правилам, зато у «Андреева» доверия больше.
– Сведёте? – спросил Илья.
– Сегодня вечером можно, – кивнул агент. – Завтра мне на службу, на сутки.
Филимонов, не спрашивая Илью, собрал на стол. Скромно – картошка, лук, жареные пескари. По меркам оккупации, царский обед. Илья из узла хлеб достал. Подчерствел он, а к луку и рыбе пойдёт. Поели не спеша. Филимонов спросил:
– Как там Красная армия? А то немцы бахвалятся, что до Волги дошли, со дня на день Сталинград возьмут.
– Не получится! До Волги они дошли, это правда. Потери с обеих сторон очень большие. У немцев тылы растянулись и резервы исчерпаны. Наши собирают силы и вскоре нанесут удар. Окружат и разобьют 6-ю армию Паулюса. Не скрою: у немцев силы много и союзники есть – итальянцы, венгры, румыны. Переломим всё!
– Хотелось бы верить и надеяться, – вздохнул агент. – Иначе для чего жить? Ужель товарищ Сталин не может хитрость военную придумать?
– Советский Союз уже получает помощь от Англии и Америки. Самолёты, танки, бензин, продукты. Весь мир против Гитлера, одолеем сообща.
– Да? – удивился агент. – Я не знал.
После обеда глаза Ильи стали закрываться. Полноценного сна не было двое суток. Филимонов заметил, что Илья носом клюёт.
– Ложитесь, товарищ, отдохните. Я разбужу, когда время подойдёт.
– И то верно.
Илья чувствовал себя в доме агента спокойно, не было внутреннего напряжения, как на первом адресе. Лёг на топчан и сразу уснул. Проснулся, когда почувствовал – стоит кто-то рядом.
– Пора вставать. Если припоздаем, начнётся комендантский час, будь он неладен. У меня пропуск от немцев есть, в любое время дня и ночи на станцию вызвать могут. А вот вам и «Андрееву» опасаться надо.
– Лицо ополосну, и идём.
В сенях – жестяной рукомойник, лицо вымыл впервые за трое суток. Идти оказалось недалеко – два небольших квартала. Агент проживал в невзрачной деревянной избе. Брёвна от старости поблекли, почти чёрными сделались. Филимонов смело толкнул калитку.
– Собак год как нет, а больше опасаться некого, хозяин разрешил без стука во двор входить, – пояснил Филимонов.
На крыльцо поднялись, постучать не успели – дверь отворилась. Хозяин мельком посмотрел на Филимонова и пристальнее на Илью.
– Впускай, хозяин! – прогудел Филимонов.
Вошли в избу. Илья шепнул на ухо агенту пароль, тот тоже прошептал отзыв, расплылся в улыбке.
– Наконец-то!
– Что значит – наконец-то? – удивился Илья.
– Так в эфир уже два месяца не выхожу, батареи питания сдохли. Думал, поймут мою беду в Центре, пришлют связника с батареями.
– Мне ничего не передали, никакой посылки. Приказано было выяснить, почему не выходите на связь?
– Вот и передайте командованию – батареи нужны, как минимум два комплекта – рабочий и запасной.
– Хорошо. Ещё пожелания будут?
– Нет. Как там наши?
– Держатся. Полагаю, в ближайшее время батареи вам доставят. Извините, близится комендантский час, мне пора.
– До свидания, товарищ!
И руку для пожатия протянул. Видимо, для агента общение с представителем армии было важным. Илья ведь не передал ничего – ни денег, ни продуктов, ни вещей. А вообще-то разведотдел мог поддержать агентуру немецкими деньгами, имеющими хождение на оккупированной территории. Деньги, как рейхсмарки, так и оккупационные, в разведшколе были. Их изымали у пленных, у «языков», у убитых, иной раз даже захватывали при наступлении полевые банки с финансистами или машину с деньгами, но без персонала. Или начальство разведотделов боялось, что агенты бросятся на эти деньги кутить и выдадут себя? Сомнительно, агенты живут крайне скромно, и если потратят на базаре немного денег, так на муку или масло, чтобы выжить.
«Андреев» хотел проводить гостей, но Илья остановил:
– Не надо, чтобы нас видели вместе. Ждите вскорости курьера.
Уже по улице шли, когда Филимонов предложил:
– Может, отдохнёте у меня? Хозяйки нет, меня сутки не будет, покушать без разносолов, но с голоду не умрёте.
– Я человек подневольный, должен приказ выполнить и вернуться.
– Как знаете, я от чистого сердца. У меня данные есть, сколько эшелонов проследовало на восток. Заберёте?
– Ознакомлюсь.
Дома Филимонов вытащил из потайного места за притолокой бумажку. Илья развернул:
– Это что?
– Числа месяца, затем количество эшелонов. Буква «Т» – с техникой значит. А «П» – пехота.
Илья листок разгладил, уставился на него пристально. Не строки запоминал или числа, целиком. Пара минут – и он в точности мог воспроизвести все записи целиком. А листок бросил в печь, где едва тлел огонёк. Бумага вспыхнула, превратилась в пепел.
– Негоже записи делать – это улика, – укорил Илья.
– Так не молод я, память уже не та, что десять лет назад.
– Рискованно.
Филимонов лишь плечами пожал. На войне рискуют все: что солдаты воюющих армий, что жители. Мирных граждан в ВОВ убито было больше, чем военнослужащих.
Перекусили остатками картошки. Филимонов на работу собираться стал, а Илья попрощался с агентом, руку пожал, обнял и вышел. На другой стороне улицы полицейские прошли, но Илья их внимание не привлёк. Без вещей – ни узла, ни чемодана при себе, взять полицейским нечего. С другой стороны, идти легче.
До темноты и наступления комендантского часа успел из Щигров выйти. Самое неприятное – через заставу немецкую пройти. Вроде при себе ничего предосудительного нет, кроме паспорта убитого им агента под стелькой в ботинке. А всё равно нервы на пределе. В глаза немцам не смотрел, голову вниз опустил, демонстрируя покорность.
Как только застава скрылась за поворотом, прибавил ходу. Вспомнив карту, курс проложил от Щигров на северо-восток, тридцать градусов. В этом направлении наши позиции ближе всего. Даже желание загадал – за ночь к своим к утру попасть. А не получилось. К Русанову подошёл, на мосту через реку полицейские стоят, два человека при винтовках. Один к деду прицепился, что на облучке телеги сидел.
