Во время отдыха лейтенант разглядывал карту. Седмиховка рядом, но встреча намечена на ночь, никто в группе предположить не мог, что диверсию удастся осуществить днём. По-хорошему, сейчас бы идти и бежать, но в разведке так не принято. Сколько человек в рейд ушло, столько вернуться должно. Если были погибшие, их хоронили, отмечали место на карте. Раненых обязательно выносили. Да, тяжело, темп отхода падает. Зато каждый разведчик знал, что и его вытащат, не бросят. Потому кишки рвали, но несли.
Отдых кончился, повернули на восток. Севернее Седмиховки рощица жидкая, сто на двести метров и проглядывается от края до края. Здесь была запасная явка. Выставили часового, расположились на отдых. Дело шло к вечеру, солнце клонилось к закату. Вдруг Лощилин прошептал:
– Командир, Фуникова вижу, за ним немцы.
И лейтенант, и Илья вскочили. Архангельский сразу бинокль к глазам поднёс. Несколько минут смотрел, потом передал оптику Илье, промолвил:
– Фуников на последнем дыхании бежит. За ним фельджандармы с собакой. У нас вариант один – подпустить поближе и расстрелять, чтобы ни один не ушёл. Илья, на тебе собака.
Легко сказать. Собака меньше человека, быстро движется, попасть труднее. Была бы винтовка, да ещё снайперская, а из МП 38/40 дальше ста метров в человека не попадёшь.
Перебежками разведчики перебрались на опушку рощицы, приготовились к бою. Фуникова от усталости качало, он хватал ртом воздух. При себе у него только автомат, «сидора» не видно. А немцы сокращают дистанцию. Уже с полкилометра. Собака бежит на верхнем чутье, стало быть, запах сильный, устойчивый. Пёс рвётся с поводка, за овчаркой – кинолог, вооружён пистолетом. А за кинологом растянулись цепочкой жандармы, человек пять или шесть, издали не поймёшь, немцы перемещаются, периодически закрывая друг друга. Лощилин уже в голос:
– Финик, поднажми!
Псевдоним у Фуникова такой был. До опушки рощи сапёру сотня метров осталась, когда Фуников в изнеможении упал. Однако сдаваться он вовсе не желал. Несколько секунд пролежав неподвижно, разведчик развернулся в сторону преследователей, приготовил к бою автомат. Архангельский не выдержал, крикнул:
– Финик, беги сюда!
На рывок к роще у разведчика сил хватило. Услышав командира, вскочил, сначала пошёл, потом побежал. За первыми деревьями буквально упал, обливаясь потом и тяжело дыша. Придя в себя, сказал:
– Километров десять гонят без продыха, сволочи.
– Приготовиться! – подал команду лейтенант.
Как и было приказано, Илья выцеливал собаку. Пёс сейчас – главное. Без него группа преследования потеряет след. Хотя, когда уже немцы сели на хвост и есть визуальный контакт, овчарка не нужна. Пёс, чувствуя жертву недалеко, рвался с поводка, его проводник вынужден был бежать немного впереди всей группы.
Лейтенант выжидал, пока немцы приблизятся на дальность эффективного огня. Уже сто метров.
– Огонь! – скомандовал Архангельский.
Илья дал очередь по собаке, пса ранил, он завизжал, закрутился на месте. Второй короткой очередью Илья убил проводника. Затем одиночным выстрелом добил пса. Немцы видели, как в роще скрылся один человек, а сейчас по ним вели огонь сразу четыре ствола. Половина группы полегла сразу, другие залегли, стали отстреливаться. Грамотно ведут огонь, короткими очередями, причём точно. Пули сбивали ветки прямо над головами. Деревья голые стоят, без листвы, укрытие дают слабое. У немцев ещё хуже: ровная местность. У немцев рации для связи нет, антенны никто из разведчиков не видел. Но немцы рассчитывали, что перестрелку услышат, придут на помощь. А разведчикам задерживаться нельзя.
– Командир, разреши отползти в сторону, с фланга пострелять.
– Давай!
