— Нет! — загремел Дагнарус — Виннингэльские солдаты — самые лучшие, самые храбрые и самые преданные солдаты в мире.
Ответом ему был одобрительный рев.
Дагнарус возвысил голос.
— Я знаю наших солдат не понаслышке. Я сам не раз водил их в сражение. Но даже храбрейшие воины нуждаются в выучке. Они достойны сражаться самым лучшим оружием и иметь самую лучшую амуницию. А это стоит немалых денег. Но наши солдаты нуждаются не только в этом. — Дагнарус на несколько секунд умолк. — Они нуждаются в уважении.
Кто-то из гвардейских офицеров встретил его слова приветственными возгласами. Солдаты подняли головы. У них заблестели глаза, руки сжались в кулаки. Одни горячо кивали, другие кричали «да!», и почти все бросали хмурые взгляды на регента и магов.
«Умный шаг, — невольно подумал Ригисвальд. — Очень умный и своевременный шаг».
— Да, я вернулся в Лерем, приведя с собой армию! — продолжал Дагнарус. — Но эта армия завоевала Дункар и поставила город на колени! Эта армия вторглась в пределы спесивого и хвастающегося своей непобедимостью Карну. — Дагнарус обращался непосредственно к офицерам. — Из-за моих атак карнуанцы вынуждены оголить оборону Делек-Вира. У вас есть прекрасная возможность ударить по ним. Они не выстоят против вас. Вы вернете себе Портал и, что еще важнее, восстановите уважение к виннингэльской армии.
Теперь уже каждая его фраза тонула в одобрительных возгласах. Дагнарус вновь умолк, потом спокойно, даже как-то буднично произнес:
— Я отдам вам Дункаргу и Карну со всеми их богатствами и населением. Это будет моим подарком Виннингэлю. Они станут частью нашей империи, и мы навсегда избавимся от угроз с их стороны. Виннингэльская империя сделается самым могущественным государством Лерема, куда более могущественным, чем при правлении моего отца, короля Тамароса, да благословят его боги.
Дагнарус простер руки, словно Дункарга и Карну лежали у него на ладонях.
— Берите их. Они ваши. Взамен я прошу от вас лишь того, что по праву является моим. Я не требую, не угрожаю взять силой, а прошу: сделайте меня вашим королем. Или, правильнее будет сказать, императором, ибо Виннингэль в скором времени станет величайшей империей за всю историю Лерема.
Присутствующие молчали. На какое-то время они перестали даже дышать. Кловис растерянно смотрела на Дагнаруса и без конца моргала. Она ожидала от него любых требований, только не этого. Лицо Инквизитора оставалось бесстрастным; какие бы чувства ни владели им, он крепко держал их внутри. Раскрасневшийся, улыбающийся Тасгалл то и дело поглядывал в сторону Ригисвальда, пытаясь встретиться с ним глазами. Ригисвальд не отвечал на его призывы. О чем теперь говорить, когда все зашло слишком далеко?
Подобно всякому вдохновенному и удачливому лжецу, Дагнарус строил свою ложь на полуправде, которая всегда страшнее отъявленной лжи. Придворные интриги были знакомы ему с детства; он постигал их искусство с прилежанием, какое и не снилось его учителю Эваристо. Скорее всего, врикиль заранее сообщил ему об усиливающейся враждебности между Церковью, с одной стороны, и баронами и военными — с другой. Слишком долго Церковь, подобно далекому солнцу, равнодушно взирала, как на грешной земле нарастает снежная лавина тягот и противоречий. Одного-единственного крика оказалось достаточно, чтобы она безудержно поползла вниз. И никакими мольбами к богам, никакими силами эту лавину уже не остановишь и не повернешь вспять.
— А что вы намерены делать с армией ваших чудовищ? — неожиданно спросила регент. — Прикажете им убираться восвояси? Мы знаем, во что обошлась Дункару капитуляция. Сколько женщин ваши тааны угнали в рабство? Сколько детей зверски убили? Даже если бы мы и согласились на ваши условия, чего мы, естественно, не сделаем, я не верю, что тааны смиренно возвратятся к себе на родину, никого и пальцем не тронув.
Дагнарус, несомненно, предвидел такой вопрос, и ответ у него был готов заранее.
— Половину армии я отправлю в Делек-Вир, на войну с карнуанцами за возвращение нашего Портала. Вторую половину я, став королем Виннингэля, просто уничтожу.
— Ты решишься уничтожить верных тебе солдат?
Юный король спрашивал не только из любопытства, в его вопросе сквозил упрек.
Ригисвальд заметил, как опасно блеснули глаза Дагнаруса. Блеснули и тут же погасли. Он поклонился королю, всем видом показывая, что понимает озабоченность юного Хирава.
— Ваше величество, когда крестьянин забивает свиней на мясо, он не думает об их верности. К таанам бессмысленно подходить с человеческими мерками. Они — не люди, а звери. Благодаря мне они ели досыта, я хорошо с ними обращался. И если я заберу их жизни, это будет не более чем взыманием долга. Поверьте, тааны крупно задолжали мне.
Дагнарус повернулся к собравшимся.
— Я не требую от вас немедленного ответа. Я удалюсь и дам вам время подумать над моими предложениями. После заката я вернусь и выслушаю ваш ответ. Вас это устраивает?
Бароны ответили громогласным «да».
Регент переглядывалась с Инквизитором и Тасгаллом.
— Нам требуется больше времени, — заявила Кловис.
— Это излишне, — обворожительно улыбаясь, ответил Дагнарус. — Здесь не о чем долго раздумывать. Вы либо принимаете мое предложение, либо отвергаете его. Итак, до вечера.
Дагнарус поклонился королю и собравшимся и уже намеревался покинуть зал, когда какой-то внутренний демон заставил Ригисвальда сунуться к нему с вопросом:
— Ваше высочество, а как насчет врикилей?
Дагнарус обернулся, изящно откинув плащ на плечи. Его лицо выражало искреннее недоумение.
— Простите, почтенный господин, мне непонятен ваш вопрос.
— Я спрашиваю о врикилях. — Ригисвальд встал, заложив руки за спину, — Об отвратительных живых мертвецах, поддерживаемых силой Пустоты. Их создает тот, в чьих руках находится Кинжал Врикиля. Уверен, вы должны были слышать о них.
— В раннем детстве, когда нянька рассказывала мне сказки, — ответил Дагнарус, сдерживая смех. — С тех пор я ничего не слышал о врикилях, почтенный господин.
— Один из них был убит в городе не далее как вчерашним вечером, — вмешался Тасгалл. Он хотел еще что-то добавить, однако Дагнарус его перебил:
— Если это правда и такое зло топчет нашу землю, вот вам лишнее подтверждение, что Виннингэль нуждается в сильном короле. До вечера!
Дагнарус направился к дверям. Его обаяние было настолько сильным, а манеры — столь величественными, что приставленная к нему стража вопросительно посмотрела на Тасгалла. Тасгалл ответил им сердитым взглядом, и гвардейцы послушно поплелись вслед за Дагнарусом. Ригисвальд мог побиться об заклад, что теперь никто и не подумает завязывать принцу глаза.
Регент сурово посмотрела на Хирава Второго. Юный король слез с трона, поправил корону, все время сползавшую ему на ухо и закрывавшую один глаз, и с заученным достоинством сошел вниз. Сделав несколько шагов, он остановился и повернулся к собравшимся.
