Ранессе наскучили поиски. Днем она без конца ныла, а к вечеру становилась и совершенно невыносимой. Не проходило часа, чтобы она не угрожала вернуться в монастырь, с Вольфрамом или без него.
Наступил вечер третьего дня бесплодных поисков. Вольфрам и Ранесса сидели у костра.
— Вот что я тебе скажу, — вдруг нарушила молчание Ранесса. — Сегодня мы опять впустую летали над этой дурацкой рекой. Мне до смерти надоели твои поиски.
— Могла бы и не вылезать из своей драконьей оболочки, — огрызнулся Вольфрам. — Тем более, человеческое обличье тебе надоело.
— Вылезла, чтобы спорить с тобой, — объяснила Ранесса, и пламя костра сверкнуло в ее глазах.
Вольфрам усмехнулся.
— Девонька, да мы с тобой только и делаем, что спорим. Что же все-таки тебя заставило принять человеческий облик?
— Драконам не пристало спорить с такими, как ты. Это унижает наше достоинство, — надменно произнесла Ранесса.
Вольфрам тяжело вздохнул.
— А я и не предполагал. Могу я вздремнуть, пока ты собираешься с мыслями?
— Нет.
— Ладно, дорогуша. Тогда выкладывай.
— Два дня назад ты даже не подозревал, что существует какая-то Фенелла, — начала Ранесса. — И пока тааны не уволокли эту девчонку, всем было на нее наплевать. Не понимаю, чего она застряла у тебя в мозгах? И Камень ваш тоже десятки лет валялся без надобности, а теперь вы спохватились.
— Потому я и решил пуститься в поиски, — сказал Вольфрам.
Он вполголоса произнес ритуальную молитву над костром и окружил тлеющие угли земляным валом.
— Я все-таки не пойму причины, — не отставала Ранесса.
— Ты сама ее назвала. И правильно сказала: всем было наплевать на эту девочку.
Вольфрам встал и стряхнул с ладоней землю. Потом пристально и сурово взглянул на Ранессу.
— Уж кому, как не тебе, это понять.
Вольфрам отошел, чтобы разложить свою нехитрую постель. Краешком глаза он видел, что Ранесса по-прежнему стоит и глядит на него. От костра исходило приятное тепло. Засыпая, Вольфрам подумал: наконец-то последнее слово осталось за ним.
* * *
Наутро Ранесса пропала.
Вольфрам обыскал все окрестности — Ранессы нигде не было. Вольфрам успокаивал себя, говоря, что она отправилась на охоту. Тело дракона требовало огромного количества мяса, и Ранесса нередко улетала, чтобы поохотиться на оленя или горную козу. В зависимости от своего настроения она, бывало, приносила Вольфраму лакомый кусочек на жаркое.
Вольфрам твердил себе успокоительные слова, а в мозгу все время шевелилась тревожная мысль: а вдруг Ранесса и впрямь выполнила свою угрозу? Он сильно разозлил ее вчера; вот она взяла и улетела одна. Вольфрам побрел вдоль берега реки, вяло соображая, что делать дальше. Но если с возможностями Ранессы поиски оказались безуспешными, то без нее…
— Я все равно буду продолжать, — упрямо произнес Вольфрам, глядя на свое отражение в речной воде, слегка подернутой рябью. — Я поклялся себе. Пусть на это уйдут годы. Может, вся оставшаяся жизнь.
Он грустно улыбнулся.
— Я стану похож на Владыку Густава. Меня тоже будут считать безумцем. А потом, через много лет, обо мне начнут сочинять баллады.
Крупная тень загородила солнце. Вольфрам поднял голову и облегченно вздохнул. Над ним кружила Ранесса.
— Ты искал не в тех местах! — крикнула она с высоты. — Тааны ушли на север. Далеко на север. Они пересекли реку Арвен невдалеке от Нового Виннингэля.
От удивления Вольфрам разинул рот.
— Откуда ты знаешь? — спросил он.
— Что? — наклонила шею Ранесса. — Мне не слышно.
— Откуда ты это узнала? — проревел он во всю мощь своих легких.
— Взяла и спросила.
— У кого? — снова крикнул Вольфрам. — У кого ты спрашивала?
Он выразительно обвел рукой пространство, давая понять Ранессе, что вокруг — глухие места.
— Здесь некого спрашивать!
Ранесса что-то пробормотала.
— Говори громче!
— Если желаешь знать, я спросила у чайки.
— Давай спускайся! — потребовал Вольфрам. — Иначе я потеряю голос.
Ранесса еще немного покружила, выбирая себе место. Облюбовав нагретые солнцем камни, она опустилась туда.
— Мне послышалось, что ты спрашивала у… чайки, — сказал Вольфрам, приблизившись к драконьей голове.
— Тебе не послышалось. Я спросила у чайки, не видела ли она тех таанов, и болтливая птица выложила мне все. Чайки несколько месяцев только об этом и говорят, — насмешливо добавила Ранесса. — Немного же надо пищи для птичьих мозгов.
— Я и не знал, что ты умеешь разговаривать с чайками, — сказал ошеломленный Вольфрам.
— Как видишь, умею, — ответила Ранесса, не желая вдаваться в подробности.
— И все драконы умеют?
— Наверное. Послушай, раз теперь мы знаем, в каком направлении они шли, чего мы тянем время?
— Погоди, — остановил ее Вольфрам. — Это что же получается? Мы три дня подряд летали наугад, когда тебе было достаточно расспросить первую встречную чайку!
Ранесса упорно глядела вдаль.
— Ранесса! — Вольфрам едва сдерживал гнев. — Так почему же ты не спрашивала?
Она нагнула шею.
— Разговаривать с птицами — это слишком уж… по-пеквейски.
— По-пеквейски?
— Ну да. Это пеквеи любят с ними разговаривать. Так мы летим? — недовольно спросила она.
— Летим, — отозвался Вольфрам.
Он вскарабкался на спину дракона, старательно пряча усмешку.
ГЛАВА 10
Плавание Шадамера, Алисы, Дамры и Гриффита на корабле орков протекало на удивление безмятежно. Над головой постоянно светило солнце, а за кормой тянулся пенный след спокойных морских вод. Корабль плыл очень быстро, чему в немалой степени помогали магические способности корабельной ведуньи Квай-гай и Гриффита. Одна своей магией утихомиривала волны, другой усмирял ветры. Корабль благополучно миновал Сагванское море, столь же благополучно обогнул мыс Дурных Знамений и в необычайно короткие сроки оказался в море Орков.
Магия Гриффита произвела большое впечатление на капитана Кал-Га. Орк даже не подозревал, насколько полезным на борту корабля может быть эльф, владеющий воздушной магией. Отозвав Гриффита в сторону, Кал-Га предложил ему место второго корабельного ведуна. Гриффит учтиво поблагодарил за признательность и честь, но сказал, что вынужден отклонить предложение.
— Поскольку Вещие в свое время потратились, обучая меня магии, им не понравится, если я пойду к вам на службу, — объяснил он капитану.