Илья где ползком, где перебежками, отвлекая на себя огонь, перебрался на полсотни метров от позиции разведчиков. Граб попался, ствол толстый, корявый. Илья, прикрываясь стволом, взобрался метра на три, упёрся ногой в ветку. Отсюда, с небольшой высоты, немцы как на ладони. Илья выцелил гитлеровца, нажал спусковой крючок. Короткая, в два выстрела, очередь – и немец готов, головой в землю уткнулся. В живых ещё трое. Снова разведчик прицелился, выстрел. И ещё один убит. Двое оставшихся в живых не выдержали, стали отползать назад, потом один вскочил и бросился бежать. Кто-то из разведчиков дал очередь, и немец упал. Остался ещё один, видимо, самый опытный. Потому что укрылся за телом товарища, огонь не вёл, экономя патроны. Илье с дерева видны только ноги немца, по ним и начал стрелять. Прицелится, короткая очередь. Потом по другой ноге. Похоже, зацепил крепко. Немец на бок повернулся, рану осмотреть – тут его Илья подловил. Спрыгнув с дерева, подбежал к группе. Командир уже командует:
– Уходим!
Перестрелка длилась четверть часа, за это время немцы в населённых пунктах по соседству могли услышать перестрелку и сейчас ехать к месту боя.
Сразу перешли на бег. Командир впереди, за ним остальная группа цепью. Промчались километра три, Фуников снова стал задыхаться, отставать. Сбавили темп. Фуников подтянулся, однако понятно всем, долго он не сдюжит, надо переходить на шаг. Ещё километр – и командир перешёл на шаг. Вымотались все, но, к всеобщей радости, начало смеркаться. Темнота друг не только молодёжи, но и разведчиков. Архангельский, пока ещё видно было, определился на местности, сверился по карте.
– Бойцы, до передовой километров шесть. Ищем укрытие, ждём темноты.
Шесть километров – это ближние тылы, в каждом населённом пункте тыловые подразделения вроде госпиталей, ремонтных мастерских, кухонь. Вне деревень и сёл располагаются боевые подразделения – батареи крупнокалиберной артиллерии, танкисты и самоходчики. И у каждого подразделения часовые. Поэтому передвигаться надо осторожно. В шесть вечера уже темнота: луны нет, небо тучами закрыто и снега нет, для разведчиков хорошо. На снегу следы остаются и видимость лучше.
Первым, дозорным, шёл Лощилин. Удалось с километр пройти, потом почти уткнулись в расположение полевого госпиталя: палатки с красными крестами в белом круге. Пришлось обходить, а через полкилометра – самоходчики. Боевые машины маскировочными сетками прикрыты. Дозорного насторожил писк рации на одной из самоходок, а то так и забрели бы на стоянку. Ещё через полкилометра отдалённая пулемётная стрельба. Духом воспрянули: до передовой уже недалеко. А преодолевать это расстояние пришлось ползком. Потому как миномётная батарея с капонирами и часовыми – это аналог нашего банно-прачечного отряда. Помогло то, что вовремя бельё на верёвках разглядели. Вторую линию траншей прошли, к передовой подобрались, застряли на долгий час. Дежурные пулемётчики сразу из трёх ДОТов ведут огонь по невидимой цели на нейтралке, ракетчики беснуются, одну за другой ракеты пускают, никакой возможности на нейтралку выйти нет. Выберешься – как на ладони виден будешь. И время поджимает: чтобы через траншею перебраться и хотя бы середины нейтральной полосы достичь, запас времени нужен, а рассвет уже через три часа.
Пулемётчики и ракетчики угомонились только через полчаса. Перемахнули траншею, впереди Фуников ползёт. Он сапёр, ему карты в руки. Банки и прочий мусор в сторону отодвигает. Уткнулись в колючую проволоку. Фуников стволом автомата проволоку поднял, разведчики под колючкой проползли, потом Илья проволоку держал, пока Финик проползёт. На минное поле выбрались. Уж больно шустро Фуников по нему ползёт. Когда замерли при очередном пуске ракеты, Илья спросил:
